Безумная полночь - Дэвис Мэгги. Страница 35

– Чтобы посадить бобы, нам пришлось бы просить денег у банка, – сказала Рейчел, оставив вопрос без ответа. – Получается, что нам придется просить денег в любом случае. – Она вздохнула. – Здесь, в Хейзел-Гарденс, мне не слишком повезло. Банки не очень-то доверяют кооперативу мелких фермеров.

Джим понимающе кивнул:

Что вы собираетесь предпринять? Дело в том, что весь проект разработан с таким условием, чтобы члены кооператива учились выходить из затруднений своими силами. Но я могу рекомендовать совету рассмотреть вопрос о субсидиях на посадку другой культуры. В крайнем случае можно будет попытаться найти кого-нибудь, кто поручился бы за нас перед банком.

Допив свой кофе, Джим посмотрел на часы.

– У вас есть кандидатура?

– Нет, а у вас?

В ответ он улыбнулся, в уголках глаз собрались морщинки.

– Миссис Рейчел, если бы я знал ответ на этот вопрос – как найти деньги для фермеров, – я был бы самым известным человеком в округе Де-Ренн. Послушайте, – переменил он тему разговора, – мне очень не хочется расставаться с вами, но я должен забрать детей. Может быть, вы поедете со мной и поможете уложить их в постель, а я угостил бы вас чашечкой кофе. – Увидев, что Рейчел колеблется, Джим добавил: – Мои малыши будут вам самой надежной защитой.

Рейчел посмотрела в его ярко-голубые глаза.

– Я с удовольствием познакомлюсь с ними, – тихо сказала она.

Просторный кирпичный дом Джима Клакстона, выстроенный в стиле ранчо, стоял на поросшем деревьями участке близ шоссе, ведущего в Дрейтонвилл. Рейчел припарковала свою машину рядом с небольшим пикапом, принадлежавшим департаменту сельского хозяйства, и помогла Джиму принести из соседнего дома, где жила няня, спящую двухлетнюю малышку со светлой кудрявой головкой, пахнувшую Молоком и детским шампунем.

– У вас чудесный дом, – шепнула она, когда Джим, стараясь не потревожить четырехлетнего мальчугана, дремавшего у него на плече, отпер дверь и зажег свет в гостиной.

Она была обставлена недорогой раннеамериканской мебелью. Там стояли софа, обитая цветастой тканью, сапожная скамья, выполнявшая роль кофейного столика, а на полу лежал большой ковер, обшитый тесьмой. Примыкавшая к гостиной веранда выходила на освещенный задний двор с густой травой, где валялись трехколесные велосипеды, детские игрушки и стоял маленький пластиковый бассейн.

Джим нес в спальню сына, который теперь через плечо отца во все глаза глядел на Рейчел, шедшую за ними с девочкой на руках.

– Я купил дом ради Келли, – сказал Джим, осторожно опуская мальчика на кровать. – Сынок, – шепнул он ему, – иди-ка в ванную, а я пока поищу твою пижаму.

Когда четырехлетний малыш, сонно покачиваясь, вышел из комнаты, Джим продолжил:

– Но это не помогло, Келли не захотела здесь остаться, она терпеть не могла Хейзел-Гарде не, не хотела быть женой чиновника сельхоздепартамента, но больше всего она не хотела быть матерью. По крайней мере, так она сказала мне перед уходом.

Джим взял спящую девочку у Рейчел и уложил в кроватку. Малышка не пошевелилась, когда он ловкими заботливыми руками поменял пеленку, а потом накрыл ее розовым одеяльцем.

– Но вот что забавно, – продолжал он. – Келли развелась со мной, уехала в Атланту, устроилась на работу, познакомилась там с парнем, вышла за него замуж, и, говорят, теперь она опять ждет ребенка. В жизни случаются престранные вещи.

Стоявший в дверном проеме голый маленький мальчик, который, видимо, сбросил одежду в ванной, смотрел на Рейчел такими же голубыми, как у отца, глазами.

– Вы моя мама? – спросил он. Джим явно смутился.

– Видите ли, ко мне не часто приходят гости, – пробормотал он. – Быстро в постель! – скомандовал он мальчугану и тут же добавил, обращаясь к Рейчел: – Не могли бы вы пока сварить нам кофе? Просто включите кофеварку, я приготовил все заранее. Надеялся, что смогу поговорить с вами, прежде чем вы отправитесь назад в Дрейтонвилл.

Рейчел послушно отправилась на кухню.

– Я никогда не был знаком ни с кем из квакеров, – продолжал Джим, войдя на веранду и взяв из рук Рейчел чашку кофе.

Она слышала подобные признания не один раз.

– Мы больше не носим ни унылых строгих платьев, – с улыбкой сказала она, – ни маленьких серых беретов, ни больших черных шляп. Во многом мы похожи на другие религиозные группы. Хотя мы пацифисты, – добавила она, – и стремимся делать добро.

– Мне ничуть не жаль серых беретов. – Его глаза открыто высказались в пользу кремового платья, подчеркивающего пышную грудь и тонкую талию. – Мне нравится то, что на вас надето.

Рейчел благосклонно выслушала его замечание. Восхищение Джима, его желание подбодрить ее, одобрив новую прическу, не могли оскорбить. Ее не оставляла мысль, что жена Джима была набитой дурой. Как может женщина бросить такого мужа с двумя очаровательными детьми?

– Порой мне кажется, что нам не следовало отказываться от внешних знаков нашей веры, например, строгих платьев, как у меннонитов. Нас критикуют за то, что мы сделались слишком мирскими. – Она заметила, что он отвел глаза. – Но путь наш остался прежним: творить добро и служить ближнему. На богослужении квакеров, – с чувством добавила она, – вы не ощутили бы себя чужим.

Джим устремил на нее ясный взгляд голубых глаз. Этот взгляд говорил: «И вы не были бы чужой в этом доме».

– Рейчел… – произнес он, ставя чашку на стол.

– Я слишком засиделась, – слишком быстро проговорила она. Этот уютный дом, так отчаянно нуждавшийся в женском тепле, неожиданно стал ее угнетать. – Мне пора возвращаться.

– Вы так и не попробовали кофе, – сказал он, отводя глаза. Джим даже не попытался взять ее за руку или обнять, и эта сдержанность тронула ее. – Я провожу вас до машины.

Мягкая, как бархат, южная весенняя ночь, наполненная голосами древесных лягушек и цикад, окутала их теплым покровом. Опершись рукой на кузов своей маленькой машины, Джим Клакстон повернулся к Рейчел, пытаясь задержать ее еще на несколько минут. У нее возникло сильное подозрение, что он хочет ее поцеловать. «Интересно, что чувствуешь в объятиях такого сильного и привлекательного мужчины?» – подумала она, влекомая чисто женским любопытством. Но в следующий момент рассердилась на себя за эти мысли. В темноте она увидела, как Джим наклоняется к ней.

– Рейчел, я не знаю, как вы ко мне относитесь… – начал он.

Еще секунда – и их губы встретились бы… Прижавшись к борту машины, Рейчел попыталась как бы ненароком отвести голову в сторону.

– Если у вас есть кто-нибудь другой, так и скажите, – проговорил он тихо. – Я знаю, вы недавно потеряли мужа, но это не… то есть я бы не хотел, чтобы это…

– Прошло слишком мало времени, – услышала она свой голос. Собственное лицемерие казалось ей отвратительным.

Но Джим поверил ей.

– Мне очень жаль. – Рейчел видела, что это и вправду так. – Но вы такая милая, Рейчел, такая красивая и добрая. Я не хотел обидеть вас. Я понимаю, вы еще не забыли мужа…

Рейчел смущенно кашлянула. Она так далеко зашла в своем лицемерии, что самой не верилось.

– Пора ехать, – притворно заторопилась она. – У меня еще столько дел… – Она продолжала болтать, отчаявшись найти безопасную тему. – Теперь, когда банки нам отказали, нужно что-нибудь придумать.

– Что вам известно о Тиле Коффи? – спросила она, доставая ключи от машины. – Он преподает в старших классах…

– Я знаю, кто такой Тил Коффи, – перебил ее Джим. – Мне известно о нем не слишком много. – Он наклонился, чтобы открыть для нее дверцу машины. – В прошлом году он вернулся сюда, чтобы учить детей, так он сказал. Он никому не делает зла, ведь так?

– Разумеется, – поспешно согласилась она. – Мне сказали… сказали, что Тил Коффи мог бы оказать нам финансовую поддержку. Я просто хотела узнать, что вы о нем думаете.

Не в силах скрыть своего разочарования, Джим Клакстон почесал затылок. По его лицу было видно, Что вечер удался на славу, если не считать двух последних минут.