Королева Марго - Дюма Александр. Страница 22

– О Господи! – прошептал он. – Где я?

– Вы спасены! Успокойтесь! Вы спасены! – ответила Маргарита.

Ла Моль с трудом перевел взгляд на королеву и впился в нее глазами.

– Какая вы красавица! – пролепетал он.

Словно ослепленный, он опустил веки и тяжело вздохнул.

Маргарита тихо вскрикнула. Молодой человек побледнел, если возможно, больше прежнего, и она подумала, что это его последний вздох.

– Боже, Боже, сжалься над ним! – воскликнула она. В эту минуту раздался сильный стук в дверь, ведущую в коридор.

Маргарита приподнялась, поддерживая Ла Моля за плечи.

– Кто там? – крикнула она.

– Это я, я! – ответил женский голос. – Я герцогиня Неверская.

– Анриетта! – воскликнула королева. – Это не страшно, это друг, слышите, сударь?

Ла Моль сделал усилие и приподнялся на одно колено.

– Постарайтесь не упасть, пока я отворю дверь, – сказала королева.

Ла Моль оперся рукой об пол и таким образом сохранил равновесие.

Маргарита сделала было шаг к двери, но вдруг остановилась, задрожав от страха.

– Так ты не одна? – вскрикнула королева, услыхав бряцание оружия.

– Нет; со мной двенадцать телохранителей; мне дал их мой деверь, герцог де Гиз.

– Герцог де Гиз! – прошептал Ла Моль. – Убийца! Убийца!

– Тише! Ни слова! – сказала Маргарита и огляделась вокруг, соображая, куда бы спрятать раненого.

– Шпагу!.. Кинжал!.. – шептал Ла Моль.

– Чтобы защищаться? Это бесполезно: ведь их двенадцать, а вы один!

– Нет, не для того, чтобы защищаться, а чтобы не даться им в руки живым.

– Нет, нет, я вас спасу, – сказала Маргарита. – Ах, да! Кабинет!.. Идем, идем!

Ла Моль напряг все силы и, поддерживаемый Маргаритой, дотащился до кабинета. Маргарита заперла за ним дверь и спрятала ключ в кошелек.

– Ни крика, ни стона, ни вздоха – и вы спасены! – сказала она ему через дверь.

Затем набросила на плечи халат, отворила дверь своей подруге, и обе бросились в объятия друг к другу.

– Ваше величество! С вами ничего не случилось? – спросила герцогиня Неверская.

– Ничего, ничего, – ответила Маргарита, запахнув халат, чтобы не видно было следов крови на пеньюаре.

– Слава Богу! Но герцог де Гиз дал мне двенадцать телохранителей, чтобы они проводили меня до его дворца, а мне такая большая свита не нужна, и шестерых я оставлю вашему величеству. В такую ночь шесть телохранителей герцога де Гиза стоят целого полка королевских телохранителей.

Маргарита не решилась отказаться; она расставила шестерых телохранителей в коридоре и расцеловалась с герцогиней, а герцогиня в сопровождении шести других телохранителей отправилась во дворец герцога де Гиза, где она жила в отсутствие своего мужа.

Глава 9

Убийцы

Коконнас не бежал, он отступил. Ла Юрьер не бежал, он удрал. Первый скрылся, как тигр, второй, как волк.

Таким образом, Ла Юрьер уже был на площади Сен-Жермен-Л'Осеруа, когда Коконнас только выходил из Лувра.

Ла Юрьер, очутившись со своей аркебузой в одиночестве среди сновавших людей, среди свистевших пуль, среди выбрасываемых из окон трупов, целых, изрезанных на куски, почувствовал непреодолимый страх и начал осторожно пробираться к своей гостинице. Но, переходя с улицы Аверон на улицу Арбр-сек, он наткнулся на отряд швейцарцев и рейтаров, которым командовал Морвель.

– Вы что, уже закончили? – закричал Морвель, сам себя окрестивший «Истребителем короля». – Вы уже домой, милейший хозяин? А кой черт унес нашего дворянина из Пьемонта? С ним не случилось ничего плохого? Было бы жаль, он вел себя отлично!

– По-моему, ничего не случилось, – отвечал Ла Юрьер. – Надеюсь, он еще присоединится к нам.

– Вы откуда?

– Из Лувра – там, надо сказать, нас встретили неласково!

– Кто же это вас так встретил?

– Герцог Алансонский. Разве он не с нами?

– Его высочество герцог Алансонский имеет отношение только к тому, что касается лично его; если вы предложите ему разделаться с двумя старшими братьями как с гугенотами, он согласится, но с условием, чтобы он не был в этом замешан… А разве вы, Ла Юрьер, не собираетесь идти с этими храбрецами?

– А куда они идут?

– О, Господи! Да на улицу Монторгей; там живет один гугенотский сановник, мой знакомый, а у него жена и шестеро детей. Эти еретики ужасно плодовиты. Будет забавно!

– А сами вы куда идете?

– О! Я иду по особому делу.

– Слушайте, возьмите с собой меня, – произнес чей-то голос, заставивший Морвеля вздрогнуть, – вы знаете хорошие места, а мне хочется туда попасть.

– А-а! Вот и наш пьемонтец! – воскликнул Морвель.

– Вот и господин де Коконнас! – воскликнул Ла Юрьер. – А я думал, что вы идете вслед за мной.

– Черт! Вы улепетывали так, что не догонишь! А кроме того, я свернул с пути, чтобы швырнуть в реку негодного мальчишку, который кричал. «Долой папистов, да здравствует адмирал!» К сожалению, мне показалось, что этот пострел умеет плавать. Если хочешь утопить этих гнусных нечестивцев, надо бросать их в воду, как котят, едва лишь на свет появятся.

– Так вы говорите, что вы из Лувра? Что же, ваш гугенот нашел там себе убежище? – спросил Морвель.

– Ох, Господи! Нашел!

– Я послал ему пулю из пистолета еще во дворе у адмирала, когда он поднимал шпагу, но промахнулся, сам не знаю как.

– Ну, я-то не промахнулся, – заметил Коконнас, – я всадил ему в спину шпагу так, что конец ее оказался в крови на пять пальцев. При этом я сам видел, как он упал на руки королевы Маргариты. Красавица-женщина, черт побери! Однако я был бы не прочь узнать наверняка, что он мертв. Мне сдается, что этот малый очень злопамятен и будет всю жизнь иметь зуб против меня. Да! Ведь вы сказали, что собираетесь идти куда-то?

– Вы, стало быть, хотите идти со мной?

– Я хочу не стоять на месте. Я убил всего-навсего троих или четверых; к тому же, как только я успокоюсь, у меня начинает ныть плечо. Идем! Идем!

– Капитан, – обратился Морвель к начальнику отряда, – дайте мне трех человек, а с остальными ступайте отправлять на тот свет вашего сановника.

Трое швейцарцев вышли из рядов и присоединились к Морвелю. Оба отряда дошли вместе до улицы Тиршап; здесь рейтары и швейцарцы пошли по переулку Тоннельри, а Морвель, Коконнас, Ла Юрьер и три швейцарца – по переулку Ферронри, затем по Трус-Ващ и очутились на улице Сент-Авуа.

– К какому дьяволу вы нас ведете? – спросил Коконнас, которому уже надоела долгая и праздная ходьба.

– Я веду вас на дело сколь блестящее, столь и полезное. После адмирала, Телиньи и гугенотских принцев я бы не мог вам предложить ничего лучшего, так что запаситесь терпением. Это на улице Де-Шом, и через минуту мы там будем.

– А скажите: улица Де-Шом – это недалеко от Тампля? – спросил Коконнас.

– Да, а что?

– Там живет Ламбер Меркандон, давнишний заимодавец нашей семьи, и мой отец поручил мне вернуть ему сто нобилей с – розой, которые и лежат у меня в кармане.

– Ну вот вам прекрасный случай рассчитаться с ним, – заметил Морвель.

– Каким образом?

– Сегодня такой день, когда сводят старые счеты. Ваш Меркандон – гугенот?

– Так, так! Понимаю! – сказал Коконнас. – Он наверняка гугенот.

– Тише! Мы пришли.

– А чей это большой дворец с павильоном на улице?

– Это дворец Гизов.

– По правде говоря, мне надо было бы зайти сюда – ведь я приехал в Париж благодаря великому Генриху. Однако, черт побери! В этом квартале все спокойно, мой друг, сюда доносятся лишь звуки выстрелов; можно подумать, что мы в провинции. Пусть меня черти унесут, если не все здесь дрыхнут.

В самом деле, даже во дворце Гизов, казалось, было так же тихо. Все окна были затворены, и только сквозь жалюзи центрального окна павильона пробивался свет, который привлек внимание Коконнаса, когда он только вышел на эту улицу.

Пройдя немного дальше дворца Гизов, то есть до перекрестка улиц Пти-Шантье и Катр-Фис, Морвель остановился.