Муравьи, кто они? - Мариковский Павел Иустинович. Страница 25
Лето в Сибири выдалось дождливое, и травы выросли высокими. Они заслонили большой муравейник рыжего лесного муравья в осиновом лесу. Когда муравьям стало не хватать солнца, началось поспешное строительство конуса. Широкий и плоский, он скоро преобразился: стал высоким и острым. Муравьи выдержали соревнование с травами. Теперь солнце согревало муравейник.
Быть может, из-за дождливого лета многие почки на осине не раскрылись и остались висеть на дереве. Когда же в конце лета они упали на землю, муравьи стали собирать их для своего жилища. Но почки скатывались с муравейничка. Уж слишком крутыми были его склоны. Пока одни муравьи затаскивали обратно скатившиеся почки, другие приносили все новые и новые из лесу. Работы прибывало с каждым днем.
Но вскоре муравьи убедились в бесполезности своего труда и бросили это занятие. Не знаю, как у них наступил этот общий уговор. Почки остались лежать большим валиком у основания конуса и придавали ему необычную внешность.
Между горами и озером Иссык-Куль расположена узкая лента подгорной равнины, усеянная многочисленными гранитными валунами. У тропинки, тянущейся к горному ущелью, среди высокой травы и валунов часто встречаются большие муравейники рыжего степного муравья Формика пратензис.
Выше, в горах травы гуще, ветер сильнее. Здесь муравейники этого вида совсем низкие, и странно, сверху прикрыты ползучей травою — ячменником. Зачем, казалось бы, муравьям терпеть ползучую траву? Но, видимо, ее не трогают не зря. Стебли ячменника прикрывают муравейник, как канаты юрту, и защищают ее от ветра.
Еще выше в горы по хребтику вьется тропинка. Впереди далекие снежные вершины, позади широкие просторы и озеро. Какое оно теперь большое и синее! И хребет за озером тоже стал выше и показал свои далекие, не видимые снизу белые вершины. Сверху все кажется маленьким, игрушечным — и ленточка дороги с облачком пыли, поднятой машиной, и белые точечки валунов, и узкая полоска песчаного берега.
Здесь, на хребтике, с западной теневой стороны травы гуще и выше; с южной стороны растет низкая степная трава типчак. На хребтике ветер полновластный хозяин: налетит, зашумит в ушах и потреплет одежду. Хорошо, если затихнет, а то задует на весь день до самой ночи. На перевальчике, где особенно жестоки его порывы, вижу необычное жилище степного муравья. Это косматая, напоминающая папаху, кочка. Высокий, почти цилиндрический муравейник окружен с боков плотными стенками, поросшими типчаком. Корни трав крепко переплелись и образовали плотную оболочку — надежную защиту от ветров и ураганов. И только на самой вершине находится ровная площадка из палочек — это своеобразный солярий, где муравьи прогревают своих куколок. Всюду по хребтику видны подобные муравьиные кочки.
Можно догадаться, как возникает столь странное жилище. Вначале вынесенную из подземных строений почву муравьи раскладывают вокруг небольшого плоского конуса из палочек. На этой почве, мягкой и рыхлой, быстро растет типчак. Его не трогают, но, подсыпая землю, направляют его рост так, что получаются вертикальные стенки из дерна. Растет муравейник, растет и земляной вал, растет и типчак, занимая свободный от растительности клочок земли. И такие получаются у муравейника добротные стенки, что ни ветер, ни стужа не страшны ему. Очень крепкие — едва топором разрубишь. Вот так, в зависимости от обстановки, изменяются строительные навыки у одного и того же муравья. Но как эти навыки точно соответствуют окружающей обстановке!
Может быть, подобная архитектура формируется из-за типчака. Но в обширных степях, поросших этим растением, нет подобных муравейников.
В Золотовском ключе горно-лесного Алма-Атинского заповедника еще ранняя весна, деревья голые, трава едва зазеленела, украсилась скромными желтыми цветочками гусиного лука. Но степные рыжие муравьи давно пробудились, спешно подправляют купола своих жилищ, а на тоненькой веточке ивы я вижу, как тесной кучкой застыл отряд рыжих воинов, бдительно охраняющий крошечное стадо тлей: после зимнего сна у муравьев одна из первых задач — разведение тлей.
Загляделся на сторожей. Ранним утром холодно, за ночь муравьи окоченели и все же, завидев меня, встали в боевую позу, грозятся своими спринцовками. Рядом с ивой вижу большое темное пятно, а на его краю два маленьких муравейника, каждый едва больше кастрюли среднего размера. Темное пятно — остаток когда-то бывшего громадного муравейника, и жил он, может быть, не одну сотню лет. Но пора расцвета его прошла, за ним наступил упадок, а затем и конец жизни большого общества.
А маленькие муравейнички? Не осколки ли они когда-то процветавшего общества? Скорее всего, нет. Здесь обосновались две молодые самки, и теперь все начинается сызнова, впоследствии, быть может, возродится большой муравейник и тоже проживет благополучно не одну сотню лет. Если только ему не помешают медведи. Здесь они — первые враги муравьев и все время разоряют их жилища.
Разглядывая муравейнички, замечаю: они оказывается разные. Один сложен из крупных палочек и камешек серого гранита, тогда как другой — из мелких тонких палочек и даже травинок. Такое жилище строит другой муравей тонкоголовый Формика мезазиатика. Как же они, два неприятеля, не терпящие друг друга, могли оказаться соседями?
В это время разрывается пелена облаков, проглядывает синее окошко неба, лучи солнца падают на купола и их поверхность в считанные минуты покрывается множеством суетливых жителей. Присматриваюсь к муравьям: оба муравейника одного и того же вида, только на одном крупные муравьи, на другом — мелкие. Такое различие в росте, видимо, зависит от родительницы, самки-основательницы. У каждой различная наследственность — и дети получились разные. Размеры строительного материала зависят от размеров и силы строителей. «По Сеньке и шапка!».
Впрочем, может быть, и какие-либо другие причины оказали влияние на это странное явление.
Черные бегунки Катаглифис аенесценс — энергичные строители. У маленькой насыпи, из норки, возле которой я присел на корточки, поспешно выскакивают бегунки с грузом песка в челюстях. До чего же быстры их движения! Сколько часов в сутки могут они работать таким быстрым темпом.
У строителей существует твердое правило: каждый, выбросив песок из челюстей, немного отгребает землю поспешными движениями передних ног, повернувшись головой к выходу в жилище. Закончив эту операцию, муравей спешит в подземные ходы за очередной порцией груза. Но в этом маленьком и, видимо, еще очень молодом муравейнике свои порядки: освободившись от ноши и повернувшись головой к выходу, бегунок широко расставляет ноги и скатывается вниз с маленькой насыпи, как лыжник с горы. Подробности катания проследить сразу трудно, уж очень быстро все делается, почти мгновенно. Выскочил наружу, бросил землю, повернулся назад, лихо съехал вниз и очутился в темном входе.
Несколько минут напряженного наблюдения через бинокль и секрет понемногу раскрывается. Бегунок, оказывается, не просто катается с горки. Да и катание было бы не возможным, так как по песку скользить трудно. Раздвинув задние и средние ноги, он усиленно гребет передними ногами, отбрасывая ими песок назад и съезжает вниз. Так одновременно происходит традиционное отгребание песка от входа после освобождения от груза, и возвращение в жилище.
Катающихся с горы бегунков я встретил впервые, ранее пересмотрел множество муравейников этого широко распространенного в пустыне вида. Но как был изобретен и укоренился подобный рациональный способ роющей деятельности?
Жилище и солнце