Хоккей: надежды, разочарования, мечты… - Тихонов Виктор Васильевич. Страница 20

Откровенно говоря, мне позиция игроков понравилась. Ведь в этом настроении было, думаю, не столько нежелание работать с новым тренером, сколько верность прежнему, «своему» наставнику.

И читатель, надеюсь, поймет, что мне такой настрой хоккеистов показался достойным уважения и обрадовал. Да, обрадовал. Уж если мне предстоит работать с командой, то хорошо, что в ней собраны люди неравнодушные, имеющие определенные позиции, люди, готовые защищать то, что им кажется правильным.

Итак, собрание было созвано и слово предоставили новому тренеру.

Говорил немного. О том, что считал важным. Говорил, что передо мною задача не просто дальнейшего усиления ЦСКА, ведущей нашей команды, но прежде всего такого усиления команды, которое позволило бы решить главную задачу — восстановление высокого авторитета советского хоккея. А роль хоккеистов ЦСКА в этом, естественно, преувеличивать невозможно.

Мне возразили, сказали, что я неверно расставляю акценты. Нельзя ни в каких вариантах отводить в своих планах и заботах армейцам второе место.

Теперь уже я не согласился.

— Меня, — доказывал я убежденно, с излишней, может быть, горячностью, — перевели сюда не только для того, чтобы ЦСКА в двадцать первый раз стал чемпионом страны. Это, конечно, как нетрудно понять, весьма важно для меня, для тренера, который тоже мечтает об успехе. Но еще важнее — именно потому и направили меня сюда, — чтобы сборная страны прервала серию поражений на чемпионатах мира.

Кажется, меня не очень поняли.

Кстати, как раз заботой об интересах сборной команды было продиктовано решение Спорткомитета о переводе в ведущий армейский клуб Хельмута Балдериса и Сергея Капустина.

Это звено только-только заявило о себе в Вене. Новая тройка не была там лидером, сильнейшей, но показалась звеном, обещающим многое, именно потому и решено было собрать вместе этих талантливых мастеров, дать им возможность найти общий язык с центральным нападающим Виктором Жлуктовым.

Но почему тройку сформировали не в команде «Крылья Советов», где играл Капустин, и не в рижском «Динамо», а в ЦСКА, где тоже играл только один хоккеист из будущей тройки?

Очевидно, потому, что к Жлуктову добавили и старшего тренера сборной. Ну а с Балдерисом дело понятное. Думаю, никто не упрекнет меня в нескромности, если я выскажу предположение, что Хелмут пошел бы в любой клуб, куда направили тренера, вместе с которым он работал много лет.

Что же касается Сергея Капустина, то здесь все было непросто.

Я разговаривал с ним о переходе в ЦСКА, предлагал попробовать играть постоянно в течение всего сезона с Жлуктовым и Балдерисом. Сергей не принял мое приглашение, аргументы мои не показались ему убедительными. И я отказался от мысли о переводе его в армейский клуб, считая, что насильно мил не будешь. С таким настроением и уехал в отпуск.

Тащить спортсмена в новую для него команду вопреки его желанию нельзя. Толка из такой затеи не будет. Потом этот спортсмен свою плохую игру будет легко объяснять, напоминая бесконечно, что он, как известно, и не хотел идти в эту команду, что он, дескать, заранее знал, чувствовал, что игра не будет получаться. А потом настроение одного хоккеиста переходит и к другим спортсменам, и к добру такая история не приводит.

Когда же я вернулся из отпуска, меня ждал сюрприз. Капустина убедили в необходимости создания звена для сборной страны, как мы говорим, «на базе» Жлуктова. Убедили руководители Спорткомитета СССР. Доказали ему, что это отвечает интересам сборной.

Но о том, как играла эта тройка, как она восходила и как спускалась с вершины, я расскажу позже.

Первые недели и месяцы

При первой же встрече лишь коротко рассказал о плане действий и очертил круг задач, стоящих перед нами. Они, признаюсь, не были оригинальны или хотя бы новы для команды ЦСКА. Те же самые, ежегодно повторяющиеся задачи — выиграть Кубок европейских чемпионов, чемпионат страны, дать максимум игроков в сборную команду страны, которой предстоит последовательно выиграть турниры на призы газет «Руде право» и «Известия», а потом и главное соревнование года — чемпионат мира 1978 года в Праге. Но эти задачи были новыми для… тренера. Они не были привычны для меня: я впервые начинал сезон с командой, которая не может позволить себе занять второе место хотя бы в одном турнире.

Обо мне говорят, что по натуре я максималист. Что на полпути не останавливаюсь и «половинками» не довольствуюсь. Что максималист не только в требованиях, в задачах, но и в отношении к делу. Пожалуй, это верно.

А поскольку в ЦСКА задачи всегда были максимальными, то здесь никакого расхождения между мною и командой не ожидалось.

Начало оптимистическим при всем желании назвать не могу. Встретили меня настороженно. Поначалу проверяли на крепость.

В первые недели работы я не знал еще толком, какую тяжкую ношу принимаю на себя.

Регулярно бывая на матчах армейцев, я, видимо, замечал больше, чем рядовой болельщик, наблюдающий за матчем с трибуны. В частности, я видел, что в последние годы армейцы играют, как правило, всего полтора периода, что не так, как кажется на первый взгляд, велика атлетическая мощь команды, что не всегда хоккеисты умеют сменить по ходу матча тактику, что…

Припомните чемпионаты страны тех лет.

Команда ЦСКА, имея неоспоримое преимущество по многим компонентам игры, по подбору игроков, дважды уступает первое место. Сначала «Спартаку», а через год — «Крыльям Советов». Почему? В игре ЦСКА в целом и ведущих хоккеистов тех лет в частности четко просматривается тенденция — действовать так, чтобы сохранить преимущество, добытое в первом периоде. Если же соперник «раскроется», пытаясь сравнять счет, отыграться, то можно «наказать» его, используя стремительные контратаки, благо в мастерстве армейцы заметно превосходили соперников.

Лидеры команды не играли матч в полную силу с начала и до конца. Не играли они с максимальной отдачей и весь сезон, нарушая тем самым лучшие традиции своего клуба.

Появилась вредная, с моей точки зрения, философия (кстати, ее поддерживали и некоторые журналисты, не критически, очевидно, прислушивающиеся к тренерам), суть которой заключалась в том, что лидеры устают, что их надо поберечь, что талантам требуется особый, индивидуальный режим.

Я вспоминал уже, как были освобождены от участия в первом Кубке Канады ведущие игроки сборной.

Читатели, видимо, помнят, сколько раз писалось о том, что устал Владислав Третьяк, что нельзя выставлять его на матчи так часто, что ему нужен отдых. К счастью, ни двадцатидвухлетний, ни двадцатишестилетний Третьяк отдыха, насколько я знаю, не просил, и, конечно же, правы были и Тарасов, и Кулагин, и Локтев, что не заменяли Владислава без нужды. Выдающийся вратарь так и не приучился играть вполсилы.

Но Третьяк был исключением. Счастливым исключением. Другие ведущие игроки настаивали на своем, что и привело в конечном результате к тому, что выдающиеся мастера стали выступать неровно, нестабильно.

Создалось ложное, неверное в своей сути впечатление, что во всесоюзном чемпионате возросла конкуренция, что на звание первой команды претендуют несколько клубов.

А дело было в ином. Исчез общепризнанный лидер хоккея.

На кого следовало равняться хоккейным командам высшей лиги? На чемпиона тех лет — на «Крылья Советов»?

Лидер, как я понимаю, это команда, которая воплощает в себе, в своей игре лучшие черты и сегодняшнего, и завтрашнего хоккея, команда, которая открывает будущее, приближает его. И если соперники побеждают такого вот мощного лидера, то тогда можно говорить о силе и других команд.

Одним словом, работы новому тренеру ЦСКА, по моим впечатлениям, было часов на восемнадцать в сутки.

Команда ЦСКА призвана оставаться лидером нашего хоккея. Она должна быть бесспорным лидером. На нее ориентируются уже и по традиции. От нее постоянно ждут нового слова. Но какими должны быть ориентиры, которые призвана показывать всем остальным клубам ведущая армейская команда? Отличная физическая подготовка. Высочайшее техническое мастерство и постоянное его совершенствование. Безукоризненная тактическая грамотность, превосходное тактическое образование всех игроков. Характер, воля, иными словами, умение сражаться на льду до конца, не опуская руки при неудачно складывающемся матче. Психологическая готовность каждого игрока выкладываться в каждом поединке. Настрой только на победу — в каждом, повторяю, матче.