Безумная полночь - Дэвис Мэгги. Страница 54

И тут же выражение его лица изменилось. Он грубо притянул ее к себе.

– Черт побери, Рейчел, ты сама пришла ко мне. Я отослал тебя прочь… какого черта ты сюда явилась?

Он впился в ее губы с яростью, рожденной грубым желанием. Этим жестоким поцелуем Бо наказывал ее и в то же время подчинял себе, его губы и язык терзали ее рот и ее волю.

– О бог мой, я хочу тебя, – сказал он, касаясь ее полуоткрытого рта. – Ты поняла это вчера на поле, верно? Я догадался по твоему лицу.

«Ему нет равных», – подумала она, прильнув к нему всем телом. В ноздри ей ударил мужской запах, сквозь одежду она чувствовала пьянящее тепло могучего тела, все мысли вдруг исчезли, кроме одной: она его безумно хочет. Рейчел еще сильнее прижалась к нему, упиваясь его нежностью и страстью. Его руки медленно спускались по ее плечам и обнаженным рукам, словно заново привыкая к ее телу. Когда ладони Бо остановились на ее груди, он задышал тяжело и неровно. Через шелковую ткань платья его пальцы ласкали ее соски, твердые, как нераскрывшиеся бутоны, – они напряглись при первом его прикосновении.

– Ах, Рейчел, мне нужно, чтобы ты меня хотела, очень нужно. – Большой рукой Бо взял ее за подбородок и приподнял лицо. Он смотрел на ее губы, вспухшие от его жестокого поцелуя, на полузакрытые глаза, затуманенные ощущением его близости. – Тоскуешь ли ты по мне, как я тоскую, – пробормотал он глухо, – так, что не можешь спать по ночам? Мечешься ли ты по спальне в темноте, сгорая от желания дотронуться до меня, вдохнуть мой запах, почувствовать прикосновение моих рук?

Он крепко держал ее за подбородок, так, что она не могла уклониться от пронзительного взгляда его глаз.

– Да, – прошептала она.

– Проклятье… – тихо простонал он. Внезапно Рейчел почувствовала, что он напрягся, пытаясь обуздать свое тело, напряжением воли погасить желание. С видимым усилием он оторвал от нее руки. Еще мгновение Бо смотрел на нее, взгляд его странных глаз оставался непроницаемым. Затем он резко повернулся к ней спиной.

– Мы должны расстаться, – проговорил он сквозь зубы. – Напрасно я позволил тебе сюда прийти. Это было ошибкой.

– Но почему? Почему? – не выдержала она. Ей хотелось броситься к нему, дотронуться до него, но Рейчел понимала: этим она может все испортить.

– Вот почему, – сказал он, взъерошив рукой густые, выгоревшие на солнце волосы. – Я все время твержу себе: это просто одна из сотен, из тысяч женщин, в ней нет ничего особенного… почему я должен впускать ее в свою исковерканную жизнь, в свою кровать, в то, что осталось от моего тела? Во все то, что мне удалось изгнать из памяти, взять под контроль, в мое одиночество, в котором я хотя бы могу существовать. Меня не за что любить, – отрезал он. – Я понял это, когда вышвырнул отсюда Дарлу Джин. Ты должна оставить меня, Рейчел. Я ничего не могу тебе дать, поверь мне.

– Мне нужно, чтобы ты любил меня! – в отчаянии крикнула она.

Тогда он повернулся к ней лицом. Он тяжело дышал, зрачки его глаз были расширены, превратились в черные, полные ярости диски.

– Я не могу любить тебя, Рейчел. Пойми это. Тебе не повезло.

Эти слова показались ей до странности знакомыми, они отозвались в ней эхом, словно она припоминала полузабытый сон.

– Но я люблю тебя! – не сдавалась она. – И этого достаточно… я постараюсь, чтобы этого было достаточно!

Бо внимательно глядел на нее из-под красивых темных бровей, почему-то сейчас он был на удивление спокоен.

– Я неподходящий объект для твоих благородных планов, Рейчел, – сказал он мягко. – Тебе не удастся меня исправить, исцелить своей всепрощающей любовью. Жаль огорчать тебя, мой ангел, но то, что случилось во Вьетнаме, – лишь малая часть моих жизненных неурядиц. Их целый список… начиная с того, что мне не нужно было появляться на свет.

– Я жду ребенка, – прошептала она, с трудом шевеля губами.

В его глазах ничего не отразилось. Казалось, он не слышал ее слов. Сгустившаяся тишина обволокла их, словно волшебная оболочка, в которой не было ни пространства, ни времени.

Затем Бо схватил ее за руку так неожиданно, что она вскрикнула.

– Пошли в спальню, – приказал он.

Не выпуская ее руки, он потащил ее к двери.

– Перестань! – крикнула Рейчел, задыхаясь. – Что ты делаешь?

– Веду тебя наверх. Чтобы стащить с тебя одежду.

Они уже были в холле. Когда он стал подниматься по винтовой лестнице, таща ее за руку, Рейчел ухватилась за колонну. Она в отчаянии смотрела по сторонам, но в доме никого не было. За окнами почти стемнело.

– Не делай этого, – взмолилась она. – Сначала выслушай меня.

Рейчел хотела объяснить, что, хотя и носит его ребенка, она не потребует от него никаких обязательств – таково было ее решение. Она пришла сообщить об этом только потому, что было бы жестоко не поставить его в известность, – и, зачем лукавить, в безумной надежде, что он, возможно, полюбит ее когда-нибудь.

Бо резко оторвал ее руку от колонны, так что она едва удержалась на ногах. Он тащил ее наверх. В босоножках на высоких каблуках ей было трудно сопротивляться. На площадке она снова попыталась вырваться.

– Не упирайся, – предупредил он. – Тебе же не чего бояться. Совесть у тебя чиста?

– Что ты имеешь в виду? – закричала она. – Куда мы идем?

– Я же сказал – в постель. Хочу заняться с тобой сексом. Ведь тебе это не впервой.

На второй площадке он немного замешкался, и Рейчел увидела суровые безупречные черты, которые преследовали ее во сне. Она любила и хотела его, а он использовал это, чтобы доказать свою власть над ней.

– Я все равно не перестану любить тебя! – крикнула она с вызовом. – Делай что угодно!

– Не поднимай много шума из ничего. – Бо поволок ее по коридору к двери в одну из спален. – Ты совершенно не знаешь жизни, Рейчел. Забила себе голову фантазиями о святошах, помогающих угнетенным. Ты не желаешь видеть реального мира, но поверь мне, он совершенно другой. И я там был.

Он распахнул дверь спальни и включил бра, массивный бронзовый канделябр. Это была прекрасно обставленная, явно мужская спальня – панели из красного дерева, восточные ковры, великолепная ше-ратоновская мебель, повсюду в беспорядке валялись книги, одежда, конная упряжь. К изголовью огромной кровати под балдахином была прикреплена за жимом лампа для чтения, в ногах валялись компьютерные распечатки, журналы и утренние газеты.

– Здесь достаточно светло. – Его голос звучал немного устало. – Такое у нас впервые, детка. Я увижу тебя, ты меня. Тебе везет, – пробормотал он, пропуская ее вперед.

Рейчел сделала шаг назад, потирая ноющую руку.

– Я ношу твоего ребенка, – прошептала она.

– Зачем ты все время это повторяешь? – Сняв с себя ремень, он бросил его на пол. – Я не собираюсь быть грубым с тобой, Рейчел. Разве когда-нибудь я причинял тебе боль?

Бо уселся на кровать и стал расстегивать рубашку, по-прежнему глядя на нее горящими глазами.

– Раздевайся.

Глава 20

– Зачем ты это делаешь? – спросила Рейчел. Она стояла перед ним, не собираясь выполнять приказ.

Он лежал на кровати, опершись на локоть, рядом валялась рубашка, которую он только что снял.

– Хватит ломаться, Рейчел, это становится скучным. Почему бы тебе не завести меня немного? Я просто хочу посмотреть на это чудесное белое тело, которым не могу насытиться. Снимай одежду.

– Не будь таким, пожалуйста, – взмолилась она. – Я знаю, ты можешь быть другим – заботливым, нежным…

– Забудь об этом! Раздевайся. Снимай с себя все до нитки. Но не сразу, а постепенно. Я никогда не видел, как ты раздеваешься для меня, – сказал он хрипло. – Всегда было темно.

– Выслушай меня, – попросила она. – Я пришла сюда поговорить. Не только о том, что жду от тебя ребенка, н-но и о других вещах тоже!

Он не пошевелился, его сильное тело напряглось.

– Да, знаю. Например, о том, что ты меня любишь. Но я не собираюсь об этом говорить, Рейчел, а хочу заняться делом.