Краткая история биологии. От алхимии до генетики - Азимов Айзек. Страница 8

Каждому виду, по Линнею, давалось двойное латинское имя; оно состоит: 1) из рода, к которому вид принадлежит; 2) из собственного имени. С тех пор такая биноми­альная номенклатура закрепилась; она дала в руки биологам международный язык, пре­дотвращающий недоразумения. Вид челове­ка, живущий ныне на Земле, Линней назвал именем, закрепившимся с тех пор, — Homo sapiens.

По классификации Линнея, группы, ши­рокие и узкие, выглядят как дерево жизни. Случайно ли закрепилась такая классифика­ция?

Могли ли два тесно связанных вида раз­виться от общего предка и могли ли два тес­но связанных предка видов развиться от еди­ного примитивного предка?

Для самого Линнея, религиозно настроен­ного человека, верящего а слово Библии, само такое предположение было святотат­ством. Он настаивал на том, что каждый отдельно созданный Божественным Провидением, им же и поддерживался. Его система классификации подтверждала это ве­рование, ибо была основана на внешнем сходстве и не предполагала возможных вза­имосвязей.

Однако это не отвратило других ученых от попыток предположить некую эволюцию (это слово стало популярным только в сере­дине XIX в.). По этой теории, один вид раз­вивался от другого; сама классификация отражала естественные взаимосвязи между видами. (В конце жизни и сам Линней стал предполагать, что новые виды могут возни­кать в результате гибридизации.)

Даже французский натуралист Жорж Луи Леклерк (1707 — 1788), большой консерватор, не мог не дать хода такому предположению.

Леклерку принадлежит сорокатомная эн­циклопедия по естественной истории, попу­лярная в его время, но разнородная по составу. В ней он указывает, что у многих видов имеются части тела, не используемые ими (рудименты), например два рудиментар­ных пальца по бокам копыта у свиней. Раз­ве нельзя допустить, что когда-то эти пальцы функционировали? Может быть, человекооб­разная обезьяна развилась в человека, а осел дегенерировал из лошади?

Английский врач Эразм Дарвин (1731" 1802) писал длинные поэмы на темы ботани­ки и зоологии. Он принимал как систему Линнея, так и эволюционные изменения. Однако эти взгляды были бы забыты сегодня, если бы не тот факт, что Эразм Дарвин был дедом Чарлза Дарвина, доработавшего эволюционную теорию.

Приход Французской революции год спус­тя после смерти Леклерка потряс Европу. Ста­рые ценности пошатнулись; стало возможным принятие новых невероятных теорий, эволю­ционных доктрин. Несколько десятилетий спустя французский натуралист Жан Батист де Мане шевалье де Ламарк (1744 — 1829) вновь занялся теорией эволюции.

Ламарк сгруппировал первые классы Линнея (млекопитающие, птицы, рептилии, рыбы) в большую группу позвоночных, а другие два класса — насекомые и черви — беспозвоночных. Ламарк трудился над тем, чтобы наилучшим образом упорядочить классы и группы. Он, в частности, разделил восьминогих паукообразных и шестиногих насекомых; ракообразных и морских звезд.

В период между 1815-м и 1822 гг. Ламарк опубликовал гигантский семитомный труд «Естественная история беспозвоночных», ко­торый лег в основу современной зоологии беспозвоночных. Эта работа заставила его прийти к мысли о возможности эволюции; он опубликовал свои соображения по этому поводу в 1801 г., а затем более детально их проработал в 1809 г. в книге «Зоологическая философия». Ламарк предположил, что используемые органы растут в течение всей жизни, повышая свою эффективность; и дегенерируют, соответственно, если не используются. Эта особенность их развития либо дегенерации, передаваемая потомству, теперь именуется наследственно приобретенными характеристиками.

На примере жирафа он вывел возмож­ность приобретенных, ранее неизвестных ха­рактеристик. Постепенно, по мере использо­вания шеи, ног, языка, антилопа все более наращивала их и передавала потомству. В конечном счете антилопа превратилась в жирафа.

Однако в истории существовало одно сла­бое звено: не только не было очевидным на­следование этих характеристик, но все фак­ты говорили против этого.

Как быть с пятнистой шкурой жирафа, которая служит естественным камуфляжем? Как она появилась из однородной шкуры антилопы?

Ламарк умер в нищете, всеми забытый, забыта была и его теория. Но она сослужи­ла службу тем, кто пошел следом. Один тот факт, что эволюция вышла на арену борьбы мнений, уже был значителен. Позже шансов могло и не представиться.

Наибольшая трудность, которая стояла на пути всех эволюционных теорий, — это нич­тожная скорость изменений. В памяти чело­вечества не осталось примеров превращения одного вида в другой. Если такой процесс и имел место, он должен был быть исключи­тельно медлительным, может быть затянув­шимся на сотни тысяч лет. Во времена Сред­невековья и нашего времени европейцы знали только слово Библии и полагали, что нашему миру 6 тысяч лет. Для эволюции это временное пространство ничтожно.

В 1785 г. произошло изменение. Джеймс Хаттон (1726 — 1797), шотландский врач, воспринимавший геологию как хобби, опуб­ликовал свою книгу «Теория происхождения Земли». В ней он привел обзор изменений, которые производят на земной поверхности вода, ветер и прочие климатические факто­ры. Он также указывал на медлительность, на непрерывность таких процессов, как горо­образование, прокладка реками долин и ка­ньонов. Если учитывать скорость прохожде­ния таких изменений, возраст Земли должен был бы насчитывать миллионы лет.

Эта новая концепция возраста Земли по­началу встретила крайне враждебный прием, однако вскоре именно она объяснила нахож­дение во все большем масштабе ископаемых останков животных, получивших тогда боль­шую известность.

Казалось невероятным, чтобы каменистые формы могли скопировать формы живые случайно; объяснение могло быть одно: та­кие животные когда-то существовали. Мно- ^гие сразу предположили, что эти существа были уничтожены Всемирным потопом. Но если Земля так стара, как предположил Хаттон, останки могли быть исключительно дав­него возраста, и костный материал в них постепенно заменился каменистым.

Новый взгляд на проблему пришел с Уильямом Смитом (1769 — 1839), англий­ским геологом. Он прокладывал каналы (ко­торые тогда строили в массе), а следователь­но, имел возможности для раскопок. Он ввел латинский термин <<страта>> для ровных слоев, которыми ложились разные типы по­род. Он отмечал, что каждый слой имел свою собственную характерную форму иско­паемых биологических остатков, неповторя­емую в других слоях. Не важно, какими складками ложился слой, но он удерживал свои характерные ископаемые остатки, даже исчезая на некоторое время из виду и появ­ляясь в другом месте.

Смит научился идентифицировать назва­ние и приблизительный возраст слоев по биологическому содержимому.

Если его воззрения верны, то можно пред­положить, что геологические слои лежат в та­ком порядке, как сформировывались, и чем глубже залегает слой, тем он древнее. И по возрасту слоя можно определить возраст иско­паемого животного.

Ископаемые животные привлекли внима­ние французского биолога Жоржа Леопольда Кювье (1769—1832). Кювье изучил анатомию ископаемых животных и произвел их сравне­ние, систематически отмечая отличия и сходство. Тем самым он основал сравнительную анатомию.

Эти исследования дали возможность Кю­вье изучить необходимые взаимосвязи частей тела так, чтобы из факта присутствия одних костей можно было вывести форму других: тип мускулатуры и прочее. В конечном ито­ге он смог реконструировать приблизитель­ную форму, размеры и внешний вид ископа­емого животного.

Кажется вполне естественным интерес анатома к классификации видов. Кювье рас­ширил и дополнил систему Линнея, сгруп­пировав классы последнего в еще большие группы. Одну из групп он назвал, по Ламарку, позвоночные. Не интересуясь беспоз­воночными существами, Кювье разделил их всех на три большие группы: членистоногие (насекомые и ракообразные); моллюски и лучевые (прочие).