Безумная полночь - Дэвис Мэгги. Страница 50

То же думал и только что прибывший на поле Джим Клакстон. Он торопливо пробирался к ней сквозь ряды кукурузы. Приподняв большим пальцем поля ковбойской шляпы, Джим улыбнулся Рейчел.

Она была искренне рада его видеть, хотя его нежный взгляд заставил ее отвернуться. Захлопнув учетную книгу, Рейчел нерешительно улыбнулась.

– Ты такая хорошенькая, – пробормотал он, подходя к ней. – Как это тебе всегда удается так измазаться? – Джим потянулся к ней, чтобы стряхнуть со щеки грязь.

Она отстранилась. Жест Джима был нежным и интимным, но Рейчел не любила этого человека, а он, она не сомневалась, не любил ее.

Внезапно его голубые глаза что-то увидели за ее плечом, и выражение его лица мгновенно изменилось.

Прежде чем она успела обернуться и посмотреть, что привлекло его внимание, Джим Клакстон пробормотал извинения и устремился вперед.

Рейчел никогда не видела, чтобы он двигался так быстро. Она глядела, как он мчится к дальним рядам кукурузы, где не было никого, кроме последней группы школьников, собиравшей свои корзинки и магнитофоны, и одинокой фигурки Дарси Батлер, прошедшей половину длинного ряда.

Джим Клакстон мчался по направлению к Дарси Батлер, раздвигая высокие зеленые стебли с мощью грузового поезда. Дарси подняла глаза, замерла и снова склонилась над корзиной. С ее раскрасневшегося личика мгновенно схлынула краска, когда высокий мужчина взял ее хрупкую красивую руку и, повернув ладонью вверх, принялся неодобрительно разглядывать.

– Что это ты надумала? – донесся до Рейчел его сердитый голос. – Ты испортишь себе руки!

– Думаешь, я ничего не умею? – Дарси поднялана него огромные глаза, полные обожания. Ее губы двигались медленно, как во сне. – Я постоянно твержу тебе: я все умею, я не праздная фарфоровая куколка. Я могу работать в поле, стирать пеленки, готовить еду, следить за домом, а ты… ты говоришь мне, что я испорчу эти чертовы руки!

– Дарси, – проговорил Джим слегка охрипшим голосом. – Пожалуйста, милая… Я не хочу, чтобы ты работала в поле, как простая поденщица.

– Еще я могу поцеловать тебя, проклятого дурака, – сказала Дарси, почти угрожающе наступая на Джима. – Могу сорвать с тебя одежду прямо здесь, заставить тебя поцеловать меня, Джим Клакстон, и повалить, и заняться со мной любовью, но ты на это никогда не решишься. Потому что вбил себе в голову, что я способна только делать маникюр и покупать дорогие платья!

– Дарси, – воскликнул он с отчаянием, – не говори за меня! Я никогда ничего не говорил насчет твоих платьев. Я не могу загубить тебе жизнь, ты знаешь это. Моя мать и сестры надрывались на поле, убирая кукурузу и пропалывая хлопок. Я не могу просить тебя…

– Просить меня о чем?

– Силы небесные! Дарси! – Джим отчаянным жестом сорвал с головы шляпу и, казалось, готов был швырнуть ее на землю. – Ты знаешь, что моя жена была в тысячу раз более приспособленной к той жизни, которую я веду, но она ненавидела все это. А ты…

– Твоя бывшая жена! – закричала Дарси. – Причем здесь она? И при чем здесь твоя мать и сестры? Я устала, Джим Клакстон, мне осточертело год загодом предлагать тебе себя и выставляться на посмешище перед всем проклятым округом Де-Ренн! Слушать всю эту чушь про твою бывшую жену, как она ненавидела заниматься хозяйством и смотреть за детьми и как твоя мать надрывалась на прополке хлопка! К черту! Сейчас я убираю кукурузу, а потом возьмусь и за прополку хлопка, если кто-нибудь даст мне проклятую мотыгу!

– Опять они принялись за свое, – сказал подошедший к Рейчел Тил Коффи.

Рейчел потеряла дар речи. Дарси и Джим Клакстон? Так вот почему в последние несколько недель Дарси выглядела такой подавленной!

Рейчел почувствовала себя уязвленной. Очевидно, она соответствовала тому образцу, который наметил для себя Джим Клакстон. Она больше подходила на роль жены и матери его детей, чем хрупкая хорошенькая Дарси, отягченная принадлежностью к высшему чарлстонскому обществу.

– Но теперь она храбрее защищает свои права, чем раньше, – философски заметил Тил. – У них это началось еще со школы.

– Дарси, я простой сын издольщика, – говорил между тем Джим. – Господи, мы обсуждали это тысячу раз. Я не могу предложить тебе ничего. Всю жизнь я тяжело работал. У меня двое детей…

– Ты слеп, как летучая мышь, ты набитый дурак! Ты что, не видишь, что я делаю?

Тонкая рука Дарси в шелковом рукаве потянулась к корзине. Схватив первый попавшийся початок, она швырнула его в грудь Джима.

– Вот! Получай! Я сама собрала ее. Я собрала за утро целый грузовик, спроси кого хочешь! – кричала она, запуская в него другим початком.

Большие руки Джима хотели поймать початок, но тот просвистел мимо.

– Дарси, любовь моя, – умолял Джим, – побереги себя.

– Дьявол! – крикнула Дарси.

Она пыталась поднять полную корзину кукурузы прежде чем Джим успел прийти ей на помощь, он высоко подняла корзину и высыпала на него ее содержимое.

– Я сильная, как ломовая лошадь, ты, болван!

Джим как мог увертывался от кукурузного дождя.

Его шляпа свалилась на землю, прядь выгоревших волос упала на глаза.

– Дарси, – произнес он своим мягким низким голосом. – Не сходи с ума.

– Да я давно уже сумасшедшая! – Глаза у нее сверкали, стройное тело дрожало, а руки уперлись в пояс дорогих, сшитых на заказ брюк. – Мне тридцать лет, Джим Клакстон, и я теряю время, бегая за тобой! Если ты хочешь иметь от меня еще парочку детей, тебе нужно поторопиться! Иначе я скоро стану старой девой!

– Детей? – хрипло переспросил Джим.

Дарси кинулась к нему на грудь и, обхватив руками за шею, притянула к себе. Он нерешительно обнял ее, но тут по его спине пробежала дрожь, и пальцы судорожно впились в шелк ее рубашки.

– Дорогая, – пробормотал он. – Ты совершаешь страшную ошибку. Я говорил тебе…

Но тут женщина в его объятиях закрыла ему рот поцелуем. Она прильнула к нему всем телом, обхватив тонкими руками его загорелую шею, не отпуская его от себя. Со сдавленным стоном Джим привлек ее к себе, наконец дав волю своим чувствам.

– Дарси, – шептал он. – Я никогда никого не любил, кроме тебя. Я влюбился в тебя еще в школе.

О господи… я женился на другой женщине, потому что думал, что ты никогда не станешь моей!

Глаза у Дарси были закрыты, пальцы блуждали в густых волосах цвета спелой пшеницы.

– Ты сразу же женишься, слышишь? И не думай увиливать!

– Да, – с жаром согласился он, изо всех сил прижимая ее к себе.

К Рейчел подошел Билли Йонг с полной корзиной кукурузы на плече.

– Пора заканчивать, – сказал он.

Его суровое худое лицо осталось бесстрастным, но выцветшие глаза сверкнули, когда он увидел, как Джим с выражением неизъяснимого блаженства целует золотые волосы Дарси и ее поднятое к нему лицо.

– Вы знали об этом? – спросила еще не пришед шая в себя Рейчел.

В ответ он пожал плечами.

– Келли не нужно было выходить за Джима Клакетона, – сказал он. – Она здесь многим нравилась.

Но из-за Джима она никого не хотела замечать.

И Билли Йонг, поправив на плече корзину, направился к стоявшему на обочине грузовику.

К полудню сделалось нестерпимо жарко. Казалось, весна закончилась до срока и ей на смену пришло лето. Глядя на примятое кукурузное поле, Рейчел подумала, что пора расходиться по домам, оставив до завтра на земле груды плетеных корзин и собранной кукурузы, а также полоски упаковочной бумаги и прочий хлам, ведь члены кооператива вместе со своими семьями пришли на уборку урожая еще до рассвета.

К Рейчел подошли Тил Коффи с усталой Лореттой, чтобы помочь ей уложить последние корзины, которые нужно было вернуть оптовику.

– Славный денек. – Тил усмехнулся, расправив сильные плечи. – Глядите, сотрудничество постепенно налаживается, миссис Рейчел. – Кивком головы он указал на группу белых и черных фермеров, что-то оживленно обсуждавших в стороне. – У вашего кооператива радужные перспективы.

Рейчел слишком устала, чтобы как-то отреагировать на его слова. Единственное, что ее сейчас интересовало, – это мнение Джима относительно товарной ценности оставшейся кукурузы и того, нужно ли сорвать ее завтра. Но несколько часов назад Джим и Дарси исчезли.