Черная башня - Джеймс Филлис Дороти. Страница 35

– Да, завещание отца Бэддли, наверное, никому не принесло ничего, кроме удовлетворения. Едва ли можно сказать то же о завещании Виктора Холройда.

Тусклые глазки юриста внезапно стали яркими и живыми, почти заговорщическими.

– Так вы тоже о нем слышали, да?

– Да. Хотя удивлен, что и вы это знаете.

– О, в сельской местности слухи разносятся быстро. Строго говоря, у меня в Тойнтон-Грэйнж есть друзья. Хьюсоны. Точнее – Мэгги. Мы с ней познакомились на танцах прошлой зимой. Для хорошенькой девушки жизнь там, на этом утесе, слишком скучна.

– Да. Пожалуй.

– Наша Мэгги девица не промах. Рассказала мне о завещании Холройда. Я так понимаю, он ездил в Лондон повидаться с братом, а все решили, будто он хочет обсудить завещание. Похоже, старший братец не одобрил того, что предлагал Виктор, и посоветовал ему подумать еще немножко. В результате Холройд сам сделал приписку к завещанию. И ему это никаких трудов не составило. Там вся семья – сплошные законники, да и он начинал на том же поприше, прежде чем решил переквалифицироваться в учителя.

– Я так понимаю, «Холройд и Мартинсон» еще ведут дела и семьи Энсти?

– Верно. Уже четыре поколения. Жаль, дед Энсти с ними не посоветовался прежде, чем составлять завещание. Прекрасный пример того, как неблагоразумно пытаться самому выступать своим адвокатом. Ну ладно, коммандер, всего доброго. Увы, не могу вам быть ничем более полезным.

Выйдя на Саут-стрит и оглянувшись, Дэлглиш обнаружил, что Лоудер еще смотрит ему вслед, а медная пушка игрушечно поблескивает у ног стряпчего. Многое в ходе этого короткого визита показалось Дэлглишу крайне интересным. И не в последнюю очередь – откуда Лоудер узнал его должность.

Однако прежде, чем заниматься покупками, предстояло выполнить еще одну задачу. Дэлглиш заглянул в построенную в начале девятнадцатого века больницу Кристмас-Клоуз. Правда, там ему не повезло. В больнице об отце Бэддли не знали – они принимали только хронических больных. Если, сказали Адаму в приемной, с вашим другом случился сердечный приступ, его, несмотря на возраст, отвезли в реанимацию районной больницы. Любезный дежурный посоветовал попытать счастья либо в блэндфордской больнице, либо в уишборнской и показал, как пройти к ближайшему телефону-автомату.

Дэлглиш начал с того, что позвонил в Блэндфорд, так как тот находился ближе. И вот ему наконец повезло. Дежуривший на телефоне клерк оказался весьма услужлив и деловит. Выяснив дату госпитализации отца Бэддли, он подтвердил, что преподобный лежал именно здесь, и соединил Дэлглиша с нужным отделением. Ответила старшая медсестра. Да, она помнила отца Бэддли. Нет, она не слышала, что он умер. Медсестра в подобающих случаю словах выразила сожаление – и даже вполне убедительно. А потом подозвала к телефону сестру Бриган, которая обычно отправляла письма больных и могла бы посодействовать коммандеру Дэлглишу.

Адам понимал, что такой готовности помочь отчасти способствовало его звание, хотя и не только. Обе сестры были добрыми женщинами, привыкшими помогать с разными проблемами даже совершенно незнакомым людям. Дэлглиш объяснил сестре Бриган суть своей просьбы:

– Видите ли, я узнал, что мой друг умер, лишь вчера, когда приехал в Тойнтон-Грэйнж. Он обещал вернуть мне бумаги, с которыми мы работали, однако среди его вещей их не оказалось. Вот я и подумал: не отправлял ли он их почтой из больницы – либо на лондонский адрес, либо в Ярд.

– Ну, видите ли, коммандер, святой отец не очень-то любил писать. Читал много, это верно, но почти не писал. Правда, я отправляла для него два письма. Насколько помню, оба местные – мне ведь надо смотреть адрес, чтобы опустить письмо в правильный ящик. Какого числа? Да уж и не припомню. И он дал их мне оба сразу.

– Может, это те письма, что он написал в Тойнтон – одно мистеру Энсти, а другое миссУиллисон?

– Да, коммандер, кажется, я припоминаю эти имена. Только, сами понимаете, я точно не уверена.

– Вы просто молодец, что и это запомнили. И все же вы точно отсылали лишь два письма?

– О да, уверена. Конечно, кто-нибудь из других сестер тоже мог отправить для него письмо, хотя, боюсь, это так просто не выяснить. Некоторые перевелись в другие отделения. И тем не менее я так не думаю. Отец Бэддли писал очень мало. Поэтому-то я и запомнила эти два письма.

Это могло что-то значить, а могло не означать ничего. Однако информация стоила трудов. Если отец Бэддли назначил кому-то встречу на вечер после возвращения домой, то сделать это он мог или по телефону, если достаточно хорошо себя чувствовал, чтобы воспользоваться больничным аппаратом, или письмом. А телефоны находились только в самом Тойнтон-Грэйнж, у Хьюсонов и у Джулиуса Корта. Впрочем, писать преподобному все же было удобнее. Письмо Грейс Уиллисон наверняка было тем, в котором он назначал ей время исповеди. Во втором – наверное, к Энсти – старый священник выражал соболезнования по поводу смерти Холройда. Но сдругой стороны, может, и нет…

Перед тем как повесить трубку, Дэлглиш спросил, звонил ли отец Бэддли куда-нибудь из больницы.

– Да, один раз точно звонил, я это помню. Как раз в день выписки. Он вышел в приемную для амбулаторных больных и спросил, есть ли там лондонский телефонный справочник. Поэтому я и запомнила.

– А когда это было?

– Утром. Перед тем как мне сменяться, – а смена у нас в двенадцать.

Значит, отцу Бэддли надо было позвонить куда-то в Лондон и причем еще найти в книге номер. И звонил он не вечером, а в рабочее время. Следующий возможный шаг Дэлглиша напрашивался сам собой. Хотя нет. Еще нет. Коммандер сказал себе, что пока не узнал ничего, что оправдывало бы даже столь неофициальное вмешательство. А если у него и возникли определенные подозрения – так это лишь подозрения. Где факты? Где улики? Лишь горсточка костей на кладбище в Тойнтоне.

V

Только ближе к вечеру, пообедав в гостинице близ замка Корф, Дэлглиш вернулся в коттедж «Надежда» и взялся за книги отца Бэддли. А перед тем требовалось еще выполнить некоторое количество мелких, но необходимых домашних дел. Коммандер заменил тусклую лампочку в настольной лампе на более яркую, прочистил горелку в газовой колонке над раковиной, разобрал в буфете место для припасов и вина, при свете фонарика отыскал за домом кучу дров для печки и жестяную ванну. В самом коттедже ванной комнаты не было. Отец Бэддли, вероятно, купался в Тойнтон-Грэйнж. Однако Дэлглиш был твердо намерен отмываться на кухне. Небольшое неудобство – невелика цена за то, чтобы забыть о ванных в Тойнтоне, с их больничным запахом хлорки, навязчивыми напоминаниями о болезнях и уродстве. Дэлглиш поднес спичку к пучку сухой травы в камине. Немедленно занялись язычки пламени. Он попробовал подбросить дров и, к своему облегчению, обнаружил, что дымоход не забит. Огонь, свет, книги, вкусная еда и вино – чего еще желать?

По прикидкам Дэлглища, на полках в гостиной размещалось книг двести – триста, а во второй спальне – вдвое больше: там было навалено столько книг, что и до кровати не доберешься. Сюрпризов эти тома практически не представля ли. Большей частью богословских трудов наверняка заинтересуется какая-нибудь лондонская библиотека, часть с радостью приютит у себя тетушка Дэлглиша, а остальные украсят его собственные полки. Были там «Ветхий Завет по-гречески» Г. Б. Свита в трех томах, «О подражании Христу» Фомы Кемпийского, «Зов» Уильяма Лоу, двухтомник «Жизнеописания и труды выдающихся теологов девятнадцатого века» в кожаном переплете, первое издание «Приходских и простых проповедей» Ньюмена. Помимо этого, в библиотеке отца Бэддли была вполне неплохая подборка основных английских поэтов и прозаиков, а поскольку Майкл любил время от времени купить роман-другой, у него собралась маленькая, но весьма интересная коллекция первоизданий.

Без четверти десять Дэлглиш услышал перед домом приближающиеся шаги, скрип колес, потом раздался властный стук в дверь, и в коттедж вошла Миллисента Хэммит, неся с собой приятный запах свежесваренного кофе и толкая столик на колесах. На столике стоял полосатый синий кувшин с кофе, рядом такой же – с горячим молоком, две кружки, плошка с коричневым сахаром и тарелка с аппетитным печеньем.