Дом Сумасшедших - дю Террайль Понсон. Страница 2

«Виконт!

Я узнал, что вы возвращаетесь в Париж. Не теряйте времени, Гепэн ждет вас на Лондонской улице.

Тимолеон.

P. S. Антуанетта в моих руках.»

Затем де Морклюкс взял второе письмо. Вот его содержание:

«Виконт!

Вы спрашиваете меня в письме: исцелимо ли сумасшествие? Сумасшествие — да, мономания же нет.

Я буду у вас завтра в восемь часов и, если окажется нужным, увезу больного в свою лечебницу.

О. Ламберт. Врач душевных болезней в Пасси, Большая ул., № 39»

Было восемь часов.

Раздался звонок, и слуга доложил о приходе доктора.

— Дражайший доктор, — сказал де Морлюкс, пожимая ему руку, — по-моему, есть только один способ, по которому вы можете хорошо изучить своего пациента.

— А именно? — спросил доктор.

— Обманом.

Они пошли завтракать. Доктор был представлен Ивану за домашнего нотариуса.

За завтраком Иван сказал, что хочет купить домик для своей будущей жены. Доктор ему предложил свой, по описанию очень удобный. После завтрака они отправились глядеть дом, но каково же было удивление Ивана, когда в доме к нему подбежали двое слуг и связали его. По костюмам и по устройству дома он узнал, что находится в доме умалишенных.

Когда доктор с Иваном уехали, де Морлюкс отправился к полковнику Гепэну. Там Тимолеон сказал ему, что Рокамболь и Милон арестованы, Антуанетта у него и что Мадлена может быть у де Морлюкса, когда ему вздумается. Виконт вскрикнул. Затем начались торги. Тимолеон просил за это дельце миллиончик.

Полит и Мадлена Шивот, которых Тимолеон взял из тюрьмы под предлогом, что они ему нужны для отыскания Рокамболя, сторожили Антуанетту.

В один вечер Полит пошел освежить себе голову и, не сознавая сам, что делает, побежал бегом в тот квартал, где была его квартира. Там зашел в кабак, велел себе подать водки и выпил залпом целый графин. Шатаясь, он поднялся в шестой этаж и не заметил, как две женщины следили за ним.

— Полит был арестован на три года, следовательно, он вышел из тюрьмы по просьбе Тимолеона, — сказала одна из них. — Вероятно, он нужен был ему. Он знает, где Антуанетта, пойдем за ним.

Полит, придя наверх, хотел отворить дверь своей квартиры, но ключ был им потерян, и он, недолго думая, начал отворять кинжалом. Дверь поддалась.

Полит был пьян, но при виде двух женщин, так неожиданно вошедших к нему, протрезвел.

Мартон схватила Полита за горло и повалила его на пол, связала его и, подняв над ним кинжал, сказала:

— Если ты не скажешь нам все, что знаешь, я убью тебя!

Он рассказал им все.

— Теперь, — сказала Ванда, — ты останешься с ним, а я пойду убедиться в истине его слов.

Минут через двадцать женщина в костюме гризетки и с корзиной, полной белья, проходила по Бельфедонской улице. Подходя к дому, который был ей нужен, она заметила на воротах билет, который гласил: «Здесь сдается номер».

— Сколько за номер? — спросила мнимая прачка у привратницы.

— 80 франков, душенька.

— Это дорого, извините.

Прачка успела заглянуть во двор и увидела в глубине его флигель.

Ванда напала на след Антуанетты.

— Слушайте, ваша комната с отоплением?

— Да, там есть печка.

— Так пойдемте посмотрим.

— Я не могу отойти отсюда, а если хотите, так ступайте сами. Ключ там в дверях.

Ванда пошла. На дороге она встретилась с одним молодым человеком, с которым разговорилась и узнала, что в глубине дома во флигеле живет старый англичанин, какая-то безобразная женщина и какой-то человек, который вечно пьян, — нечего было сомневаться, что старый англичанин — Тимолеон, безобразная женщина — Мадлена Шивот, а пьяный человек — Полит.

Ванда вышла обратно, сказав привратнице, что номер ей мал.

Мартон все еще стерегла Полита, а так как он был пьян, то и заснул.

— Не надо его будить, — сказала, входя, Ванда и, повторив приказание стеречь его, пошла к Ноэлю.

Ноэль ждал ее у ворот.

— Слушай, — сказала она, — сегодня вечером в половине двенадцатого ты переоденешься каменщиком, будешь ждать меня на углу улицы Лафайет, да не забудь взять с собой молоток, заступ и пилу.

Ванда ушла. Вечером Ноэль отправился на назначенное свидание, где его уже ждала Ванда, тоже в костюме каменщика. Ванда с помощью Ноэля после двухчасовой работы достигла комнаты, где была заключена Антуанетта, но, прежде чем войти, она стала прислушиваться и услышала следующий разговор:

— А, милая крошка, — говорила Мадлена Шивот, — теперь мы с тобой поквитаемся, мне нужна твоя жизнь. Господин получил деньги, чтобы тебя убить, а я взялась за это дело, — и она схватила Антуанетту за горло, но в это время раздался выстрел, и Шивот, пораженная пулей в грудь, упала с проклятиями на пол.

Теперь посмотрим, что сделал Рокамболь.

Он просидел в секретном отделении 48 часов, но ему туда давали книги, бумагу, перо — одним словом, все, чтобы он не скучал. Рокамболь писал письма, адресуя их то в Москву, то в Петербург. Это, понятно, было сделано для того, чтобы показать, что в обоих городах знают майора Аватара. В сущности, он написал одно письмо, но знаками, которые были известны только ему и Ванде, вложил его в одну из книг и заметил страницы хлебом. Затем попросил второй том этой же книги. Ему сказали, что отправят эту в библиотеку и тогда принесут вторую.

Наконец его привели к допросу в Консьержери на улицу Мезас в Palais de justice.

На лестнице какой-то молодой человек споткнулся и упал прямо на Рокамболя. Молодой человек был —Ванда.

— Болван, — сказал мнимый майор и по-русски добавил:

— История Людовика XIV, I том, библиотека Арсенала.

Рокамболя начали допрашивать.

— Милостивый государь, — начал судья, — по взятым у вас бумагам и по собранным сведениям вы действительно майор Аватар.

— Господин судья, — отвечал он, — ничего нет легче, как доказать истину.

— Действительно, все, кажется, за вас, — сказал судья, — но тем не менее вас обвиняют, что вы называетесь Жозеф Фипар, по прозвищу Рокамболь.

— Милостивый государь, — сказал Рокамболь, — сначала я дал себе слово не отвечать, но теперь обдумал и хочу объясниться. Если я действительно Рокамболь и беглый каторжник, то поставьте меня лицом к лицу с теми, кто должен меня знать.

Судья позвонил, вошел часовой, держа Милона за руку.

Но Милон и глазом не моргнул. Он наивно посмотрел на майора, и Рокамболь также смотрел равнодушно. Как ни старался судья, он не мог уловить ни малейшего знака между этими двумя людьми.

— Милостивый государь, — сказал судья, обращаясь к Рокамболю, — дело почти уже решено в вашу пользу, но, прежде чем освободить вас, я должен позвать к допросу вашу жену. Войдите туда, — и его провели в маленькую комнату с одним только выходом в кабинет.

— Это западня, — подумал Рокамболь. — Ванда не арестована, я ее сейчас встретил.

— Пусть приведут человека, которого сегодня ночью арестовали.

Он пришел. Это был Жан Буше. Один из агентов Тимолеона напоил его и выдал полиции.

— Тебя зовут Жан, ты бежал из острога.

— Сударь, — сказал он, — сжальтесь, присудите меня к смерти, но не заставляйте возвращаться к прежним обязанностям палача.

— Это невозможно.

Судья дал знак, и Жана пропустили в ту же комнату, где был Рокамболь.

Жан, увидев Рокамболя, вскрикнул:

— Начальник! Не правда ли, вы меня спасете еще раз?

— Болван, ты нас выдал! — И Рокамболь с улыбкой обратился к судье:

— Милостивый государь, я действительно Рокамболь. Отчаяние Жана Буше было безгранично. Он выдал человека, который его освободил.

Судья отдал приказание увести Жана, а сам остался с Рокамболем.

— Не угодно ли вам подписать показание, которое вы сейчас дали?

— В ваших глазах я преступник, сбежавший каторжник, которого вы хотите снова послать в острог. Я начальник огромного семейства, все, входящие в состав его, повинуются мне. Я могу двигать полицией. Если вы заглянете в мою жизнь, вы увидите, что я человек, которого посетило раскаяние и который бежал из острога оттого, что хотел искупить свои преступления.