Джузеппе Бальзамо (Записки врача). Том 1 - Дюма Александр. Страница 46

Вдруг он заметил Жильбера, который не догадывался об отношениях между этими людьми и имел вид побитой собаки, у которой отбирают кость.

– Так, а кого это ты подобрала?

– Молодого забавного философа, – отвечала мадмуазель Шон, не думая о том, заденут ее слова Жильбера или польстят ему.

– А где ты его нашла?

– На дороге. Но это к делу не относится.

– Ты права, – отвечал тот, кого звали Жаном. – Как поживает наша старая графиня де Беарн?

– Она чувствует себя хорошо.

– Хорошо, говоришь?

– Да, она приедет.

– Приедет?

– Да, да, да, – повторила мадмуазель Шон, кивая головой.

Во время этого разговора Жан по-прежнему стоял на подножке, а мадмуазель Шон сидела в карете.

– Что ты ей наговорила? – спросил Жан.

– Что я дочь ее адвоката, мэтра Флажо, что я проезжала через Верден и что мне было поручено моим отцом сообщить о начале ее процесса.

– И все?

– Конечно. Я добавила, что ее присутствие в Париже необходимо.

– Что она сделала?

– Она широко раскрыла свои маленькие глазки, понюхала табаку, заметила, что мэтр Флажо был большим человеком, и распорядилась об отъезде.

– Великолепно, Шон! Ты будешь моим чрезвычайным послом.

– Позавтракаем?

– Непременно, этот несчастный юноша умирает с голоду. Только побыстрее, хорошо?

– Почему?

– Потому что они туда уже подъезжают.

– Старая сутяга! Ладно! Лишь бы опередить их часа на два, чтобы успеть поговорить с господином Монеу.

– Нет, с принцессой.

– Но принцесса еще, наверное, только в Нанси.

– Она в Витри.

– В трех милях отсюда?

– Ни больше, ни меньше.

– Черт возьми! Это меняет дело. Трогай, кучер, трогай!

– Куда прикажете?

– На почтовую станцию.

– Сударь садится в карету или выходит?

– Я поеду на подножке, трогай!

Карета покатилась, а с ней и наш путешественник, стоя на подножке. Минут через пять карета остановилась около почтовой станции.

– Быстро, быстро, быстро! – приказала Шон. – Отбивных, жареного цыпленка, яиц, бутылку бургундского и десерт. Мы должны немедленно ехать дальше.

– Простите, сударыня, – обратился к ней хозяин станции, – если вы собираетесь сейчас же ехать дальше, вас повезут те же лошади.

– То есть как те же лошади? – спросил Жан, тяжело спрыгивая с подножки.

– Очень просто: вас повезут лошади, на которых вы ехали.

– Это невозможно, – сказал кучер, – они и так проделали двойной путь. Посмотрите, в каком состоянии несчастные животные.

– Да, верно! Они не могут ехать дальше.

– Кто мешает вам дать мне свежих лошадей?

– Да у меня их больше нет.

– У вас они должны быть… Есть же инструкция, черт возьми.

– Сударь! По инструкции в моих конюшнях должно быть шестнадцать лошадей.

– Ну и что же?

– А у меня их восемнадцать.

– Это больше, чем достаточно, – мне нужно всего три.

– Но все они уже в пути.

– Все восемнадцать?

– Все восемнадцать.

– Тысяча чертей! – выругался путешественник.

– Виконт! Виконт! – воскликнула молодая женщина.

– Хорошо, хорошо, Шон! – сказал незнакомец. – Успокойтесь, я буду сдержаннее.

– Когда вернутся твои клячи? – продолжал виконт, обращаясь к начальнику станции.

– Господи, да я понятия не имею, сударь! Это зависит от кучеров: может, через час, а может, через два.

– Не понимаю, хозяин, – сказал виконт, сдвигая набок шляпу, – вы знаете, что со мной шутки плохи?

– Я в отчаянии, я бы предпочел, чтобы это была шутка.

– Ладно, запрягайте – и как можно скорее, а то я рассержусь.

– Пойдемте со мной в конюшню, и если вы найдете в стойле хоть одну лошадь, вы получите ее бесплатно.

– Хитрец! А если я найду там шестьдесят?

– Это все равно, как если бы вы не нашли ни одной, сударь, потому что все они принадлежат его величеству.

– Ну и что же?

– Как что же! Этих лошадей никому не дают.

– Тогда зачем они здесь?

– Для ее высочества.

– Что! Шестьдесят лошадей в стойле и ни одной для меня?

– Что поделать, черт побери…

– Я знаю только одно: я очень спешу.

– Очень сожалею…

– А так как ее высочество, – продолжал виконт, не обращая внимания на замечание хозяина станции, – будет здесь только к вечеру…

– Что вы говорите?.. – переспросил ошеломленный хозяин.

– Я говорю, что лошади вернутся сюда до прибытия ее высочества.

– Сударь! – вскрикнул бедняга. – Вы хотите сказать…

– Черт побери! – продолжал виконт, входя в стойло. – Кого мне стесняться?

– Но, сударь.

– Мне нужно только три лошади. Я не прошу у вас восемь лошадей, как того требуют королевские высочества, хотя у меня есть на это право, по крайней мере благодаря моему браку, – мне достаточно и трех лошадей.

– Вы не получите ни одной! – закричал хозяин, вставая между лошадьми и незнакомцем.

– Негодяй! – воскликнул виконт, побледнев от гнева. – Ты знаешь, с кем ты разговариваешь?

– Виконт! – кричала Шон. – Виконт, ради Бога! Не надо скандала!

– Ты права, дорогая Шоншон, ты совершенно права! После минутной паузы он добавил:

– Итак, пора перейти от слов к делу Он обратился к хозяину как можно любезнее.

–Дорогой друг! Я снимаю с вас всякую ответственность.

– То есть как это? – не понял хозяин, сбитый с толку любезным выражением лица своего собеседника.

– Я все сделаю сам. Вот три совершенно одинаковые лошади. Я беру их.

– Как это вы их берете?

– Ну да, беру.

– И вы называете это: снять с меня ответственность?

– Конечно: не вы отдали лошадей – у вас их забрали силой.

– Повторяю: это невозможно.

– Так. А где тут у вас сбруя? Вот она, верно?

– Никому не двигаться! – крикнул хозяин станции двум или трем конюхам, слонявшимся во дворе под навесом.

– Ох, идиоты!

– Жан, дорогой! – вскричала Шон, видевшая и слышавшая через дверной проем все, что произошло. – Не делайте глупостей, друг мой! Исполняя такое поручение, как у вас, нужно все терпеливо сносить.

– Все, кроме промедления, – отвечал Жан как нельзя более флегматично. – Чтобы мне не пришлось слишком долго ждать, пока эти бездельники запрягут лошадей, я готов все сделать сам.

Перейдя от угрозы к делу, Жан снял со стены одну за Другой три конские сбруи и набросил их на спины лошадям.

– Ради Бога, Жан! – умоляюще воскликнула Шон. – Будьте благоразумны.

– Ты собираешься ехать или нет? – скрипнув зубами, пробормотал виконт.

– Конечно, собираюсь! Если мы не приедем, все погибло!

– Ну так не мешай мне!

Выбрав трех далеко не самых плохих лошадей, виконт направился к карете, ведя их за собой.

– Что вы делаете, сударь, подумайте! – воскликнул хозяин почтовой станции, следуя за Жаном по пятам, – взяв лошадей, вы совершите преступление против короля.

– Да я не краду их, дурак, я всего-навсего собираюсь их взять на время. Вперед, лошадки, вперед!

Хозяин хотел было вцепиться в вожжи, но незнакомец грубо его оттолкнул.

– Брат! Брат! – закричала мадмуазель Шон. «Так это ее брат!..» – Жильбер, забившийся в глубину кареты, облегченно вздохнул.

В доме на противоположной стороне улицы распахнулось окно, выходившее как раз на конюшни. В окне показалась очаровательная женщина, напуганная доносившимися со двора криками.

– А, вот и вы, сударыня! – заметил Жан.

– Что значит: вот и я? – переспросила дама с сильным акцентом.

– Вы как раз вовремя проснулись. Не продадите ли вы мне своего коня?

– Моего коня?

– Да, арабского скакуна серой масти, который привязан к ставню. Я готов предложить за него пятьсот пистолей.

– Конь не продается, сударь, – затворяя окно, отвечала дама.

– Решительно, мне сегодня не везет, – проговорил Жан, – мне не хотят ни продать, ни дать на время лошадей. Черт возьми! Да я отберу скакуна, если не куплю его; я перебью этих гнедых, если немедленно их не получу! Ко мне, Патрик!