Сэр Невпопад из Ниоткуда - Дэвид Питер. Страница 66

Итак, опасаясь за целостность своих глаз, мы пришпорили лошадей и вихрем понеслись сквозь лес. Только ветер в ушах засвистел. Копыта дробно стучали по земле, из-под них летели комья грязи. Вскоре лес остался позади, и, едва очутившись на открытом месте, мы тотчас же увидели далеко впереди обитель благочестивых жён... Вернее, то, что от неё осталось.

Я сам никогда прежде в этом монастыре не бывал, но говорили, это было простое и скромное и вместе с тем весьма элегантное сооружение, которое вполне отвечало нехитрым потребностям благочестивых жён. Не мне судить, насколько верной была эта характеристика: я в первый и в последний раз увидел здание, когда от него уже мало что осталось. Мы выехали из леса как раз вовремя, чтобы стать свидетелями обрушения последнего вертикально стоявшего фрагмента обители. Издали мы услыхали звук его падения и даже треск брёвен, из которых он был сложен.

Неподалёку от пожарища я различил несколько фигур. Судя по всему, женских. Я не взялся бы утверждать это наверняка, поскольку благочестивые жёны согласно уставу ордена носили какие-то бесформенные балахоны, под которыми, да простит мне Бог, вообще-то мог укрываться кто угодно, в том числе мужчина. И безоговорочно признать в монахинях женщин можно было, лишь приняв на веру то, как они себя именовали. Я время от времени встречал благочестивых жён небольшими группами и поодиночке. Они изредка появлялись в миру с благотворительными целями и для сбора пожертвований. У нескольких из них, поверьте, росли усы – длинней и гуще моих! Так что, повторюсь, в вопросе принадлежности всех этих сестёр к женскому полу приходилось полагаться только на их слово.

Мы в считанные секунды проделали путь от кромки леса до руин монастыря. Полагаю, наш отряд являл собой внушительное зрелище: да и может ли быть на свете что-либо более величественное, чем два десятка вооружённых рыцарей, скачущих во весь опор к месту недавней трагедии, когда помогать уже некому и спасать нечего? Остановив коней на почтительном расстоянии от благочестивых жён, мы принялись с любопытством их разглядывать. Женщины тоже на нас смотрели. Но лица их оставались совершенно бесстрастными. Мы не могли определить, рады ли они нам, или напуганы нашим внезапным появлением, или раздосадованы, что посторонние лица помешали им предаваться своему горю.

– Кто у вас здесь главный? – зычно выкрикнул Нестор.

Благочестивые жёны переглянулись. Одна из них, немного помешкав, выступила вперёд. Судя по всему, то была настоятельница. Никогда прежде не видел я женщины с таким обилием растительности на лице. При желании она могла бы заплести свои брови в косы, честное слово! Ладони её тонули в широких и длинных рукавах монашеского балахона, на голову был наброшен капюшон. Она смотрела на нас холодным и отчуждённым взглядом. И молчала. Ни слова не произнесла. Просто молча ждала, что мы предпримем. Меня это не удивило: обитель жила по строгому уставу, согласно которому празднословие почиталось едва ли не величайшим из грехов. Здесь говорили редко, в исключительных случаях, а общались между собой сёстры в основном посредством жестов. Не то что слова – даже звуки экономили, как иной скупец свои монеты.

– Я сэр Нестор. Его величество король доверил мне и моему отряду рыцарей препроводить принцессу Энтипи в королевский замок. – Конь сэра Нестора нервно повёл головой и топнул копытом. По-видимому, животное никак не могло успокоиться после бешеной скачки. Нестор ласково потрепал его по шее и продолжил: – Вижу, у вас большое несчастье. Примите мои соболезнования.

Благочестивая жена кивнула. Лицо её при этом осталось непроницаемым.

– В настоящий момент, – откашлявшись, продолжил Нестор, – я должен, пренебрегая всем остальным, выполнить монаршью волю. Король уполномочил меня забрать от вас принцессу и доставить её домой. А потому позвольте мне перейти к делу. Всё ли благополучно с её высочеством? Не ранена ли она? Не... – Тут его голос прервался. Бравый вояка не мог заставить себя выговорить: «Не погибла ли она?» Да и никому из нас, признаться, не улыбалась перспектива доставки королю с королевой урны с прахом их единственной дочери.

Благочестивая жена помедлила, прежде чем ответить Нестору. Казалось, она подыскивала подходящие слова. Но в конце концов решила ограничиться жестом и махнула рукой в сторону своих подопечных.

От группы монахинь отделилась, выступив вперёд, тонкая фигурка в капюшоне. Особа эта была невысокого роста – ниже всех остальных сестёр. Лица её было не разглядеть, пока она, сделав ещё несколько шагов по направлению к нам, не сбросила с головы просторный капюшон.

Миниатюрная девушка просто-таки тонула в бесформенном монашеском одеянии. Лицо её хранило бесстрастное выражение, как предписывал устав обители. Длинные волосы были в беспорядке, что вполне объяснялось трагическими событиями в монастыре. Где уж тут причёсываться, когда кругом полыхает пламя? Ничего похожего на описание, данное Морнингстаром – осенняя листва, бушующее море, – я в её облике, увы, не разглядел. Напротив, она казалась какой-то бесцветной, довольно заурядной, и, лишь вглядевшись внимательней, можно было заметить правильность черт её лица. Короче говоря, принцесса была хорошенькой, но в меру. Она держалась с безупречным достоинством юной наследницы трона, вполне по-королевски, этого я не мог не признать.

– Ваше высочество, здоровы ли вы? – с волнением спросил её Нестор.

Она в ответ кивнула. Просто кивнула. Никто из благочестивых жён, включая Энтипи, с момента нашего появления не удостоил нас ни единым словом.

– Мы прибыли сюда, чтобы доставить вас домой. Их королевские величества с нетерпением ждут встречи с вами.

Снова кивок.

И Нестор переключил своё внимание на монахинь, оставшихся без крова.

– А теперь перейдём к вашим проблемам, мои дорогие благочестивые жёны! – с воодушевлением воскликнул он. Убедившись, что принцесса в безопасности, достойный рыцарь прямо таки расцвёл от счастья. – Слов нет, вас постигло ужасное горе! Какая трагедия! Не будете ли вы так любезны поведать нам, что же здесь случилось? Стал ли пожар результатом неосторожности или какие-то негодяи посмели на вас напасть и сожгли обитель? Кто б они ни были, мы заставим их дорого заплатить за такое кощунственное злодейство! И в любом случае, вы, дорогие сёстры, получите щедрую компенсацию из казны, ведь король и королева бесконечно вам благодарны за ваши неусыпные труды по воспитанию и обучению наукам их дочери, наследницы престола. Благодарность их величеств лишь возрастёт после известия о спасении её высочества из пламени, из пожара, в котором погибла обитель. Итак, достойнейшие из жён, ответьте, чем мы можем вам служить?

Настоятельница скользнула взглядом по лицам своих товарок, как и прежде ничего не выражавшим, помедлила, снова обернулась к нам, и вдруг её тощая рука взметнулась кверху, а вытянутый указательный палец, который слегка дрожал, нацелился на Энтипи.

И главная из благочестивых жён, отчётливо и внятно выговаривая каждое слово, потребовала:

– Заберите немедленно эту суку к... матери отсюда!

Вопреки моему ожиданию, остальные монашествующие не закатили глаза от ужаса, услыхав столь смачные ругательства из уст своей начальницы. Они вообще нисколечко не смутились, а, напротив, все как одна энергично закивали головами, облачёнными в капюшоны.

И тут Энтипи улыбнулась. Губы её растянулись в широкой, самодовольной улыбке. У меня внутри всё похолодело. Девушка, продолжая улыбаться, скользила глазами по нашим лицам, словно говоря: «Привет! Всех вас ждёт могила. Уж я позабочусь, чтобы вы поскорей в ней очутились!»

Умбреж перегнулся через седло и шепнул мне на ухо:

– Да-а, всё это немного настораживает. Как по-твоему?

Что и говорить, нашему сэру Умбрежу трудно отказать в меткости выражений. Настораживает! Да у меня просто душа в пятки ушла.

Мы решили не мешкая отправляться в обратный путь. Нестор тронул поводья и подъехал вплотную ко мне.