Карл Великий - Дюма Александр. Страница 9

Велико было его изумление, когда в доносившихся с кухни запахах он распознал знакомый аромат, пробуждавший в нем аппетит даже тогда, когда он бывал сыт. Император тяжко вздохнул; порой течение наших мыслей непостижимым образом связано с испытываемыми нами ощущениями: этот запах заставил его мысленно перенестись назад, в то время, когда он был счастлив.

Ни муж, ни жена не появлялись, и славный император по-прежнему оставался в обществе мальчика. Малыш забежал в хижину, но сейчас же выскочил снова и обратился к королю.

— Дедушка! — так называл мальчуган славного императора из-за его длинной бороды. — А косуля уже на столе!

Император вошел в хижину и увидал, что мальчик сказал правду; но так как на столе был всего один куверт, он понял, что хозяева из почтительности не смеют разделить с ним трапезу. Тогда он велел малышу привести отца и мать.

Мальчик вышел.

Славный император остался один. Он очень проголодался и подошел к столу поглядеть, как приготовлена косуля, источавшая изумительный аромат. К своему величайшему удивлению, он увидел, что подана она была в точности так, как это блюдо подавалось когда-то его дочерью. Не имея сил ни справиться с любопытством, ни устоять перед искушением отведать блюдо, которого не ел он вот уже шесть лет, король взялся за нож и отрезал ломтик, а едва попробовав, вскричал со слезами радости на глазах:

— Только моя дочь Эмма умела так готовить косулю! Дочь! Дочь моя! Где моя дочь?

На его зов явилась молодая женщина вместе с супругом. Она была причесана так же, как в дни своей юности, а муж ее успел сбрить бороду и усы. Карл Великий с первого же взгляда узнал свою любимую дочь Эмму и своего секретаря Эгинхарда.

Оба они подошли к императору и пали на колени. Император поспешил их поднять со словами:

— Отец никогда не должен наказывать детей, потому что тем он прежде всего наказывает себя самого!

А на следующий день славный император Карл Великий с сияющими от счастья глазами возвращался в Ахенский дворец вместе с детьми и внуком.

Однако Эмма и Эгинхард не забыли хижину, в которой прожили шесть лет и вновь обрели отца; на месте этой хижины они основали монастырь, названный Peligenstatt, или Благословенное место.

VI. КАК СЛАВНЫЙ ИМПЕРАТОР КАРЛ ВЕЛИКИЙ, ВНОВЬ ОБРЕТЯ ДОЧЬ ЭММУ И СЕКРЕТАРЯ ЭГИНХАРДА, СНОВА НАШЕЛ СВОЮ СЕСТРУ БЕРТУ И ПЛЕМЯННИКА РОЛАНА

Славный император Карл Великий тем острее переживал изгнание своей дочери Эммы, что тремя годами раньше при похожих обстоятельствах судьба разлучила его с сестрой Бертой.

Берта тоща воспылала любовью к прекрасному и храброму рыцарю по имени Милон; но у нищего Милона не было ничего, кроме копья да меча: Берта справедливо полагала, что ей никогда не добиться согласия брата на брак. Вот почему она в одно прекрасное утро сбежала с возлюбленным и тайно с ним обвенчалась. Они долго странствовали по свету, но так и не разбогатели, если не считать прибавления в семействе: у них родился сын, нареченный при крещении Ролоном. Когда они путешествовали по Испании, до Милона дошла весть, что король Арагонский вступил в войну с сарацинами. Милон предложил королю свои услуги и выступил против неверных, однако во время наступления испанцы оставили его; он был пленен и увезен в Тунисское королевство. А несчастная Берта с маленьким Роланом на руках прошла пешком всю Испанию и Францию и возвратилась в королевство аллеманов в надежде умолить брата вступиться за ее супруга. Когда она пришла в Ахен и вновь очутилась во владениях своего могущественного брата, она поняла, что прежде всего ей придется вымаливать прощение себе самой; но брат внушал ей такой ужас, что она целую неделю бродила в окрестностях Ахенского дворца в рубище и с посохом нищенки в руках, не смея показаться императору на глаза.

И вот однажды она рухнула от изнеможения, потому что отдала последний кусок хлеба маленькому Ролану, проглотившему его со свойственной детям беззаботностью, тогда как у матери целые сутки не было во рту маковой росинки.

— Что с тобой, матушка? — спросил маленький Ролан, когда увидел, что мать его, смертельно побледнев, упала наземь.

— Я умираю от голода, — пролепетала Берта.

— Подожди, сейчас я принесу тебе поесть, — пообещал малыш.

Однажды, когда он ненадолго оставил мать и побежал поиграть с городскими ребятишками, он видел, как во время обеда императора множество слуг несли дымящиеся блюда с яствами; вот он и поспешил ко дворцу в надежде раздобыть еды, но опоздал: слуги только что прошли во дворец и подали кушанья на стол.

К счастью, Ролана это обстоятельство не остановило; он отважно пробрался во дворец, вскарабкался по лестнице, пошел по коридорам, вошел в трапезную императора, окинул взглядом стол, протянул руку, взял приглянувшееся блюдо и, не говоря никому ни слова, направился было к выходу. Дворецкий хотел остановить мальчика, слуги бросились ему наперерез, но славный император, высоко ценивший храбрость, захотел посмотреть, что станет делать малыш. Он знаком приказал пропустить мальчика и шепнул стоявшему поблизости слуге, чтобы тот незаметно проследил, кому мальчик отнесет взятое с императорского стола кушанье.

Слуга вскоре вернулся и доложил, что мальчуган отнес блюдо умиравшей с голоду нищенке, по всему видать — матери мальчика.

Маленький Ролан в самом деле отнес кушанье благородной Берте, а та была настолько голодна, что с жадностью проглотила еду.

Когда она утолила голод, то поняла, что одна настоятельная потребность уступила место другой; оглядевшись и убедившись в том, что поблизости нет ни глотка воды, она прошептала:

— До чего же хочется пить!

— Подожди, матушка, — проговорил маленький Ролан, — сейчас я дам тебе напиться!

Мальчик снова зашагал во дворец, поднялся по ступеням, прошел по коридорам и вошел в трапезную; в эту минуту королевский виночерпий наполнил рейнским вином золотой кубок Карла, украшенный драгоценными каменьями; маленький Ролан протянул руку и взялся за императорский кубок. Карл схватил его за руку:

— А ну-ка, погоди, постреленок!

Однако мальчуган не выпускал кубок; он с таким бесстрашием воззрился на императора, что тот рассмеялся. Зато Ролану было совсем не смешно. Бросив на императора гневный взгляд, он воскликнул:

— Пустите меня! Моя матушка хочет пить! Я должен идти!

— Разве для этого непременно нужно брать мой кубок? И почему ты решил отнести ей моего лучшего рейнского вина?

— Для дочери короля и сестры императора ничто не может быть слишком дорого или слишком хорошо!

— Раз твоя мать — королевская дочь и сестра императора,

она, должно быть, живет во дворце? — спросил Карл Великий. — Где же ее дворец?

— Дворец моей матери — под сенью дерев.

— Кто же ее придворные?

— Божьи птахи, распевающие песни, когда она пробуждается и засыпает.

— А кто прислуживает ей на торжественных приемах?

— Моя правая рука.

— А кто ее виночерпий?

— Моя левая рука.

— Кто же ее охраняет?

— Мои голубые глаза.

— А кто ее менестрель?

— Мой румяный рот.

— Столь знатная дама, у которой такой роскошный дворец, такой блестящий двор, такая хорошая прислуга, не должна умирать от голода и жажды — ты совершенно прав! Отнеси же ей этого вина, как уже отнес дичь, и возвращайся вместе с матерью, когда она утолит жажду.

— Так я и сделаю! — пообещал маленький Ролан.

Он отнес матери кубок славного императора и пересказал все, что тот поручил ему передать от своего имени.

Благородная Берта поняла, что Небу угодно, чтобы так все и случилось; она поднялась, взяла в руки посох и последовала за сыном.

Славный император собирался уже выйти из трапезной, когда на пороге появился мальчик с серебряным блюдом и украшенным драгоценными каменьями кубком в руках, а вслед за мальчиком шла его мать.

— Да простит меня Господь, — вскричал император, — ежели это не моя родная сестрица входит во дворец в холщовом рубище и с посохом в руке!