Безумная полночь - Дэвис Мэгги. Страница 28

Его объятие стало крепче.

– Скажи мне это, милая.

– Я хочу тебя, – всхлипнула Рейчел.

И вскрикнула, когда он мощным ударом вошел в нее. Тело ее затрепетало. Последовал новый толчок, за ним еще и еще, с губ Бо срывались грубоватые, ласковые слова. Затем его губы сомкнулись на ее губах.

Это тоже было безумием.

Тело Рейчел повиновалось ему, а его рот удваивал обладание, жадный язык, казалось, полностью заполнял ее рот. Темное, пульсирующее желание доводило ее до неистовства. Она принимала тяжесть Бо, его яростное желание, а его пальцы все крепче вдавливались в ее ягодицы, чтобы сильнее прижать ее. Затем – он знал, когда наступит этот момент, – она, с плотно сомкнутыми веками, выгнулась и судорожно забилась под ним. Невыносимое напряжение всех чувств разрешилось, вспыхнув сверкающими огнями, заставив ее закричать. В ответ она почувствовала его последнее содрогание и услышала хриплый крик у самых своих губ.

После нескольких минут темного забытья Рейчел вернулась к действительности, смутно чувствуя, что ее губы, грудь и бедра, все ее тело ноет. И что этот красавец, сжимая ее в объятиях, тяжело ловит ртом воздух, находясь во власти некой силы, и может только лежать, уткнувшись лицом в ее влажное плечо. Глубина пережитого вместе все еще оставалась с ними, словно отсроченный шок после землетрясения. Рейчел, слабо сознавая, что делает, потянулась к нему и обняла.

Он лежал на ней, выбившись из сил, вздрагивая. Она нежно гладила покрытую испариной кожу его плеч и спины, касалась твердых ягодиц и слышала в ответ тихие удовлетворенные стоны.

Прошло еще несколько долгих минут. Бо медленно перекатился на бок и притянул ее к себе. Все еще тяжело дыша, он прикрыл глаза рукой.

Медленно, очень медленно тело Рейчел успокаивалось. Она не хотела этого, не хотела этой отчаянной, необходимой близости, не хотела, чтобы ее тело повиновалось движениям его тела. В этой тьме, рядом с едва знакомым человеком, она чувствовала, что он больше не чужой ей. Лежа в объятиях Бо, она, ощущая нечто похожее на испуг, осознала, что любит его. Рейчел не понимала, как могла полюбить этого человека, но это случилось. Любовь поднималась в ней теплой светлой волной. Полная бессмыслица! Любовь не может основываться на физическом притяжении, которое свело их. Но это была любовь. Рука Бо крепче сжала ее талию.

– Рейчел.

– Да, – раздался в ответ теплый шепот.

– В другой раз все будет не так быстро. Я страшно хотел тебя.

Она лежала на боку, прижавшись щекой к его все еще тяжело вздымавшейся груди, ощущая губами ее теплую влажную солоноватость. Темно-рыжая завеса ее волос обвивалась вокруг них. Рейчел понимала, что не может сказать ему, что любит, все, что ей оставалось, – это сдерживаться. Она только рассеянно поглаживала его, проводя пальцами по загорелой коже мускулистой груди, поднимавшейся и опускавшейся в такт дыханию, по твердым соскам, окруженным светлыми волосками.

Бо все еще прикрывал глаза рукой. Его длинное, неясно видневшееся тело не шевелилось.

Он сказал:

– Я буду приходить вечером, поздно, около одиннадцати, и оставаться до рассвета. Можешь не беспокоиться, меня никто не увидит. – Почувствовав ее движение, он добавил так же тихо: – Не каждую ночь. – Он помолчал. – Думаю, это не очень справедливо по отношению к тебе, но так всегда получается. В таких случаях не выходит ничего справедливого.

– Я… – Рейчел остановилась, не понимая, что именно она хочет сказать ему. Что такие условия не приемлемы для нее? С таким же успехом можно пытаться приказывать солнцу, чтобы оно не вставало, или ветру, чтобы он не дул. Да Бо не обратит на ее слова никакого внимания. Что она не хочет его? Но он же знает, что это не так.

Он убрал руку с лица и положил под голову, чуть повернувшись к Рейчел. Она чувствовала, что он рассматривает ее, насколько позволяет темнота.

– Я сделаю так, что тебе будет хорошо – лучше, чем просто хорошо. Ты же видишь, то, что происходит между нами, нельзя вот так прекратить. Но, Рейчел, – он помрачнел, – не уходи от меня ни в мыслях, ни телом, ни душой. Ни в Чарлстон, ни к другому мужчине, никуда. Я хочу, чтобы ты вся принадлежала мне.

Рейчел не знала, как расценить его слова. Понимая, что она колеблется, Бо притянул ее к себе:

– Давай спать. Ты подумаешь об этом потом. Но теперь ты принадлежишь мне. Пока мы не захотим это прекратить.

Когда он разбудил Рейчел, было еще темно, хотя в воздухе, теплом и влажном, уже чувствовалось предвестие рассвета.

– Просыпайся, соня, – услышала она мягкий голос Бо.

Его губы легко коснулись ее губ, носа, век. Рейчел услышала, как он засмеялся, наблюдая за ней: не понимая, в чем дело, она скорчила гримаску и подняла руку, чтобы отогнать то, что ей мешало. Наконец она открыла глаза.

Света было достаточно, чтобы она увидела овал лица Бо, его глаза, глядевшие на нее со странным выражением.

– Я хочу, чтобы ты приготовила мне кофе. – Он потерся ногой о ее ногу, чтобы разбудить. – Мне пора идти. Я должен начать работу на рассвете.

Он сел, привлек Рейчел к себе и отвел волосы с ее лица.

– Они обвивались вокруг меня, словно сеть. Мне снилось, что меня поймали. Паутиной. Рыболовным неводом. Длинными рыжими волосами. – Он легонько поцеловал ее макушку, обнимая одной рукой ее голые плечи. – У тебя случайно нет холодного пива? – Заметив ее удивленный взгляд, он покладисто сказал: – Тогда кофе.

И мягко вытолкнул Рейчел из кровати. Обернувшись, она увидела, что Бо лежит, накрывшись простыней до груди.

– Иди, – сказал он, – и не включай свет. Я приду через минуту.

Спустя пятнадцать минут он уже принял душ и влез в джинсы и ботинки. Пока Рейчел кипятила воду для растворимого кофе, он стоял, прислонившись к стене крохотной кухни, его рубашка висела на спинке стула. Рейчел не могла отвести взгляда от загорелой кожи, под которой виднелись плоские мышцы. Узкие выцветшие джинсы, туго облегающие бедра и длинные ноги, не скрывали заметной выпуклости – свидетельства его мужских достоинств.

– Я люблю женщин, которые умеют варить хороший кофе, – поддразнил ее Бо.

– Я обычно пью чай. – Рейчел чувствовала такую усталость, что руки не слушались ее. Сколько она спала? Самое большее – три или четыре часа. Сейчас еще не было пяти. – У меня случайно оказалась банка растворимого кофе. Он, наверное, совсем старый. – Она заглянула в стеклянную банку, в которой коричневые гранулы слиплись в комок.

– Ничего, сойдет. У тебя потрясающие ноги, – прошептал Бо, беря у нее чашку. – Я рассматривал их под тем, что на тебе надето. – Она уставилась на него в изумлении, в золотистых глазах поблескивал смех. – Тщетно выискивал какой-нибудь изъян в этом совершенстве.

– Ты дразнишь меня, – сказала Рейчел.

– Тебя нужно дразнить. – Он глядел на нее поверх чашки. – Я же не какой-нибудь чертов квакер.

– Нет, конечно, ты не квакер. – Все ее тело ощущало усталость после любви, ей хотелось уснуть в его объятиях.

– Я сейчас уйду, – тихо произнес Бо.

Рейчел оперлась на стойку кухни, положив руки на пластиковую поверхность. Она чувствовала себя скверно, была недовольна собой. Кроме того, она ощущала вину. Она отрывисто произнесла:

– Твоя кузина, Дарси, влюблена в тебя.

Некоторое время Бо молчал.

– Если даже и так, – сказал он наконец, – то она никогда не говорила мне об этом.

Но она влюблена, хотелось закричать Рейчел. Иначе почему по дороге из Дрейтонвилла и обратно она не говорила ни о ком другом, кроме Бо Тилсона?

Бо еще держал у губ чашку кофе, глаза его щурились.

– Она сейчас в Тихой Пристани, дожидается тебя. – Рейчел спокойно встретила взгляд его глаз – глаз ягуара. – Она привезла меня из Чарлстона.

– Мне об этом ни черта не известно.

– Но она… ты…

– Нет.

И ни слова больше. По выражению его лица Рейчел поняла, что он говорит правду. Но почему-то от этого стало еще хуже.

– Дарла Джин, – сказал он осторожно. – А не Дарси. И я тебе уже сказал, что с Дарлой Джин все кончено. Я выгнал ее.