Изумрудное колье - Джеймс Джулия (Julia). Страница 20
– Я не поеду в больницу! Ты не увидишь мою мать! Я этого не допущу! Я...
Он прервал ее:
– Мы едем ко мне.
Она уставилась на него.
– Я хочу увезти тебя из этой дыры. И нам необходимо поговорить. Но не здесь.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Она покорно пошла вместе с ним, сама не зная, почему это делает. Они спустились вниз к его машине – шикарному серебристо-серому лимузину, припаркованному у края тротуара. Вито раскрыл дверцу, и она послушно села в салон. Они ехали через Лондон к западу, миновали Чизвик и подъехали к зданию «Фарнесте Индустриале». Вито всю дорогу молчал, а Рейчел сидела около него, сложив руки на коленях, и вспоминала, как он возил ее по Риму.
В эти вечерние часы в офисе почти никого не было. Вито кивнул охраннику в вестибюле и прошел к личному лифту в дальнем углу. Выйдя из лифта, они очутились в гостиной личных апартаментов.
– Сюда.
Рейчел молча огляделась. Обстановка была роскошной, на полу лежал перламутрово-серый ковер и стояли диваны.
– Хочешь освежиться? – вежливо осведомился Вито.
Она кивнула, и он провел ее в бело-черную мраморную ванную, не менее роскошную, чем гостиная. Рейчел посмотрела на себя в зеркале: глаза воспаленные и красные, лицо сморщенное. Она наполнила ванну водой и вымылась с мылом, затем увлажнила кожу кремом.
«Что я здесь делаю? Зачем пришла сюда?»
Выйдя из ванной, Рейчел вернулась в гостиную. Вито протянул ей бокал белого вина.
– Выпей. Тебе это не повредит.
Она взяла бокал бесчувственными пальцами и села на широкий диван.
– Я заказал обед. Тебе нужно поесть.
– Я не хочу есть, – ответила она.
Но когда почти тотчас принесли еду из ресторана, она к своему удивлению обнаружила, что голодна.
Они ели молча, а официанты мгновенно убирали пустые тарелки и наполняли бокалы. Рейчел находилась в состоянии странной отрешенности. Она видела нож и вилку в своей руке, ощущала изысканный вкус тонких ломтиков копченой семги и нежных тефтелей из барашка, периодически подносила ко рту бокал с водой или вином, но все равно ей казалось, что это делает не она, а кто-то другой. Поев, она сложила руки на коленях и ждала, словно ребенок, когда ей разрешат выйти из-за стола.
– Кофе в гостиной, – сказал Вито.
Рейчел не поняла, к кому он обращался – к ней или к официантам, – но послушно встала, вернулась в гостиную и снова села на диван.
– Сливки?
Вито поставил перед ней большую кофейную чашку. Скулы у него были напряжены – она это заметила. Но почему?
Она покачала головой – после такого обильного обеда хотелось кофе без сливок.
Вито, взяв свою чашку, уселся на дальнем конце дивана. От его веса сдвинулись подушки на сиденье, и у Рейчел в руке задрожало блюдце. Она с опаской следила за Вито. Он сделал глоток и решительным жестом поставил чашку на кофейный столик.
– Почему ты не сказала мне о болезни матери, когда на прошлой неделе приходила ко мне в офис?
– Я не хотела, чтобы ты это знал.
– И поэтому ты пошла на то, чтобы я плохо о тебе подумал, – подытожил он.
– Мне это безразлично, Вито. Ты плохо обо мне думаешь с самого первого раза, когда увидел меня. Я не забыла, как ты назвал меня, увидев впервые: «Незаконная дочка потаскухи, любовницы моего отца!» Высокое мнение, правда?
Он слегка покраснел.
– В тот день я был очень зол. У матери случился очередной приступ, а отец тем не менее остался на побережье с... Арлин. Я не смог уговорить его вернуться в Турин.
Рейчел отвернулась. У нее заныло сердце. Лучше уж совсем ничего не чувствовать. Так легче.
Вито что-то еще говорил, она прислушалась.
– Почему ты согласилась на план твоей матери заловить меня в ловушку и заставить жениться на тебе? Чтобы отплатить за мои слова?
Он опять за свое, устало подумала Рейчел.
– Мы уже об этом говорили, Вито, и разговор ни к чему нас не привел. Нам надо поскорее развестись – вот и все.
– Я не хочу с тобой разводиться, – заявил он.
– Что?! – вырвалось у Рейчел.
Он смотрел на нее, и в его глазах было что-то такое, от чего она начала оживать.
– Я... я не понимаю тебя, – еле слышно произнесла она.
– Не понимаешь? Тогда я тебе покажу.
Он забрал у нее кофейную чашку и, поставив на стол, нежно обнял за шею.
У Рейчел сдавило живот. Она понимала, что он сейчас сделает, и у нее была секунда, может меньше, чтобы отстраниться. Но она опоздала. Его губы коснулись, подобно бархату, ее рта, а язык безо всяких усилий проник внутрь.
У нее в жилах забурлила кровь... и она забыла о благоразумии, о том, что надо сопротивляться. Она позволила ему целовать себя, гладить по волосам, по спине. Он притянул ее к себе, и она запылала от возбуждения.
Все кругом исчезло, остался только Вито... и его поцелуи. Он хочет, жаждет ее. И она тоже его хочет, безумно хочет. Она слышала свой гортанный стон, а он прижал ее к диванным подушкам, и его рука по спине и бедру начала спускаться ниже...
К своему стыду она чувствовала, как возбуждается все сильнее и сильнее. Вито запустил руку под блузку и обхватил ладонью грудь, которая, казалось, разбухла от его прикосновений под тонкой тканью лифчика. Его пальцы гладили тугие пульсирующие соски.
Боже, как же она его хочет!
«Нет! Боже, помоги мне, сделай так, чтобы этого не произошло!»
Рейчел оттолкнула Вито.
– Нет! Вито, пожалуйста, не надо! Ты ведь знаешь, что я соврала, когда сказала тебе, что не хочу тебя! Я должна была так сказать! Я не пережила бы, если бы сказала правду! Я заставила тебя на мне жениться, и не хватало еще сказать, что я хочу тебя! Ты прекрасно знаешь, что я ничего не могу поделать со своим желанием! Так что, пожалуйста, не унижай меня снова! О боже! Это правда. Я безумно тебя хотела. Я выдумывала разные истории про тебя. Ты был сказочным принцем, а я – Золушкой. А когда ты возил меня по Риму, то мне казалось, что все это происходит в сказке! Только когда мама рассказала мне правду, я поняла, что ты использовал меня, чтобы отомстить ей, а я сыграла тебе на руку. Она сказала, что только такая дурочка, как я, могла представить себе, что ты заинтересуешься английской школьницей, когда к тебе выстраиваются в очередь супермодели!
Вито замер. Потом сдавленным голосом спросил:
– Тебе Арлин это сказала?
– Жалкая сценка, правда? – с болью в голосе выговорила Рейчел. – Когда тебе говорят такое... А ты, Вито, был потрясающе красивым, просто великолепным. Я же... я действительно в восемнадцать лет была очень, очень глупа. Я и теперь не поумнела, но по крайней мере понимаю, что ты смеешься надо мной. Как ты думаешь, почему я захотела, чтобы у нас был брак без секса? Я, пусть и жалким образом, пыталась защитить свою... гордость, которую ты можешь уничтожить одним-единственным прикосновением! Теперь ты все знаешь, и поэтому оставь меня в покое. Пожалуйста!
Его лицо, пока она говорила, было непроницаемо. Когда же она кончила, он резко встал и подошел к бару. Рейчел слышала звон бокалов и звук наливаемого спиртного. Он повернулся к ней и сделал глоток виски.
– Ты знаешь, почему я на тебе женился?
К чему этот вопрос? Она не могла понять.
А он продолжал:
– Ты думаешь, из-за изумрудов? Чтобы их вернуть? Да я бы проклял себя, если бы взял их на твоих условиях! Мною никто не смеет манипулировать! Я женился на тебе по единственной причине: чтобы лечь с тобой в постель, хотя ты и заявила, что мои услуги самца не понадобятся!
– И ты осуществил свою месть в брачную ночь, – тихо сказала Рейчел, чувствуя, как тяжело и медленно бьется сердце.
Он сделал еще глоток.
– Нет. – Его голос прозвучал очень странно. – Это была твоя месть.
Она непонимающе посмотрела на него. Он рассмеялся.
– Ты не понимаешь? Ты, кажется, вообще ничего не понимаешь! И я теперь знаю, почему. Твоя мать тогда ловко заморочила тебе голову. – Он поставил стакан с виски на крышку бара и направился к ней. – Сейчас я склонен поверить, что ты не сговаривалась с ней, когда была со мной в Риме.