Сэр Невпопад и Золотой Город - Дэвид Питер. Страница 47

— Твоя слуга, — прошептала она, прижимаясь ко мне все крепче, царапая мне спину, и я отдался моменту.

— О боги, — простонал я, а Кейт коснулась зубами моего горла. Будь она вампиром, и то я с радостью отдал бы ей свою жизнь. Но нет, она лишь страстно целовала мою шею, подбородок, губы, она заняла собой весь мир, ее мощные груди толкали меня, вода выплескивалась из ванны от наших могучих толчков. Вся моя усталость и боль были забыты, смыты водой и жаром самой лучшей в моей жизни ванны.

Потом я притворился, будто плыву. Кейт сидела, прислонившись к борту ванны и обнимая меня ногами а я прислонился к ней спиной и глубоко-глубоко вздохнул. Я достиг такого состояния, что не только не знал, как я его достиг, но меня это ничуть не заботило.

В конце концов, приятно знать, что я могу привлечь женщину не потому, что она хочет меня ограбить, сошла с ума или заколдована волшебным кольцом.

Потом мне вдруг пришло в голову, что надо как-то все о себе разузнать, не признаваясь, что я ничего не помню. Устроив затылок между грудей Кейт, я ленивым, усталым голосом попросил:

— Расскажи, как я завоевал этот замок.

Кейт помолчала и рассмеялась.

— Ты что, забыл?

— Конечно нет. Но мне хочется, чтобы ты рассказала. У тебя все выходит так, — я еще раз вздохнул, — героично.

— Ты хочешь, чтобы я спела песню?

«А есть такая песня? Похоже, что есть песни обо всем, что я сделал».

Но мне, мироначальнику, следовало бы об этом знать, так что я пожал плечами и произнес:

— Если ты сама хочешь. Я очень люблю слушать твой голос.

Уж хотя бы это была правда.

Кейт кашлянула, пропела несколько нот на пробу и начала:

Закончив, она мне улыбнулась и даже склонила голову, словно застенчивая певица, только что закончившая петь для публики. Спохватившись, я запоздало зааплодировал, и Кейт снова улыбнулась довольной улыбкой.

— Очень мило, миледи, — одобрил я.

Пела она и правда хорошо.

Вот, значит, как мне удалось захватить замок. Молодец я. Конечно, любая прямая атака была бы обречена на поражение. И я придумал план, согласно которому те, кого я хотел захватить, сами доставили нас к себе, ничего не подозревая, а я со своими людьми прятался в фургонах. Да, очень хитрый план. Очень хитрый.

Кейт протянула руки и стала намыливать мне грудь. Я же гадал: была ли она супругой Ламалоса до того, как я занял замок, а потом вспомнил, что, кажется, Кейт помогла мне придумать план захвата. Значит, она была со мной. Интересно, где же я ее встретил и, вообще, откуда она. Но об этом не получится расспросить так, чтобы она не удивилась.

Потом, еще немного подумав, я решил: а какая разница? Прошлое ничего не значило. Важно было только здесь и сейчас. Она была здесь, со мной, в ванне, мы предавались изысканному акту любви, и будущее представало в розовом свете.

Разве только…

Да-да, я по-прежнему был убийцей и завоевателем.

Но, расслабленно прижимаясь к Кейт, я спросил себя: может быть, дело только в точке зрения? В конце концов, я никогда не считал короля Рунсибела обыкновенным жестоким варваром. А я сам сделал ли что-то такое, чего он не делал? Он добился своего положения короля Истерии, победив тех, кто противостоял ему. И я сделал не более того. Конечно, совесть Рунсибела была чиста, и все считали его великим королем и великим человеком… По крайней мере — те, кому была неведома темная подоплека жизни его двора, о которой мне было кое-что известно. С чего бы мне считать себя выше его да и выше любого другого?

— А, — вдруг произнесла Кейт. — Ты уже слышал новость? Поймали банду наемных убийц и бунтовщиков!

Она так легкомысленно об этом говорила, что я не мог не улыбнуться… Но тут смысл сказанного обрушился на меня, и я обернулся и в ужасе посмотрел на нее.

— Наемных убийц и бунтовщиков?

— Ну да.

— Убийцы? Они что, хотели меня убить?

— Конечно, — как ни в чем не бывало отвечала Кейт.

Кажется, ее забавляло, что я так волновался по этому поводу да и просто видел в этом что-то необычное.

— Невпопад… ты же мироначальник. Ты — первый мироначальник в истории Победа. Обязательно найдутся люди, которые захотят тебя убить.

— Обязательно, — повторил я, стараясь, чтобы голос мой не дрожал. Вода, все еще теплая, вдруг показалась чуть ли не ледяной. Рискуя, что сейчас откроется вся глубина моего неведения, я все же попросил. — Напомни мне, любовь моя… Откуда взялось слово «мироначальник»?

— Ты же сам его придумал. Забыл? Ты заявил, будто столько военачальников было в истории, что когда говорят: мол, такой-то военачальник выступил в поход, — это звучит уже как-то легковесно. А вот мироначальник — другое дело, ведь никто о таком еще не слыхал. Это производит впечатление. В сердцах людей поселяется страх. В конце концов военачальнику приходится объявлять о своих намерениях при помощи титула, которым он и вселяет страх в сердца людей. Военачальник говорит: «Смотрите! Я — могучий и ужасный!» А мироначальник, с другой стороны, совершенно уверен в том, что получит все, что захочет, и ему не нужно примерять на себя устрашающие титулы. Он говорит тихо… но вооружен огромным мечом. Поэтому мироначальник — название гораздо более грозное, потому что, по правде говоря, всякий, кто встанет против мироначальника, знает: противостоит ему человек, которого интересует все — кроме мира. — Она наморщила лоб. — Ну как, правильно?