Игра со Смертью (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena". Страница 42

Пока рот не наполняется какой — то жидкостью. Я не могу глотать, кажется, я в ней захлебнусь, но снова сквозь туман пробивается отчаянный шёпот, тихая мольба, переходящая в крик:

— Смотри на меня, любимый, пожалуйста. Рино. Мой Рино!

От удивления делаю глоток, распахивая глаза, я хочу, чтобы она повторила. Я хочу вскочить и встряхнуть её за плечи, требуя, чтобы она снова их произнесла. Потому что я не верю. Потому что мне нельзя верить в это. Не сейчас. Но я могу лишь глотать жидкость со вкусом её крови, ощущая, как медленно, очень медленно, но холод начинает отступать.

И пусть мне всё ещё трудно держать открытыми глаза, пусть веки кажутся неподъёмно тяжёлыми, пусть тело разрывается от боли, когда меня кто — то куда — то понёс, лёд продолжает таять, пока в голове громким набатом бьётся «любимый…любимый…любимый», пока я чувствую запах жасмина, будто окутывающий тончайшим покрывалом. Она всё ещё рядом. Всё ещё рядом.

Давно забытое ощущение — приходить в себя после того, как едва не умер. Я и забыл, каково это. Как ломает всё тело, как окружающий мир воспринимается словно за завесой густого тумана, глаза открыть не просто сложно, это невозможно. Я уступаю минутной слабости, оставляя безуспешные попытки поднять веки, и пытаюсь пошевелить хотя бы пальцами руки. С трудом, но всё же это удаётся, и вот уже неприятное, но такое необходимое покалывание проходит от кончиков пальцев вверх по руке, по груди, устремляясь вниз, к ногам. Да, Рино, ты самый живучий сукин сын на свете. Одному Дьяволу известно, что же всё — таки способно убить тебя, но, если ты до сих пор не сдох, то это что — то да значит. Как минимум, то, что кое — кому не повезло перейти мне дорогу. Тем более, таким недальновидным образом. И, я надеюсь, грёбаные твари позаботились о том, чтобы собрать свои манатки и уехать из страны, с континента, потому что охота на них начнётся с того момента, как я смогу произнести слово, чтобы вынести приговор. А охота, как хорошая игра, интересна только с умным соперником. Тем же, кто лишён мозгов, я предпочитаю давать достаточную фору.

Сосредоточился на ощущениях, прислушиваясь к шуму в комнате и за её пределами, пытаясь уловить…жасмин… и понимая, что не чувствую этого запаха. Зато в нос пробивается другой. Однозначно женские духи, приятные, неназойливые. Но не жасмин, мать вашу. Не жасмин. Резко распахнул глаза, упираясь взглядом в белоснежный потолок, и стиснул зубы от резкой боли. Тут же кто — то подскочил со стула, и надо мной наклонилось миловидное личико, обеспокоенно всматривающееся в меня.

— Как Вы себя чувствуете? — пытаюсь повернуть голову в её сторону, и после нескольких попыток это получается.

— Кто ты? — пересохшими губами, чувствуя, как дерёт горло от жажды. Девушка понимающе кивает и исчезает из поля зрения, чтобы через мгновение появится с бокалом крови в руках. Осторожно поддерживая голову, помогает сделать несколько глотков. — Кто ты?

— Медсестра…Господин Арно приставил меня к Вам…

— Позови его… — она кивнула и тут же выбежала из комнаты, оставив приоткрытой дверь. Какого хрена? Почему она? Где Викки? Почему её нет? Всё — таки ушла? Спасла меня и оставила? Да нет. Арно никогда бы не отпустил её без моего позволения. Даже если бы сбежала тогда, он бы всё равно нашёл её и привёл в ожидании моего решения.

Закусил щеку, приподнимая туловище, стараясь принять хотя бы полу — сидячее положение. Ненавижу, когда кто — то видит меня слабым. Особенно кто — то из моих подчинённых. Быть лидером, правителем и вести за собой толпу, народ — не просто почести, которыми обладают немногие, не просто тяжкий регулярный труд. Это необходимость быть лучшим всегда, не показывать свою слабость. Только позволь появиться хотя бы намёку на неё, и тебя тут же сожрут самые приближённые к трону, то есть те, кто стоит непосредственно за твоей спиной. Именно поэтому для каждого из них за пазухой стоит держать особое оружие. Одному будет достаточно и острого ножа, а вот на второго придётся собирать внушительный компромат.

Арно зашёл твёрдой походкой в комнату и тут же закрыл дверь, его взгляд блуждал по моему лицу, внимательно исследуя. И, судя по всему, помощник остался доволен осмотром, так как облегченно улыбнулся и подошёл к моей кровати.

— Как самочувствие? — пододвинул кресло и сел в него, откидываясь на спинку.

— Отлично! — стиснул зубы, когда ублюдок довольно сильно сжал кисть руки и выразительно вздёрнул бровь. — Да, мать твою, я ещё не оправился полностью. Но я за свою жизнь видел и перенёс столько дерьма, что уже через несколько часов смогу положить тебя на лопатки, Арно. Так что не строй из себя заботливого дядюшку, а скажи мне, где она?

— Тебя едва не убили, а ты, вместо того, чтобы поинтересоваться у меня о результатах расследования, интересуешься какой — то бабой?

Зарычал, чувствуя непреодолимое желание разбить челюсть этому придурку:

— ГДЕ. ОНА?

— У себя в комнате. Всё с ней нормально. Уже. Я только что проверял её.

Одно коротенькое слово, и картина начинается выстраиваться в логическом ключе. УЖЕ. Он сказал «уже». Ну, конечно, на ней не могло не отразиться это нападение. Долбанная связь!

Моя девочка. Закрыл глаза, представляя, какую боль пришлось перенести ей. Сжал ладонь в кулак, понимая, что даже играть с этими уродами, причинившими страдания Викки, не буду. Но все трое сдохнут достаточно мучительной смертью, каждая её слезинка окупится их кровью!

Открыл глаза, вскидывая голову и встречаясь с чёрными, как ночь, глазами Арно.

— Расследование!

— Разрывная пуля, капсула с вербой. Она… — отводит глаза, и уже тише, — если бы она не вытащила пулю, ты бы не продержался до нашего прихода.

Я понимаю это. Я знаю, что обязан Викки своей жизнью. Не могу понять только, зачем ей это. Какого хрена она не убежала, оставив меня подыхать в той подворотне? Почему рисковала собственной жизнью, спасая мою? Ради чего? В висках запульсировало, и я сжал их пальцами, массируя и стараясь собрать мысли воедино. Арно тем временем продолжал.

— Первый подозреваемый — Мартин. Сам понимаешь, доступ к такого вида боеприпасам был у немногих, он в их числе.

— Пули мог купить кто угодно. Доступ — это не аргумент.

— Эту версию мы уже отработали. В шести кварталах от ресторана наши перелопатили всю вонючую свалку города и всё же достали ружьё, из которого стреляли. Саморез. Ни номера, ни серии, как ты понимаешь. — Арно склонился ко мне и оскалился. — Но, будь я проклят, если не учуял на нём Мартина. Эту вонь не перебьёт даже запах дерьма. И, если тебе интересно, этот ублюдок сейчас сидит в твоём подвале.

Он снова откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза, но наблюдая за мной из — под ресниц. И я чётко знал, что он видит. Видит, как ещё больше искажаются черты моего лица, как заливаются яростью глаза. Той самой яростью, что текла сейчас по венам, разбавляя кровь, что вырывалась из груди рваным дыханием, что окрасила комнату в алые кровавые тона.

— Мартин, Роберт, Микаэль. Трое самых видных деятеля из Северных Львов. Они ушли с банкета раньше остальных. Незадолго до пожара. Допросишь первого и узнаешь всё об их плане и о местонахождении остальных. К тому времени, когда я встану на ноги, ты должен обладать всей информацией по этому вопросу.

На ноги я встал уже через сутки. А еще через сутки всё три твари дружно завывали от боли у меня в подвале, и, пока сталь разрывала их плоть, спешили рассказать план старика Альберта по свержению Влада с трона. И, что примечательно, одним из обязательных условий этого плана был захват Асфентуса. Однако, с чем именно это связано, никто из них не знал. Они предполагали, что дело в долге Эйбеля перед главой города, но я мало верил именно в эту причину. А вот…Но Доктор не мог знать о сундуке. О нём знал ограниченный круг приближённых Влада. Всего лишь несколько вампиров. Но что ещё могло стать причиной того, что Эйбель делал такой крюк на пути к престолу, я не понимал, и вариант с сундуком казался всё более вероятным.