Муравьи, кто они? - Мариковский Павел Иустинович. Страница 48
Прошел год, как было закончено строительство здания Института Защиты растений на окраине города Алма-Ата, и вокруг него проложен асфальт. В течение этого года несколько раз в день я проходил по асфальтовой дороге, ведущей от главного входа к площадке для стоянки машин, и только сейчас заметил на самой середине асфальта небольшое отверстие, из которого выскакивали крошечные муравьи Тетрамориум цеспитум. Каждый нес в челюстях комочек земли и, бросив его в сторону, мчался в свое подземелье за очередной порцией груза. Вокруг дырочки в асфальте уже был насыпан валик земли, слегка примятый и разбросанный ногами пешеходов.
Неожиданная находка меня поразила. Крошечные муравьи были погребены под асфальтом еще с прошлой осени, пробыли в заточении ровно год, все лето трудились в темноте, не видя света, пытаясь пробиться из плена и — пробились. Может быть, они, бедняжки, пробовали проложить путь в стороны. Но откуда взять столько силы, чтобы провести спасительный тоннель в несколько метров до края дороги. Кроме того, инстинкт подсказывал им, что самый короткий путь — кверху.
Чем же они питались во время своего длительного заточения? Ели корешки растений, случайно напали на дождевого червя, личинку жука или гусеницу бабочки? Или, скорее всего, часть из них отдавала питательные отрыжки другим, обрекая себя на голод, погибель и съедение своими собратьями.
С лупой в руках я склонился над гнездом малышек. Среди вынесенных наружу комочков земли валялись чистые панцири растерзанных на части муравьев. Все содержимое тело их было аккуратно высосано, Те, кто был способен бороться за жизнь своей семьи, своего маленького государства, питались погибшими, ослабевшими, уставшими, стареющими.
С уважением я смотрел на маленьких энтузиастов. Сколько кипучей энергии заложено в каждом крошечном тельце. И теперь их ждала постоянная опасность погибнуть под ногами прохожих...
Но мои опасения оказались напрасными. Через несколько дней подземное гнездо опустело и дырочку, пробитую в асфальте, занесло мусором. Муравьи расстались со своей невольной тюрьмой и переселились на новое место.
Счастливой вам жизни муравьи-малышки!
Голод и бескормица
Разве могут муравьи-жнецы, питающиеся урожаем семян растений, заниматься грабежом? Прежде жизнь жнецов мне всегда казалась образцом миролюбия. Всегда спокойные, неторопливее они размеренным шагом бродили по тропинкам, занимаясь трудом земледельцев. Но я ошибался.
В эту поездку не повезло с погодой. Вчера ночью неожиданно засверкали молнии, осветили голые каменистые горы, потом пошел дождь. Пришлось выскакивать из пологов, в спешке свертывать постель, натягивать палатку. Не обошлось без курьезов: кто-то потерял ботинки, перепутал спальные мешки, надел рубаху на левую сторону. В палатке было душно, нудно гудели комары. Они залетели сюда с реки Или в сухие горы пустыни за десять километров.
Утром мы поехали дальше. Дорога с гор спустилась вниз к реке Или, прорезывавшей пустыню и оказались в тугаях. Здесь мы забуксовали в солончаках, раскисших от дождей, кое-как выкарабкались на сухое место, устроились среди пышных кустов тамариска, лоха и чингиля. Буйство зеленой растительности, пение птиц, шум тростника были так непохожи для пустыни. Она была рядом на пригорке. Тут среди голого щебня и редких кустиков солянок на самом ее краю, вблизи нашего бивака я увидал гнездо жнецов, от которого вниз к тугаю шла очень торная тропинка. По ней мчалось в обе стороны множество муравьев. Тропинка тянулась около ста метров и заканчивалась у другого гнезда.
Здесь происходило что-то необычное: на некоторых муравьях висели отсеченные головы, а у входа валялись корчившиеся в предсмертных судорогах муравьи. Вокруг же крутились приречные муравьи Формика субпилоза любители мертвечины. Пришлось заняться разбором происходящего события.
Отсеченные головы, оказывается, принадлежали другому, хотя и близкому вижу жнеца с матовой головой, пепельного цвета волосками, покрывавшими тело. Они — хозяева гнезда в тугае. Не на них ли напали жнецы из пустыни? Но ради чего?
Пригляделся. Оказывается, каждый мчавшийся к гнезду у края пустыни нес или маленькое черное зернышко или светло-зеленый комочек — зародыш зерна солянки, освобожденный от оболочки. Все стало ясным. Голодающие жнецы — обитатели пустыни совершали налет на своих соседей и грабили их запасы.
Вооружившись лопатой, я вскрываю муравейник в пустыне. Ходы его идут вначале в мягкой земле солончака, затем проникают через слой крупных камней. Через него мне не добраться.
Жаль разрушенного жилища муравьев. Но зато теперь грабители дезорганизованы и тропинка грабежа постепенно опустевает. Вот и миролюбивые муравьи-жнецы! Неспроста жнецы напали на своих соседей. В пустыне засуха, урожая трав нет. Голодание изменило нравы мирных вегетарианцев.
Ранней весной пустыня горит яркими огоньками красных тюльпанов. Множество других цветов украшает землю, напоенную весенними дождями. Но теперь все по-другому. Выгорела трава, чудесные цветы превратились в предательские колючие семена с шипиками, закорючками, острыми иголочками. Они царапают ноги, застревают в одежде. А на месте тюльпанов торчат желтые сухие столбики с жесткой, как жесть, коробочкой-шишечкой.
Сейчас пришло время раскрываться коробочкам. По едва заметным швам створки расходятся в стороны, обнажая ряды плоских, как тарелочки, плотно уложенных друг к другу оранжево-красных семян. Если задеть за такую коробочку, она зашумит погремушкой.
Рано утром, пока еще не наступила жара, к созревшим семенам тюльпанов тянутся оживленные процессии муравьев. Большеголовые, слегка медлительные, они степенно, размеренными шагами шествуют за добычей и многие из них уже висят на коробочках-погремушках.
Вот жнецы нагрузились ношей. Каждый несет крупное оранжевое семечко впереди себя, как флаг, и вся узкая лента муравьев, извиваясь, тянется к жилищу. Будто демонстранты вышли на улицу со знаменами в стройном торжественном шествии.
А в другом месте у входа в муравейник жнецов муравьи как-то странно мечутся, дергаются из стороны в сторону. Что тут происходит! От гнезда и к гнезду в разных направлениях протянулось несколько тропинок, а по ним спешат сборщики урожая. Стал созревать злак-житняк, На очереди семена других растений и муравьи очень заняты. Наступает самая оживленная пора заготовок корма на все долгое жаркое лето и холодную зиму. Большая часть муравьев занято, возле входа толкутся вояки, нападают на всех, бьют челюстями. Это защитники гнезда. В перерывах между схватками они подают сигналы тревоги: мелко вибрируя головой, постукивают ею встречных, бегущих за урожаем или возвращающихся обратно. Но на сборщиков не действуют призывы забияк. Междоусобица их не касается. Инстинкт заготовки корма выше всего на свете.
Кое-где враждующие схватились друг с другом, грызут ноги, усики, отрывают брюшко на тонком стебельке. Вот один уже без брюшка, странный, жалкий, уродливый, теряя равновесие и опрокидываясь, крутится, как сумасшедший, отвешивает удары во все стороны. Мне кажется, он уже не способен различать своих от чужих, им управляет предсмертная агония, злоба на врагов. И вот странно: ему даже не отвечают, будто прощают удары. Зачем с ним драться. Участь его предрешена. Скоро он истощит силы и погибнет.
Но отчего такое смятение, зачем эта драка и нападение могу понять. Надо присмотреться внимательней.
Из входа выползает муравей с зерном и удирает от тех, кто нападает и трясется в возбуждении. Он, оказывается, из другой семьи и пришел сюда за добычей. Его долгий путь нелегок и лежит через заросли трав. По пути его все время бьют, пытаются отнять ношу. И сколько ударов и ожесточенных схваток приходится переносить ему, пока он не добирается до родного обиталища! Но более всего удивительно, что вокруг на травах масса точно таких же зерен, подобных уворованному у соседей!