Муравьи, кто они? - Мариковский Павел Иустинович. Страница 100

Прошло несколько минут. Внезапно из отверстия стали спешно выскакивать коричневые муравьи, каждый с белой куколкой, и помчались в обратный рейс по зарослям на торную дорогу. Потом с куколками же стали выбираться наверх совсем другие муравьи, поменьше и темного цвета Формика фуска и в величайшей тревоге разбежались по зарослям трав, спасая драгоценную ношу.

Грабеж куколок налетчиками и бегство с ними хозяев муравейника продолжались недолго, не более пяти минут. Вскоре по дороге протянулся стройный легион грабителей, и каждый нес по куколке. Все они направились к обочине дороги, где была временная остановка, и там стали торопливо засовывать куколок в щели. Кто освободился от ноши, тотчас мчался обратно. Некоторые не заботились о своей добыче и бросали ее тут же. Из незаметных, укрытий этой временной базы грабителей выползали немногочисленные темные муравьи, точно такие, как в разграбляемом муравейнике, и стали поднимать брошенных куколок, а также принимать их из челюстей грабителей и затаскивать в подземные ходы. Это были сообщники, хотя и принадлежали они к другому виду.

Вскоре часть куколок была унесена налетчиками, другая спрятана самими хозяевами. Кое-кто из грабителей успел сделать два рейса каждый раз с куколкой и даже пытался нагрузиться добычей третий раз. Для этого, как нетрудно было понять, оказывается, и служил промежуточный пункт остановки: не будь его, каждый воин не смог бы проделать более одного рейса.

Теперь, когда все добро было захвачено, у входа в муравейник разыгралось сражение, Темные муравьи кинулись в отчаянную схватку с неприятелем, а если кому из коричневых чужеземцев и удавалось схватить забытую и не припрятанную куколку, то на него нападали сразу несколько защитников. Но с крупными, сильными и умелыми в поединках чужаками муравьям хозяевам было трудно справиться. Впрочем, сами грабители не стремились к битве, возможность легкой наживы исчерпана, и вскоре от ограбленного муравейника потянулась колонна муравьев в обратном направлении.

На промежуточном пункте муравьи долго крутились и толклись, размахивая усиками и подергивая ногами.

Наступила ночь. Темнота прервала мои наблюдения. Все увиденное было удивительно и необычно, и я почувствовал прикосновение к какой-то жгучей тайне муравьиной жизни.

Рано утром я поспешил на место ночного происшествия. Холмик чистой земли в лесу пустовал, а отверстие в нем из которого грабили куколок, наглухо заделано. Ничто не говорило о вчерашней трагедии, и только кое-где валялись трупы темных муравьев-защитников. Некоторые еще слегка шевелили ногами. Все, кто ранее убежал в заросли, наверное, давно возвратились обратно.

Пусто было и на месте временной остановки коричневых муравьев. Все ими награбленное было ночью перенесено в муравейник, и только немногие темные муравьи — сообщники бродили по пустым и наспех вырытым несложным галереям.

Временная стоянка с темными муравьями-сообщниками говорила о многом. Значит, поход был заранее подготовлен: вначале разведано гнездо с куколками, затем сооружена временная стоянка с наспех сделанными ходами, на нее перенесены темные муравьи-сообщники. Пользуясь временной стоянкой, многие муравьи успели сделать с куколками по нескольку рейсов.

Потом все увиденное стало понятным. Я был свидетелем грабительского похода за куколками муравья-амазонки Полиергус руфесценс.

Просмотрел книги о муравьях и нашел несколько описаний походов амазонок. Ученый Губер описал грабительские набеги этого муравья еще в 1810 году. После него такие походы наблюдали известный французский энтомолог Ж. Фабр и наш русский мирмеколог М. Рузский, и многие другие исследователи. Но никто из ученых не видел такого строгого порядка в колоннах и организации своеобразной временной кладовой для приема похищенных куколок. По-видимому, навык муравьев одного и того же вида отличаются в разных местах обитания. Муравьи ущелья Арашан оказались наиболее умелыми грабителями. Но, может быть, просто никому не посчастливилось увидеть походы, с таким совершенством проведенные амазонками. Эта встреча произвела на меня большое впечатление. С тех пор, я стал неравнодушен к муравьям и посвятил их изучению несколько десятков лет.

Забегая вперед, скажу, что впоследствии такие временные «базы» муравьев-рабовладельцев я встречал не только у амазонки, но и у кроваво-красного муравья Формика сангвинеа, но никогда в них не было помощников. В местах, где муравьи редки и муравьи-налетчики совершают походы на далекие расстояния, подобные базы, по-видимому, просто необходимы.

Наш бивак в устье слияния двух горных рек — Правого и Левого Талгара в Заилийском Алатау оказался удачным. Еще бы! Рядом с ним я нашел гнездо интересных муравьев-амазонок.

Наши соседи оказались на редкость воинственными. В первый же день, как мы здесь устроились, они совершили грабительский набег, после которого отдыхали сутки, и сегодня к вечеру опять выбрались наверх кучкой. Впрочем, отдыхали не все. По зарослям кустов, между гранитными валунами у бурной речки всюду ползали разведчики, наверное, разыскивали гнезда с куколками других муравьев и запоминали к ним дорогу.

По берегам ручья теснились заросли диких яблонь и урюка, выше в горы шагали стройные ели, а над ними громоздились скалы, осыпи, ледники и снежники. Грело яркое южное солнце, ветер с вершин приносил прохладу, шумела река, и горы манили в поход. Но я сидел на одном месте, и мое терпение вознаграждалось разными маленькими открытиями жизни муравьев.

Едва солнце коснулось вершины горы, и в ущелье легла полоса синей тени, на поверхность муравьиного гнезда стали выскакивать амазонки. Они суетились, размахивали усиками, но не разбегались в стороны, а теснились кучкой. Многие усиленно чистились, ложились то на один, то на другой бок и быстро-быстро терли ногами брюшко. Это странное потирание брюшка имело какое-то значение. Но какое?

Вскоре у входа в муравейник вся земля покрылась многочисленным войском рыцарей, сверкающих латами, и когда стало тесно, в сторону вытянулся вырост из живых тел. Он быстро рос, и вот полился мимо кустиков и камней. Кое-кто из отправившихся в поход заворачивал обратно и бежал по краям колонны к гнезду, то ли проверяя правильность строя, то ли приглашая оставшихся следовать за собой. Таких конвоиров было немало, и они казались наиболее обеспокоенными.

Колонна забралась в нагромождение валунов, в непролазные заросли эфедры и таволги. Возле камня пахучая богородская травка затрепетала от множества копошащихся муравьиных тел. Здесь от большого беспокойного скопища, повернув в сторону от прежнего направления, вновь вытянулся вырост, вступил в джунгли зарослей и потянул за собой всю колонну. Больше шествие не меняло своего направления.

Почему муравьи не пошли сразу прямым курсом, как это обычно делали всегда? Я сразу не догадался. А все объяснялось просто. Мудрый инстинкт подсказал разведчикам и организаторам похода, что следовало миновать стороной наш бивак, чужую территорию, занятую человеком, где многие могли погибнуть под ногами великанов.

Способность муравьев быстро определять место, занятое человеком, меня всегда удивляла. Например, если остановиться близ муравейника рыжего лесного муравья, то вскоре же охотники и разведчики станут обходить стороной палатку, и машину, и все остальное — тоже, как бы смирившись с неизбежностью потери охотничьей территории и бесполезности попыток ее возвращения. Человек, конечно, воспринимался, как большое животное, зверь, с которыми муравьи за время своей длительной истории развития встречались множество раз.

Помню, когда я привез с поля и поместил в своем кабинете муравейник рыжего лесного муравья, мои маленькие квартиранты стали свободно разгуливать по всей комнате, но никогда, за исключением очень немногих разведчиков, им полагалось быть в курсе дел, никто не бродил по моему письменному столу, за которым, занятый делами, я просиживал долгие зимние вечера.