Человек после человека - Диксон Дугал. Страница 38

Если небо прояснится.

Опускается ночь, и влажная серость становится темнее. Перед ними встаёт необходимость провести ночь здесь, но, по крайней мере, у них есть укрытие под скалистым навесом.

Когда наступает утро, их остаётся только 12. Ночью что-то вышло из пещеры и забрало остальных троих — что-то, чего не ожидала их коллективная память, что-то с маленькими ногами, похожими на человеческие, которые оставили мокрые отпечатки на камнях.

Оставшиеся в живых идут дальше. Небо пасмурно, но они предпочли бы выбрать дорогу наугад, нежели оставаться в этом месте.

Alvearanthropus desertus/Homo vates

Сам улей — массивная скалоподобная постройка, с вентиляционными трубами и толстыми пористыми стенами, вроде стенок гигантского термитника. Плоские наклонные крыши выступают наружу, давая тень во время дневной жары. Тоннели и шахты под ульем тянутся глубоко вниз в водоносные слои, где пища сохраняется в прохладе благодаря постоянному испарению с мокрых стенок. Влажный воздух с нижних уровней проходит через улей благодаря движению ветра перпендикулярно наружным трубам.

Королеву защищают и обеспечивают всем необходимым в пещерах глубоко в нижней части улья. Пищу для неё собирают молодые ульевики. Воины охраняют старую часть улья и её персону. Кормилицы выкармливают её потомство.

Искатель — крошечный, сморщенный предмет — выродившийся остаток своего предка. Ему не нужны ноги, поскольку его всюду носят, и у него нет ни одной. Ему не нужны руки, поскольку всё делается для него, так что его руки и ладони атрофированы. Ему не нужны ни глаза, ни уши, поскольку единственное чувство, которое он использует, находится глубоко внутри его головы и не имеет никакого наружного органа; так что его глаза и уши заросли кожей и стали незаметными. Это просто голова с носом и ртом, и небольшое тело.

Он прижимается к поверхности огромных рук носителя — бесплодной взрослой самки, которая была отстранена от жизни в роли кормилицы и потенциальной королевы глубоко внутри улья и осталась на поверхности как часть группы фуражиров.

Взрослые самцы, воины, мало изменились внешне с того времени, как впервые появились сообщества-ульи. Если начать сравнивать, то их ноги стали длиннее, позволяя им быстрее пересекать открытые местности и собирать пищу с больших площадей. Их тела стали меньше и потеряли свой пузатый вид, потому что теперь воины вряд ли когда-нибудь едят траву и их потребность в объёмистых кишечных бактериальных камерах, характерных для их предков, невелика. Фермент, расщепляющий целлюлозу, производимый генно-модифицированной поджелудочной железой, всё ещё производится, но не в таких количествах, как раньше. Их глазные оболочки тёмные, защищающие от ослепительного сияния солнца, и защищены от хлёсткого песка тяжёлыми веками. Нос вздутый, внутренние проходы между костными пластинками выстланы влажным эпителием, который увлажняет и охлаждает жгучий воздух пустыни задолго до того, как он достигает лёгких. Густые усы вокруг ноздрей и на верхней губе фильтруют песок и пыль из вдыхаемого воздуха. Гладкий жировой горб на плечах и шее отрастает во влажный и богатый пищей сезон, но он склонен сильно рассасываться, когда климатические условия становятся сухими.

Penarius pinguis/Nananthropus parasitus

Островитяне в процессе эволюции выработали способность к паразитическому питанию, которая основывается на метаболической потребности тундровика производить избыточное количество жира. Таким образом, тучные тундровики нашли экологическую нишу, которая позволяет им существовать теперь, когда равнины тундры исчезли, а горные племена вымерли.

Густой мех тундровика и зимняя окраска исчезли; потребность в теплоотдаче означает, что Penarius pinguis нуждается в прямом контакте воздуха с кожей.

Nananthropus parasitus развил маленькие передние зубы для прокусывания кровеносных сосудов.

Единственная функция длинных пальцев рук и ног — позволить паразитам захватывать складки жира.

Они отличаются от своих предков главным образом по своему поведению. Теперь у них вообще нет никакой индивидуальности, они слушают немногие хрюкающие приказы своего начальника и повинуются вслепую. Для улья в целом нет интереса в том, чтобы кто-либо демонстрировал свою индивидуальность, и потому она была утрачена много-много поколений назад. Время от времени, однако, она вновь появляется на поверхности, и под влиянием таких возвратов ульи начинают экспериментировать с новыми и иными путями выживания, которые почти всегда заканчиваются неудачей. Прогрессивный улей гибнет, рассыпаясь в прах, а соседние ульи поглощают его территорию.

Как всегда, молодняк, самцы и самки, образуют партии сборщиков, использующих свои большие руки, чтобы рыться в земле и носить пищу, которую они находят. Когда они достигают совершеннолетия, самцы превращаются в воинов, и, в конечном счёте, могут стать размножающимися особями. Самки становятся кормилицами с возможностью однажды стать королевами; или же они становятся носителями, обременёнными задачей удовлетворения любой потребности искателей, имеющих всеобщую важность.

Этот день во многом похож на любой другой. Партия сборщиков под руководством искателя и под защитой воинов отправляется из улья в предрассветное время, самое прохладное время дня и лучшее для путешествия. Позади них, вырисовываясь силуэтом на освещённом небе, лежит громада улья; его плоские крыши торчат из земли, словно естественные скальные образования, чтобы создавать тень во время дневной жары, вертикальные стены под козырьками усеяны группами отверстий разного размера, которые служат для входа и вентиляции, а множество его вытяжных труб и вентиляционных воронок торчит, словно пальцы и своды, на фоне неба.

Глубоко внизу находится лабиринт коридоров и камер, предназначенных для жилья и удобства королевы и её молодого потомства. Здесь лежат ячейки для хранения запасов пищи, охлаждаемые постоянной циркуляцией воздуха и испарением воды с влажных стен. Затем увлажнённый воздух разносится по улью через жилые кварталы хитроумной сетью точно изготовленных отверстий и тоннелей, управляемый естественным движением ветра перпендикулярно наружным вытяжным трубам. Пар в итоге вновь конденсируется в жидкость до того, как отработанный воздух выходит в атмосферу снаружи. Вода для всех этих целей поднимается из глубоких источников и колодцев с помощью капиллярных сил, действующих в камнях.

Партия, численностью в 100 особей, следует своим обычным маршрутом по холмистым предгорьям, по границе отвратительных слизистых топей справа и бесплодного скалистого нагорья слева. За ними склон расширяется в долину, в которой большую часть года течёт вода, где могут расти растения и где обычно есть нужные клубни или толстые корни.

Перед тем, как их узкая тропа расширяется, вожак издаёт хрюкающий сигнал остановиться. Искатель взволнован, но не говорит им, что рядом есть пища: он сообщает им, что приближаются другие.

Другим хрюкающим сигналом вожак выстраивает воинов вместе в защитную стенку; но им не стоит волноваться. Те, кто приближается, не представляют никакой угрозы.

Теперь полностью рассвело, и партия может разглядеть пять или шесть неуклюже бредущих существ, движущихся вниз по скалистому склону в сторону топей. Тела большие (очень большие для размера их ног), с толстыми наростами и складками жира, который, кажется, полностью покрывает их. Тупые лица выглядывают из складок бледной плоти. В тусклом свете, однако, видны паразиты: крошечные и паукообразные, по четыре или по пять они погружены в толстый слой жира каждой фигуры, их лица обращены вглубь и не видны, непрерывно питающиеся излишками плоти существа.