Муравьи, кто они? - Мариковский Павел Иустинович. Страница 134
Впрочем, как без толку! Дело нашлось. Едва улеглась пыль от моей машины, как на дороге оказалось несколько раздавленных колесами муравьев. Их сразу же нашли и поволокли на съедение в муравейники. Неужели ради этого и дежурили муравьи в ожидании очередных жертв дорожного движения, сами по себе поставляя материал для гибели.
Обычно муравьи быстро усваивают грозящую опасность в каком либо месте и перестают его посещать или устанавливают обходные пути. Тут же будто нарочно — бродят по дороге, чтобы погибнуть и унести пострадавших в свое логовище на съедение. Какая нелепица!
Чувствую, здесь скрыта какая-то загадка. Поведение муравьев нелегко разгадывается и раскрывается перед наблюдателем.
В окрестностях города Томска несколько лет наблюдал за двумя муравейниками в сухом бору с хрустящим бельм мхом. Раньше они были небольшими, Особенно один из них, казавшийся малюткой, так как недавно отъединился от большого муравейника. Проезжая по лесу всегда наведывался к этим муравейникам, как к старым знакомым и уж если ставил какой-нибудь эксперимент, то проверял его и на этих двух. Таких знакомых муравейников было у меня множество.
Между этими двумя муравейниками была хорошая тропинка. По ней жители наведывались друг к другу и, наверное, осенью, по муравьиному обычаю, обменивались рабочими. По тропинке дружбы пробегало за день немало муравьев и тысячи ног шлифовали почву.
Прошел год, муравейники в сухом бору еще больше подросли, стали значительно выше. Но меня поразило, что муравьи меньшего муравейника часто волокли на съедение своих раненых или погибших собратьев. Что бы это могло означать? Поблизости нигде не было других муравейников, кроме большого, родительского. Не может быть, чтобы жители маленького муравейничка завраждовали с большим, исходным, родительским. На всякий случай испытываю их отношение друг к другу: беру на лопатку кучку хвоинок вместе с муравьями с большого муравейника и несу ее на маленький. Сейчас невольные гости будут отпущены. Но... в маленьким муравейнике наступает тревога, все возбуждены, воинственны. Вскоре соседи до единого схвачены и растерзаны.
Произошедшее кажется невероятным. Два дружелюбных и родственных общества стали заядлыми врагами!
Переношу муравьев с маленького на большой. Те тоже уничтожают пришельцев. Тогда мне вспоминается тропинка дружбы. Ее нет, она заглохла, покрылась опавшими хвоинками.
Почему две семьи стали врагами? Неужели из-за того, что здесь в сухом бору, не особенно богатом добычей, мало пищи и голодно живется муравьям? Или, быть может, между муравейниками по какой-то причине заглох взаимный обмен жителями, или еще что-то разладило мирную жизнь соседей. В жизни муравьев нет шаблона, и чего только не происходит!
Тучи закрыли солнце, лес потемнел, стал угрюмым. Тонкими и нудными голосками запели комары. Потом раздался отдаленный гул, крупные капли защелкали по листьям. Шум приблизился: в лесу пошел дождь.
В мокром лесу трудно муравьям. Капли влаги повисают на глазах, усиках, на туловище. Отяжелевшие и мокрые, муравьи тащатся в муравейники и скрываются в его темных ходах.
Но вскоре тучи разорвались, небо заголубело, дождь прекратился, на землю полились лучи солнца и засверкали на травах росинки. Муравейник рыжего лесного муравья стал пробуждаться. На его вершине снова закопошились муравьи. Но сейчас не разобрать, где строители, где охотники или разведчики. Все занялись тщательным туалетом, чистят усики, разглаживают ногами щетинки на теле.
Муравьи всегда внимательно следят за чистотой тела. А после дождя те, кто намок, занимаются туалетом дольше обычного. Наверное, чистота волоском имеет большого значения. Они не только защита от механических повреждений. Волосками муравьи и слышат, и улавливают запахи.
На самой вершине муравейника один муравей схватил другого за ногу и тащит к входу. Муравью не нравится такое обращение, он сопротивляется и вырывается. Через некоторое время его хватают другие муравьи и тоже пытаются тащить. Но упрямец побеждает, и его будто оставляют в покое. Впрочем, вскоре возле него опять собираются муравьи, наперебой гладят его усиками и начинают облизывать голову и грудь. Муравей поднимается на ногах, почти вертикально, возвышаясь над собравшимися вокруг него. Наконец его окончательно оставляют в покое. Через некоторое время он исчезает в одном из входов.
После этого, случайно мною замеченного, эпизода начинаю различать на муравейнике небольшие группы муравьев и в центре каждой из них, один избранный, которого тщательно облизывают. Внимания удостаиваются далеко не все. Почему так — не знаю. Может быть, это какие-то особенные члены большого общества?
Как рискованно на основании одного случайного наблюдения утверждать правило. Есть ли они, эти правила в жизни муравьев. К примеру: муравей, оказавшийся вне общества, без семьи гибнет. И все же...
В каждой семье муравьев есть, наверное, особенные мастера дальних странствий. Они забираются далеко от своего жилища, теряют дорогу, блуждают, страдают от недругов, голодают, многие гибнут, и все же продолжают свое путешествие. Не знаю, возвращается ли кое-кто из таких бродяг в свою семью, побывав в «заморских странах». Подобных муравьев-землепроходцев я кое-когда встречал в своем дачном домике. Делать им здесь было решительно нечего, но попав в него они тщательно все обследовали, ко всему принюхивались, бродили, странствовали.
Сегодня перед сном, усевшись на кровать и положив на колени особую доску «писанницу», стал на ней приводить в порядок записи. Неожиданно на тетради появился шустрый муравей Крематогастер субдентата. Откуда он сюда забрел — ума не приложу. Этот муравей обитает в зоне пустынь и здесь ему нечего делать. Ни на моем дачном участке, ни на соседних он не жил.
Пока я раздумывал о необычном страннике, он стал с особенным вниманием обследовать тетрадь. Опасаясь раздавить удивительного пришельца, я осторожно стряхнул его на пол. Но вскоре упрямый посетитель снова заявился на том же самом месте. Тогда я сдул его с тетради подальше, решив, что окончательно изгнал его и принялся за прерванное занятие.
Прошло десять минут. Сильно зачесался большой палец левой, руки, на нем сидел мой знакомый крематогастер, деловито вгоняя в кожу пальца свое жало. По-видимому, незаметно для себя я его слегка сдавил и он, защищая свою жизнь и достоинство решил храбро сражаться с большим чудовищем. Пришлось открыть окно и выбросить его из домика.
Настойчивость, с которой он появлялся на тетради, говорила о том, что комната ему была отлично знакома.
Больше он не появлялся. Потом я пожалел: его следовало поместить в садочек, кормить, лелеять, убедиться, долго ли он сможет вести удивительную для муравьев жизнь одиночника-путешественника.
Брожу возле бивака, посматриваю на Красные горы, заглядываю в каждый куст саксаула и дзужгуна. Может быть, что-нибудь найдется интересное.
На кустах бродят муравьи Крематогастер субдентата. Кое-где они обладатели стада тлей, прилежно их охраняют и доят. Иногда из стада тлевых коровушек, обуреваемые страстью к путешествию, тли отправляются странствовать по кусту. Изрядно поползав и вкусив радость бродячего образа жизни, они застывают на месте и, погрузив в сочную ткань веточки зеленых побегов хоботок, принимаются высасывать соки растения. Такую одиночную тлю муравьи тот час же берут под особую бдительную охрану. И не зря. Вскоре она народит себе подобных, и на новом месте возникнет новое стадо и даст новые доходы муравьям.
Но тли тлями, а муравьям нужно разнообразие пищи. Поэтому всюду на кустиках, где сидят бледно-серые небольшие около шести миллиметров длины цикадки Ахрус альбикостра собираются свиты муравьев телохранителей и доильщиков. По очереди, мелко-мелко вибрируя усиками, они поколачивают по брюшку цикадку и просят у нее подачки. Иногда попрошайки забегают спереди и тогда «разговор идет с глазу на глаз», в то время, как один или несколько муравьев не прерывают дежурства сзади у источников желанной жидкости. Видимо, между цикадой и муравьями существует сложный ритуал обращения и они отлично понимают друг друга.