Великие открытия (илл.) - Аугуста Йозеф. Страница 28

У неандертальцев должно было сложиться вполне определенное отношение к мертвым. Прежде всего они, вероятно, боялись смерти. Мертвенно бледное лицо покойника, нередко искаженное гримасой предсмертной боли, должно было вызывать страх. Значит, нужно было как можно скорее избавиться от мертвого — либо закопать его в землю, либо унести в пещеру. Но дело было не только в страхе перед мертвым (кстати, этот страх преследует многих людей и в наше время), не только в засвидетельствовании уважения к выдающемуся члену племени. Неандертальцы заботились, чтобы соплеменник не стал добычей диких зверей, чтобы тело его не гнило где-то под скалой. Одной из причин могло быть и чувство жалости. Что еще, если не сострадание, побудило соплеменников неандертальца, найденного в Ла Шапелль-о-Сен, хоронить больного беспомощного человека, который был только в тягость племени? Чем еще, если не материнской любовью, можно объяснить захоронения детей? Когда неандертальские женщины видели, что вернуть дитя к жизни невозможно, они заботились о его последнем пристанище.

Даже эти немногие факты убеждают, что у неандертальцев была психика, пусть примитивная. Эти люди, хотя и неразвитые, далеко ушли от своих животных предков, и нелогично видеть у них только физические признаки человека и отрицать духовные, отрицать чувства.

Нельзя не возразить и тем, кто считает, что у неандертальцев отсутствовали представления о загробной жизни. Каковы были эти представления, мы не знаем. Но в их пользу свидетельствуют дары мертвым — те каменные орудия и оружие, те обгорелые кости животных, которые клались в могилы.

В заключение этой главы — еще одно замечание, которое, безусловно, заинтересует читателя. Я хочу коротко рассказать, чем болели неандертальцы, от чего и в каком возрасте умирали.

Конечно, смерть естественная, от старости была исключением. Чаще всего она настигала первобытных людей на охоте за зверем или в борьбе с врагами. Изредка это бывал несчастный случай, а болезнь ускоряла исход. Болезней хватало — найденные останки говорят об этом достаточно красноречиво.

Охотник, чьи кости нашли в Неандертале, был тяжело ранен — сильное повреждение плеча и предплечья. Однако рана хорошо зажила. А тот, которого собратья съели в Крапинской пещере, когда-то сломал ключицу, которая хорошо срослась, прежде чем он так трагически погиб. У древнего кострища в Крапине была обнаружена также часть нижней челюсти, по которой видно, что ее хозяин страдал зубной болью: кость нагноилась и в ней образовалась фистула.

Вообще неандертальцы сильно страдали от зубных болезней, хотя признаков кариеса (кроме одного случая, относящегося к остаткам ископаемого человека в Родезии) у них не обнаружено. Инфекция попадала в полость зуба, как только он стачивался. Если неандерталец сам не вырывал больной зуб (иногда это было, вероятно, просто невозможно), начиналось нагноение, которое оставляло явные следы на кости. Такие следы обнаружены на челюстях неандертальца, найденного у деревни Эрингсдорф в Тюрингии, и у неандертальца из Ла Шапелль-о-Сен. Неандертальцы страдали также ревматизмом. Это не удивительно: причиной были холодные, сырые пещеры, в которых они только и могли жить до начала четвертого (вюрмского) оледенения (во всяком случае, в Европе).

Пытались ли неандертальцы лечиться, что они делали при переломах — об этом ничего не известно.

С уверенностью можно утверждать, что неандертальцы не достигали преклонного возраста, о котором мы судим по многим признакам — по расположению зубов, по зарастанию черепных швов и т. д. Известны останки только двух неандертальцев, которым было от 40 до 50 лет, — это первобытные люди из Неандерталя и Ла Шапелль-о-Сен. Все остальные найденные скелеты принадлежат более молодым неандертальцам. В цифрах это выглядит так: 40 процентов детей, 40 процентов людей в возрасте от 20 до 30 лет, 20 процентов — старше 30 лет. Голод, нужда, постоянная борьба за существование, неблагоприятный климат, плохие жилища, многочисленные болезни, отсутствие гигиены — все это сокращало жизнь неандертальцев, хотя они и были сильными, закаленными людьми. А если взглянуть на зависимость между смертностью и полом, то надо сказать, что возраста старше 30 лет достигали главным образом мужчины. Женщины умирали раньше; это можно объяснить тем, что, будучи слабее физически, они к тому же часто погибали от родов, главным образом, конечно, из-за антисанитарных условий.

В пещере горного козла

Несколько мужчин вышли из пещеры и медленно, один за другим двинулись по узкому ущелью к вершине горы: на тропинке, вьющейся по каменистому дну ущелья, двоим было не разминуться.

Шествие замыкал мальчик, которому едва минуло девять зим. Но охотники уже брали его в горы, чтобы научить искусству выслеживать и убивать зверя. Они ищут пугливых горных козлов, перехитрить которых очень трудно.

Солнце поднялось высоко, когда шедший впереди охотник остановился на выступе скалы. Он глубоко дышит и внимательно всматривается в даль. Его спутники и мальчик — Гаур, как они зовут его, — тоже вглядываются. Но местность вокруг безжизненна.

Флам, остановившийся первым, — крепкий, смелый охотник. Он лучше всех знает повадки зверя и умеет найти его и убить. Другие охотники слушаются его беспрекословно, потому что знают: с Фламом им никогда не придется возвращаться к огню без добычи. Их предводитель не только самый сильный, но и самый опытный.

И на этот раз Флам раньше всех заметил на склоне соседней горы стадо пасущихся животных. Он сразу лег на землю и осторожно подполз к краю скалы. Остальные последовали его примеру.

Долго глядели Флам и его спутники на стадо, обдумывая, с какой стороны легче подобраться, как загнать животных на скалу, к обрыву, где им останется только прыгать вниз.

Осмотрев и обдумав все, Флам сказал, что они окружат стадо и погонят его к вершине, за которой — пропасть. А двое охотников и мальчик Гаур пойдут прямо к подножию скалы и приготовятся забить козлов острыми каменными ножами, потому что животные, которых окружат охотники, спасаясь, бросятся со скалы и переломают ноги. Их надо убить сразу: ведь и тяжело раненный, козел может скрыться среди скал, а там его уже не найдешь.

Все внимательно слушают предводителя — его план сулит успех. А те двое, что вместе с мальчиком должны поспешить к подножию скалы, первыми поняли, чего от них хотят, и не мешкая тронулись в путь.

Флам еще продолжал свои объяснения — многое ему приходилось повторять не один раз, — а Гаур вместе с двумя охотниками уже спускался со скалы. Он был горд: сегодня ему первый раз поручили такое серьезное дело. Забыв об осторожности, он прыгал с камня на камень, даже поскользнулся и не сразу обрел равновесие. Один охотник хотел закричать на Гаура — ему не понравилась такая поспешность, — но не успел.

Гаур прыгнул — камень не выдержал, отделился от скалы и вместе с мальчиком покатился вниз. Послышались один за другим два удара — и все стихло.

Оба охотника бросились туда, но, увидев мальчика, сразу поняли, что дело плохо. Гаур, вытянув руки, лежал на спине, грудь его придавил камень, который оборвался под ним. Узкая струйка крови вытекала изо рта, оставляя красный след на бледной щеке. Мужчины поняли, что это конец, что Гаур уже не станет охотником.

Один снова быстро вскарабкался наверх и громким криком остановил уходящих. Задыхаясь, подбежал он к ним и рассказал о случившемся. Сумрачно выслушали люди весть о несчастье. Лица их не выразили ничего. Флам велел, чтобы тот, который принес печальную весть, и его спутник отнесли мальчика в пещеру. К подножию скалы пойдут двое других. Он назвал их, молча повернулся и быстро зашагал прочь. Остальные потянулись за ним.