Легенда о Льюке - Джейкс Брайан. Страница 47

Боцман крыса покачал головой:

— Нет, капитан.

Вилу закрыл один глаз, а другой скосил на пролив, разделяющий два острова:

— Они поплывут проливом между островами. Как раз в устье пролива мы их и встретим, и протараним их нашим шипом, а, Паруг?

Боцман весь затрясся от злобной радости:

— Насадим, как мошку на булавку, капитан!

Вилу налил пива в кружку и протянул ее Паругу:

— Как мошку на булавку! Какой необычный оборот!

А на нижней палубе судна выдра Норгл сидел во втором ряду гребцов и с восхищением смотрел на Рангувар, которая одна сидела на передней скамье. На черной спине белки видны были следы кнута, которым Живодер пытался привести ее в повиновение. Ему не удалось этого сделать, и все рабы-гребцы, прикованные к веслам «Пиявки», прекрасно знали это. Последнее событие вдохнуло новую жизнь и зажгло искру сопротивления в сердцах даже самых немощных и робких. Норгл, заслышав тяжелые шаги Живодера, тихо шепнул Рангувар:

— Живодер идет. Готовься к худшему. Он убить может за то, что ты сделала с его ухом.

Глаза черной белки сверкнули воинственным огнем:

— Ха! Не раньше, чем я откушу ему второе ухо!

— А ну молчать, вы, барахло! Еще кто-нибудь пикнет — располосую вам спины до костей!

Живодер щелкнул кнутом, и все смолкли. Все еще прижимая тряпку к уху, он прошелся туда-сюда и остановился у барабана. Сильно замахнувшись кнутом, он злобно глянул на Рангувар:

— Тебе — первой, чертова белка!

Казалось, глаза Рангувар пробуравят ненавистного врага насквозь:

— А я тебя, мешок с отбросами, первым убью!

Живодер дрогнул под взглядом Рангувар, опустил кнут и сдавленно пробормотал:

— Посмотрим, какая ты станешь храбрая, когда посидишь пару деньков без жратвы и воды. Будешь как шелковая!

Однако, когда рабам-гребцам давали еду, будь это хоть жалкая корка хлеба, хоть миска жидкой похлебки, хоть чашка воды, каждый оставлял немного от своей порции. И тогда эти жалкие крохи молча передавались из лапы в лапу, пока не попадали к белке-воительнице.

Утро следующего дня застало Дьюлама на стеньге кричащим что есть мочи:

— Земля! Земля!

Льюк быстро залез к нему. Высокие холмы Островов Близнецов зеленели под теплым солнцем и радовали глаз своей свежестью. Льюк похлопал Дьюлама по спине:

— Отлично, друг. Получишь сегодня дополнительную порцию ланча за то, что первым увидел землю!

Дьюлам скорбно вздохнул, дескать, Льюк, конечно, великий воин, но повар очень средний:

— И я обязан буду ее съесть?

Льюк шутливо дернул друга за ухо:

— Вот она, ваша благодарность, за то, что я, встав с рассветом, как раб какой-нибудь, потел на камбузе у плиты, чтобы приготовить вам пудинг с изюмом!

Дьюлам опять вздохнул, еще печальнее:

— Самый лучший пудинг с изюмом на Северном Берегу готовила моя мамочка!

Льюк усмехнулся и стал спускаться вниз:

— Конечно, я не твоя мамочка, Дьюлам. Может быть, нам стоило взять ее с собой?

— Да, надо будет так и поступить в следующий раз. Она управляется с половником не хуже, чем ты с мечом. Моя дорогая добрая мамочка! Твой Мартин частенько приходил к нам в пещеру попробовать ее яблочного пирога. Из сладких яблочек, с золотистой корочкой, горяченького, политого сверху ароматной глазурью! Я прямо чувствую его вкус! Льюк помог Дьюламу спуститься на палубу:

— Что ж, будем надеяться, что твоя мамочка и теперь подкармливает моего сына, и пусть он вырастет большим и сильным. А теперь хватит о пирогах! Ты отбиваешь у меня охоту есть мою собственную стряпню.

— От нее откажется любой нормальный зверь! — тихо заметил Вург, проходя мимо.

— Что ты сказал, Вург? — переспросил Льюк.

— Я сказал, что небо сегодня голубое!

Льюк сперва посмотрел наверх, а потом спокойно заметил Вургу:

— На судне есть куда худшие повара.

Вург приложил лапу к уху:

— Что-что?

Воитель подмигнул другу:

— Я сказал, что небо сегодня гораздо голубее, чем вчера!

Тени уже начали удлиняться, когда «Сайна» приблизилась к берегам Островов Близнецов. Льюк крикнул впередсмотрящему:

— Как там насчет красного корабля?

Кардо приставил ко лбу лапу козырьком:

— Никак, Льюк!

Вург облокотился на румпель:

— Ну, и что будем делать, приятель?

Прежде чем ответить, Льюк долго и внимательно разглядывал берега Островов Близнецов:

— Нет никакого смысла выходить в открытое море, когда «Сайна» в таком плохом состоянии. Не надо объяснять, чем это может для нас обернуться. Думаю, нам следует войти в пролив, что разделяет два острова, это хорошее защищенное место. Мы снова приведем «Сайну» в порядок, поправим мачту, сделаем новый кливер, залатаем паруса. Что-то вроде передышки и небольшого ремонта перед тем, как снова выйти в море. Как ты на это смотришь, Вург?

— Да, это звучит вполне разумно. Но как насчет красного корабля, Льюк?

— Наше судно сейчас не в том состоянии, чтобы преследовать красный корабль. Нам придется нагнать эти два дня потом, когда мы снова сможем плыть. Странно, Вург, но у меня такое чувство, что красный корабль где-то близко. М-да, может быть, все это — просто фантазии. Пройдет. Ладно, друзья, решено! Ведем судно в пролив. Пристанем к восточному берегу, где-нибудь посередине пролива.

Чуть позже, тем же вечером, Аккла нервно постучался в резную дверь каюты Вилу Даскара.

Вилу отложил в сторону карты, которые изучали они с Паругом, и властным голосом ответил:

— Входите!

Аккла бочком вошел и доложил:

— Капитан, все, как вы говорили: к вечеру корабль вошел в пролив и остановился где-то на полпути, пристал к восточному берегу.

Вилу не смог удержаться от самодовольной улыбки:

— Все, как я и предсказывал, Паруг.

Он опять повернулся к Аккле:

— Что это за корабль?

— Похож на судно корсаров, капитан, но никаких корсаров там и в помине нет. Вся команда — мыши, на вид крепкие ребята. Корабль пострадал от шторма. Я думаю, они зашли сюда, чтобы починить его.

Паруг вынул свою абордажную саблю и попробовал языком лезвие:

— Снаружи темно, капитан. Мы должны ворваться в пролив и налететь на них, как ястребы, когда они не ждут опасности.

Вилу отрицательно покачал головой на доводы крысы:

— Нет, нет, мой порывистый друг! Зачем нам нападать на корабль, который нуждается в ремонте? Надо предоставить этим мышам спокойно работать, привести в порядок свое судно, чтобы на нем опять стало можно плавать. А потом уж мы нападем на них и потопим их корабль. Пусть полюбуются, как пойдут прахом все их старания. Так будет гораздо изощреннее, не правда ли?

Секунду-другую Паруг соображал, потом его и без того уродливые черты исказила злобная беззубая усмешка:

— Хахаррр! Вы настоящий злодей, капитан!

Вилу скромно потупился:

— Я стараюсь. Аккла, как называется этот кораблик?

— Я неграмотный, капитан, но Блохастый знает кое-какие буквы, так он говорит, что корабль называется… что-то вроде «Сайна». Да, точно, «Сайна».

Тут, к удивлению обоих разбойников, их капитан налил своего вина и им тоже. Аккла и Паруг почтительно отхлебнули из своих бокалов. Вилу Даскар плохого вина не пьет!

Сам Вилу лишь слегка пригубил вино:

— М-м, «Сайна»… Ну, что ж, боже, спасай нас на «Сайне»!

Аккла и боцман тупо смотрели на капитана и молчали. Вилу отставил в сторону свой бокал и тяжело вздохнул:

— Это называется «игра слов», придурки! «Спасай нас», «на „Сайне»» — каламбур, не заметили?

Парочка продолжала стоять с разинутыми ртами, силясь уразуметь, что говорит капитан. Он повернулся к ним спиной, таким образом отсылая прочь тупых подчиненных:

— Идиоты безмозглые! Тупицы твердолобые! Убирайтесь с глаз долой, пока мое терпение не лопнуло! Пошли вон!

Аккла и Паруг с кислыми минами поставили свои бокалы, не осмелившись даже допить вино, и поспешили вон из каюты. Хорошее настроение оставило Вилу. Его всегда раздражало, что он окружен глупыми и грубыми животными, лишенными чувства юмора.