Язык как инстинкт - Пинкер Стивен. Страница 31

Просто подставьте существительное, глагол, прилагательное или предлог вместо X, Y и Z — и вы получите настоящие правила построения синтаксической группы, которые его расшифровывают. Эта рационализированная версия структуры составляющих называется «X̄ теория».

Эта базовая модель синтаксической группы распространяется и дальше, на другие языки. В английском ведущее слово идет перед ролевыми исполнителями. Во многих языках расположение слов обратное, но это обратное расположение присутствует во всех синтаксических группах в данном языке. Например, в японском глагол идет после своего дополнения, а не перед ним. Японцы говорят: Кендзи суши съел, а не Кендзи съел суши. Предлог идет после своей именной группы: Кендзи к, а не к Кендзи (поэтому предлоги называются «послелогами»). Прилагательное идет после своего дополнения: Кендзи чем выше, а не выше, чем Кендзи. Смещаются даже слова, маркирующие вопросы, и говорится приблизительно так: ли Кендзи поел?, а не поел ли Кендзи? Японский и английский зеркально отражают друг друга. И такое же постоянство было обнаружено при рассмотрении других языков: если в каком-либо языке глагол идет перед дополнением, как в английском, то в этом языке будут предлоги; если глагол идет после дополнения, как в японском, то в таком языке будут послелоги.

Это значительнейшее открытие. Оно означает, что сверхправила будут удовлетворять не только всем синтаксическим группам в английском языке, но и всем синтаксическим группам во всех языках, если внести одно изменение — устранить из каждого сверхправила упоминания о порядке слов слева — направо. Деревья становятся подвижными. Одно из правил будет звучать так:

Чтобы это правило относилось непосредственно к английскому языку, нужно добавить информацию о том, что порядок слов внутри X-штрих — «с начальной позицией ведущего слова». Чтобы получить японский вариант, эта часть информации должна сообщать, что порядок «с конечной позицией ведущего слова». Аналогично, второе сверхправило (для синтаксических групп) можно подвергнуть дистилляции, так, чтобы испарился порядок слов слева-направо, а заданную на том или ином языке синтаксическую группу можно было восстановить, вернув в нее указание: «с начальной позицией X-штрих» или «с конечной позицией X-штрих». Та часть информации, варьируя которую, мы переходим от одного языка к другому, называется параметром.

Фактически сверхправило меньше начинает становиться похоже на точную модель определенной синтаксической группы и больше — на основное направление или принцип того, как должны выглядеть синтаксические группы. Этот принцип можно использовать только в сочетании с определенными установками языка для параметра порядка слов. Эта общая концепция грамматики, впервые предложенная Хомским, называется «теорией принципов и параметров».

Хомский предполагает, что сверхправила (принципы), в которых нет упоминания о порядке слов, являются универсальными и врожденными; когда дети овладевают тем или иным языком, им нет необходимости выучивать длинный список правил, потому что они родились со знанием сверхправил. Все, что им необходимо узнать, это является ли параметр порядка слов в их родном языке с начальной позицией ведущего слова, как в английском, или с конечной, как в японском. А узнать они это могут, просто заметив, стоит ли глагол перед дополнением или после него в любом предложении родительской речи. Если глагол стоит перед дополнением, как в предложении Eat your spinach! ‘Ешь свой шпинат!’, ребенок делает вывод, что в языке начальная позиция ведущего слова; если после дополнения, как в предложении Your spinach eat! ‘Свой шпинат ешь!’, ребенок делает вывод, что в языке конечная позиция ведущего слова. Таким образом, ребенку сразу становятся доступны огромные части грамматики, как если бы ребенок просто взял и переключил рубильник в одну из двух возможных позиций. Если эта теория усвоения языка верна, она поможет разгадать загадку того, как детская грамматика залпом превращается во взрослую за такой короткий промежуток времени. Дети не усваивают десятки сотен правил, они просто переключают несколько ментальных рубильников.

Принципы и параметры структуры непосредственно составляющих определяют лишь то, какие типы компонентов могут находиться в синтаксической группе и в каком порядке. Они не разбирают на части ту или иную конкретную синтаксическую группу. Если дать им волю, то они станут действовать, как одержимые, и будут виновниками всевозможных бед. Взгляните на следующие предложения, все из которых соответствуют принципам сверхправил. Помеченные звездочкой воспринимаются как неправильные:

Должно быть, виноват глагол. Некоторые глаголы, например, dine ‘ужинать’, отказываются появляться в компании именной группы прямого дополнения. Другие, например, devour ‘пожирать’, отказываются появляться без него. Это верно, даже несмотря на то, что dine и devour очень близки по значению — и тот и другой обозначают виды приема пищи. Вы можете смутно вспомнить уроки грамматики, где говорилось, что глаголы типа dine называются «непереходными», а глаголы типа devour — «переходными». Но глаголы выступают во многих ипостасях, не только в этих двух. Глагол put ‘поставить’ не успокоится, пока у него не будет прямого дополнения, выраженного именной группой (the car ‘машина’) и предложной группой (in the garage ‘в гараж’). Глагол allege ‘утверждать’ требует вложенного предложения (that Bill is a liar ‘что Билл — лжец’) и ничего другого.

В таком случае, глагол является маленьким деспотом внутри синтаксической группы, диктуя, какие слоты, которые допустимы в рамках сверхправила, должны быть заполнены. Эти требования заданы в словарной статье к этому глаголу в ментальном словаре приблизительно так: