Трисс Воительница - Джейкс Брайан. Страница 33

В вечерней тиши слышалась мелодичная песнь черного дрозда. Цветы и деревья источали дивное благоухание, пока все четверо размышляли над ответом.

— А как насчет старого рыжего филина? — первым нарушил молчание Лог-а-Лог. — Он еще здесь?

— Да, приютился у меня в сторожке на перекладине под самым потолком, — скривив физиономию, ответил Крикулус. — Вреда от него не много. Главное, не оставлять поблизости ничего съедобного.

— Это уж точно, — согласился предводитель Гуосима. — Несколько сов стоят доброго зайца. Не мог бы ты передать филину, что мы хотели бы его повидать. Мне думается, что его мудрость может нам пригодиться.

Казалось, филин появился в саду несколько недовольным. Поморгав несколько раз и повертев из стороны в сторону головой, озирая присутствующих, он произнес:

— К вашему сведению, я пропустил ужин. Это нехорошо для моего пищеварения. Ну и что вы имеете мне сказать?

Лог-а-Лог великодушно предложил свою лапу, чтобы филин мог опереться на нее крылом.

— Пошли, приятель, — сказал он, — поищем что-нибудь на кухне. Но для начала хочу тебя спросить вот о чем. Не знаешь ли часом, как избавиться от гадюк?

— Хм. — Филин широко раскрыл глаза. — Да никак от них не избавишься. Просто нужно держаться от них подальше, вот и все. Не строить поблизости своих жилищ. Словом, стараться не иметь с ними ничего общего.

— А если, допустим, мы не хотим переезжать на другое место? — спросил аббат, которого не удовлетворил ответ филина. — Скажи, пожалуйста, что тогда делать?

— В таком случае, — выждав, пока Командор откроет перед ним дверь в аббатство, произнес Овус, — рано или поздно гадюки вас найдут. Этот народ чрезвычайно лют. И к тому же охотники они хоть куда. Видят далеко и во все стороны. Поэтому, если хотите остаться в живых, советую убраться от них подальше подобру-поздорову.

— Об этом не может быть и речи, — фыркнул Командор. — Скажи, нет ли какого-нибудь другого выхода?

— Хм, — остановившись на пороге кухни, с довольным видом вдохнул в себя сладкий запах Овус. — Такой грандиозный аромат может источать только земляничный пирог. Разрази меня гром, если я ошибаюсь. Надеюсь, для меня еще остался кусочек.

— Я спросил тебя, — преградив вход в кухню, повторил Командор, — нет ли другого выхода.

— Разве что Кровоклюв, — коротко отрезал Овус. Никто и не сомневался, что до тех пор, пока он не съест кусок пирога, никто от него ничего не добьется. Поэтому аббат жестом велел остальным набраться терпения.

— Вот так уже лучше, — склевав последние крошки, вздохнул Овус. — Итак, Кровоклюв. Странно, что вы о нем ничего не слыхали. Большой старый коршун живет на северо-западе. В горах. Довольно далеко отсюда. Верно, поэтому вы о нем ничего не знаете. Так вот. Если существует на свете зверь, способный справиться с гадюками, то это Кровоклюв.

— А ты мог бы найти Кровоклюва и привести его к нам? — положив еще один кусок пирога перед филином, осведомилась Мэлбан.

И вновь всем пришлось ждать, пока филин подкрепится. Лишь после этого он посвятил их в свой план.

Из трех гадюк Салишш был самым большим и старым. Его брат Харссакс и сестра Сесстра были навечно связаны с ним, но покрепче семейных уз — жезлом и цепью короля Саренго. Много зим и лет тому назад, когда все трое были еще детьми, благородных кровей король-хорек со своими крысами-стражниками вторглись в логово змей. Их битва была жестокой и краткой. Мать гаденышей, великая змея Берусска, вступила в борьбу с хорьком один на один и билась до самой смерти. Жезл с тяжелой металлической рукоятью, железной цепью и железным шипованным шаром оказался воистину страшным оружием.

Трое детей Берусски лежали в пещере под дубом, страшно шипя и отбиваясь от окружавших их хищников. Брошенный в рукопашной схватке жезл с цепью, обвив, накрепко скрепил гаденышей меж собой, которые еще долго продолжали сражаться с крысами. Дикие вопли стражников оглашали внутреннее пространство Барсучьего Дома до тех пор, пока в живых из них не осталось только шестеро, не считая сына короля Саренго, толстого Агарну, которому посчастливилось вовремя сбежать.

Король Саренго сражался, как бешеный зверь. Лишенный оружия и обвитый в несколько оборотов змеей, он вцепился зубами в хребет гадюки, очевидно надеясь на помощь сына и стражников, но, не дождавшись ее, умер от ядовитых укусов. Берусска вскоре отправилась на тот свет вслед за ним.

Трое гаденышей, Салишш, Харссакс и Сесстра, утомленные жестокой схваткой, лежали под грузом жезла и цепи Саренго. Чем больше они предпринимали попыток высвободиться от них, тем больше те спутывали их тела. Прошло несколько дней, прежде чем они смогли пошевелиться. Более сильный от природы Салишш, который присвоил себе корону короля Саренго, заставил остальных двигаться так, будто они были одним целым.

Так они продолжали расти, учились охотиться и выживать как одно существо. Став зрелыми гадюками, они вселяли ужас во всех, кому доводилось с ними ненароком встретиться. Хладнокровные, ядовитые, они являли собой быстрых и безжалостных убийц, которым никто не мог противостоять на их постоянно расширяющейся территории.

По ночам страшная троица выползала на охоту и рыскала в поисках своей жертвы. По отдельности каждая из них могла бы передвигаться бесшумно, но висевший у них на хвосте жезл заставлял трепетать траву, выдавая их присутствие. Однако жестокость и скорость, с которыми они действовали, с лихвой покрывали этот недостаток, превращая их в смертельно опасную команду.

Первой обнаружить это ценой собственной жизни довелось старой вороне. Поранив крыло, она не могла продолжать свой путь и села вздремнуть на низко свисающую над землей ветку боярышника. К своему несчастью, шорох травы она услышала слишком поздно. Парализованная ужасом ворона молча взирала на три пары таращившихся на нее глаз. Сесстра дернула за ветку, и старая ворона угодила прямо в пасть братьев-гадюк, к которым вскоре присоединилась их сестра, жаждущая урвать положенную ей долю добычи.

А змеи, утихомирив свою жертву, готовились к продолжению охоты.

23

Первые предрассветные лучи ласково коснулись спокойной поверхности моря. Крик чайки известил о начале нового дня. Скарум встретил его, сидя у руля за самой короткой вахтой. Неисправимый заяц с завистью поглядел на своих дремлющих приятелей, между которыми лежали мешки со съестными припасами. Помышляя о вожделенном завтраке, он не мог дождаться, когда они проснутся и начнут его готовить. Поэтому под незатейливый мотив громко запел песню о вкусном и сытном завтраке.

— Эх, — приоткрыв один глаз, пробубнил лежавшему рядом Сагаксу Крув. — Как бы нам хоть немного спокойно поспать.

— Как же, размечтался! — ответил ему тот, не открывая глаз. — Скорей рак на горе свистнет, чем этот проглот помрет на голодное брюхо! Придется вставать и готовить завтрак. Какие новости, Скарум? Что было замечено во время ночного дежурства?

Будущий завтрак улучшил настроение зайца.

— Ничего особенного, — бодрым голосом отозвался он. — Все как обычно. Кругом вода, вода, ничего, кроме воды. После хорошего сна вы, верно, не прочь слегка заморить червячка. Могу, если желаете, сам заняться этим вопросом.

— Увижу твою лапу в продуктах — лично пристрою ее под топор, — пригрозил ему Крув.

— А вот и не пристроишь, — показав ему язык, огрызнулся заяц, — потому что тогда я не смогу крутить вот эту баранку.

На востоке острый глаз Крува выхватил нечто темнеющее на горизонте.

— Ха, земля! — вскричала выдра хорошо поставленным голосом. — Право руля, братишка! Сворачивай к берегу! На восток!

— Есть право руля, старик. — Скарум с трудом оторвал взгляд от пищи. — Кто против! К берегу так к берегу, старый речной пес.

— Да не в ту сторону, — устало вздохнул Крув, становясь за руль вместо зайца. — Восток в противоположной стороне, да будет тебе известно. Поди-ка лучше займись чем-нибудь еще. Я сам поведу корабль.