Клуб червонных валетов - дю Террайль Понсон. Страница 33

— Неужели — вы сомневаетесь и теперь? — спросила Тюркуаза, смотря на Баккара.

— Да, но постойте, объясните мне сперва еще одну вещь.

И при этом Баккара вынула из своего кармана письмо.

Это было то самое письмо, про которое сэр Вильямс, превращенный в виконта Андреа, рассказывал накануне, что оно было найдено в кармане старого платья. Оно было без адреса и назначалось женщине, сообщнице в торге любовными записками.

— Вы узнаете это письмо? — спросила она.

— Это мое письмо, — быстро проговорила она, — но каким образом оно к вам попало?

— Это безразлично.

— Признаюсь — я писала его.

— Когда?

— С полгода тому назад.

— Кому?

— Женщине, которой уже нет в живых.

— Звали ее?

— Генриетта де Бельфонтен, а также Торпилла.

— Я знала ее, — сказала Баккара.

— В то время, — прибавила Тюркуаза, — эта несчастная, я и многие другие были в страшной нищете. Жить ведь надо чем-нибудь, мы и устроили маленькую торговлю любовными письмами. Это предприятие вывело меня из нищеты, и когда я встретилась с виконтом, дела мои поправились.

Чистосердечное признание Тюркуазы произвело на Баккара живое впечатление.

— А это что? — спросила она, указав на нарисованное внизу сердце.

— Я была другом Генриетты, она пустила меня в ход. Это сердце значило, что я люблю ее.

Это объяснение рушило все предположения Баккара.

— Одно из двух, — подумала она, — или она еще лукавее, нежели я предполагала, или она говорит правду.

— Хорошо, — сказала Баккара, — прости меня, милая моя, и не будем больше говорить об этом письме.

Она спрятала письмо в карман.

— Теперь о Фернане, — продолжала она, — если бы он был беден, то возвращение подарков твоему виконту могло бы показать, что ты любишь его, но он богат, у него двенадцать миллионов, и ты уверена, что он даст тебе вдесятеро больше, чем стоят эти подарки.

— Это правда, — сказала Тюркуаза, — но все-таки я люблю его.

При этом она открыла другой ящик, вынула оттуда запечатанное письмо, адресованное на имя Фернана, и подала его Баккара.

— Читайте, и вы, быть может, убедитесь в этом. Баккара вскрыла письмо и прочла:

— Милая моя, — сказала Баккара, вставая, — я не знаю, какого ты происхождения и чем была в детстве, но о себе могу сказать, что в восемнадцать лет я была простой здоровой девкой и не побоялась бы любого мужчины.

При этом она обвила нежную шею соперницы так, что последняя даже не могла испустить крика.

— Видишь, — проговорила наконец Баккара, — что, если б я захотела, я могла бы удавить тебя как ребенка.

Тюркуаза побледнела, но не упала духом.

— Слушай, — продолжала Баккара, — я даю тебе минуту на размышление: ты любишь Фернана?

— Да, — сказала Тюркуаза твердо.

— Я тоже его люблю. Итак, одно из двух: или ты откажешься от него сейчас, или ты умрешь.

— Я уже выбрала, — спокойно отвечала Тюркуаза.

— Ты отказываешься?

— Нет, убейте меня. Но знайте, что он меня любит и отомстит за меня.

После короткого молчания Баккара сделала последнее испытание.

— Вот что, друг мой, — сказала она, — я не убью тебя за то, что ты любишь Фернана, но убью, если ты откажешься повиноваться мне в продолжение часа.

— Говорите.

— Позвони и вели заложить карету. Тюркуаза повиновалась.

Баккара взяла векселя, купчую крепость на дом, оба письма, к виконту и к Фернану, положила их в пакет и затем бросила в огонь.

— Что вы делаете? — испуганно спросила Тюркуаза.

— Жгу ненужные бумаги, — хладнокровно отвечала Баккара. — Поедем со мной!

Спустя после этого пять минут обе женщины сидели уже в карете.

— На улицу Бюсси! Скорей! — закричала Баккара кучеру.

В четверть часа карета остановилась у ворот.

Баккара провела Тюркуазу в свой кабинет, открыла конторку и вынула оттуда пачку банковых и процентных билетов на сто шестьдесят тысяч франков.

В это время вбежала к ней с радостным приветствием маленькая жидовочка.

— Позови, душечка, Маргариту, — обратилась к ней Баккара.

Девочка убежала и возвратилась в сопровождении Маргариты.

— Маргарита, — сказала г-жа Шармэ, — я уезжаю на два дня. Позаботься об этой малютке. Ты отвечаешь мне за нее.

Затем Баккара и Тюркуаза сели опять в карету.

— Теперь, — сказала она, — мы поедем к нотариусу — написать купчую крепость на твой отель.

— Но ведь он уже не мой.

— Он принадлежит виконту, но для него безразлично, получить ли обратно дом или заплаченные за него деньги.

— Кто же купит отель?

— Я.

— Вы? — воскликнула Тюркуаза. .

— Да. Я отказалась от света и от моей прежней жизни единственно из любви к Фернану. Пока я думала, что он любит свою законную жену, я не раскаивалась в этом, но, увидя, что он любит женщину, подобную мне, я решилась сделаться прежней Баккара.

Карета подъехала к подъезду нотариуса.

Купчая крепость на монсейский отель была совершена, и обе женщины вошли в залу отеля.

— Теперь, — проговорила Баккара, подавая Тюркуазе перо, — пиши к виконту, что возвращаешь ему все подарки и сто шестьдесят тысяч франков за отель, проданный тобой прежнему владельцу.

Когда письмо было окончено, Баккара положила в пакет вместе с ним сто шестьдесят тысяч франков, запечатала его и приказала лакею отнести его тотчас же по принадлежности.

— Вы позволите мне написать несколько слов Фернану? — спокойно спросила Тюркуаза по уходе лакея.

— Нет.

— Почему?

— Потому что я хочу, чтобы завтра он приехал сюда за тобой: я хочу сама увидеть, действительно ли он тебя любит.

— О! — сказала Тюркуаза с уверенностью. — Вы в этом убедитесь.

— Тем лучше.

В это время вошла горничная.

— Сударыня, — обратилась она к Тюркуазе, — комиссионер, которого вы требовали, пришел.

За ней показался человек в голубой куртке, с черной бородой и плешивой головой.

— Пойди с ним наверх, — сказала Тюркуаза, — и вели ему взять чемодан в моей комнате.

Затем она надела шляпку и, прощаясь, протянула руку к Баккара.

— Прощай, моя милая, — отвечала та, — и помни, что если ты разоришь моего или, вернее, нашего Фернана, я отыщу кинжал без ножен, который у меня где-то припрятан, и ножнами для него будет твоя грудь.

Тюркуаза ушла и догнала комиссионера в саду. Комиссионер этот был не кто иной, как сэр Вильямс.

— Честное слово, — проговорил последний, — вот силач-баба! Я видел, как она чуть тебя не задушила.

— Как, вы разве были там?

— Еще бы! Я часа два сидел в комнате подле залы, потом надел кучерское платье и возил вас к нотариусу.

— Вы гениальный человек!

— Друг мой! Она обещала убить тебя, если ты разоришь Фернана, а я обещаю изжарить тебя на сковороде, если ты мне изменишь.

Баккара, оставшись одна, упала на колени и истерзанным голосом воскликнула:

— Боже, прости меня! Но я должна его спасти… должна спасти всех.

Баккара снова сделалась госпожой Шармэ.

Рокамболь, или г. виконт де Камбольх, в точности исполнял инструкции сэра Вильямса.

В семь часов утра он отправился в улицу Рошетуар, № 41 к привратнику, чтоб он научил его наносить стопистольный удар.

Он вынул из кармана билет в тысячу франков, подал его профессору фехтования, сказав:

— Я не люблю вдаваться ни в какие объяснения. Покажите мне, как нанести удар, и не старайтесь узнавать, кто я.

Привратник поклонился и повел Рокамболя на чердак, превращенный в фехтовальную залу, где и дал ему урок. Отсюда Рокамболь отправился к майору Гардену, затем, как мы уже знаем, в два часа встретился с Фернаном в Булонском лесу.

Молодой виконт возвратился в Париж и остановился на улице Габриэль, около небольшого отеля. По-видимому, здесь его ждали, потому что, как только он подъехал, человек отворил ворота и взял под уздцы лошадь, которую Рокамболь передал ему в то же время, как и свою визитную карточку.