Основы дрессировки - Федорович А. Ю.. Страница 4

Нестор решает, какое поведение вероятнее всего приведёт к намеченной цели (игре с хозяином): продолжительный лай, самостоятельная игра с мячом с целью соблазнить хозяина, или подход к хозяину с мячом в пасти?

Наличие в памяти собаки навыков (отработанного в прошлом поведения, уже приводившего к удовлетворению данной мотивации) помогает принять правильное решение.

В результате принятия решения формируется акцептор результатов действия — своеобразный «макет» будущих событий. Кроме образа цели акцептор результатов действия включает образ способа достижения цели.

Нестор представляет себе как саму игру (хозяин бросает мяч, Нестор ловит его, приносит и отдаёт хозяину), так и способ достижения этого желанного состояния (подойти к хозяину с мячом в пасти и попытаться вложить мяч хозяину в руку, виляя хвостом и ловя его взгляд). Из этих двух частей и состоит акцептор действия Нестора.

Образ способа достижения цели создан, но он требует детализации: необходимо разработать максимально подробную программу действий, определить в какой именно момент времени нужно послать сигнал (и какой именно сигнал: продолжительность, сила) каждой из мышц, участвующих в поведенческом акте. Стадия создания такой программы называется стадией эфферентного синтеза.

Внешне программа ещё не реализуется, но на этой стадии животное полностью готово к действию.

Напрашивается аналогия с механическим пианино. Для того, чтобы оно заиграло, необходимо изготовить перфоленту, т. е. пробить отверстия в бумажной ленте. Когда отверстия пробиты, музыкальное произведение полностью готово к исполнению. Хотя ни единый звук ещё не прозвучал, музыка, фактически, уже сыграна.

Следующим этапом является собственно действие.

Нестор подходит ко мне с мячом в зубах, неистово вращая хвостом и ловя мой взгляд. Тычет мяч в мою ладонь.

Если результат действия совпадает с акцептором результатов действия, мотивация удовлетворяется, если же нет, то создается новый акцептор результатов действия с новым образом способа достижения цели.

Я занят, я работаю за компьютером, не склонен играть и, поэтому, делаю вид, что не замечаю усилий бедного пса. Нестор неправильно выбрал стратегию поведения, неправильно определил её шансы на успех и, в результате осуществил поведенческий акт, не приведший к цели. Сравнив результат своего действия (я «не ведусь») с образом цели (я бросаю мяч, а Нестор ловит его и приносит мне), Нестор оценивает поведенческий акт как не достигший цели, немного расстраивается и предпринимает следующую попытку: держа в зубах мою ладонь, пытается вытянуть меня из кресла. А за это получит! И это будет очередной отрицательный результат очередного поведенческого акта.

Постоянное сравнение реальных результатов действия с образом цели и постоянная коррекция образа способа достижения цели (что за неуклюжий оборот!) обеспечивают целесообразность поведения.

Как мы уже говорили, причиной целевого поведенческого акта является мотивация — основная на данный момент времени потребность, определяющая направленность действий животного. Действие при этом направлено на удовлетворение этой потребности, служит более или менее эффективным инструментом удовлетворения потребности и тем самым ведёт к угашению данной потребности (или, по крайней мере, её уменьшению). Так то оно так, да не всегда.

Вспомним, что мы договорились называть мотивацией самую сильную на данный момент времени потребность животного и попробуем представить себе как можно больше различных видов потребностей. Сразу приходят в голову пищевая и «питьевая»«потребности, потребность в дефекации, в поддержании температуры тела, потребность во сне и другие потребности, именуемые витальными (от латинского vita — жизнь). Есть ещё половая потребность, направленная уже не на поддержание жизни конкретного животного, а на поддержание существования вида в целом. С этими потребностями всё вроде понятно: поел — и есть расхотелось, попил — и больше не лезет, поспал — и всё, не спится. Причём, всё это с удовольствием: и естся, и пьётся, и спится, и так далее… А вот в чистом виде такая потребность есть: в получении удовольствия? Оказывается есть! И это было доказано в известном опыте Д. Олдса с крысами. Крысе, непосредственно в «центр удовольствия» (есть такой в мозгу), вживляли электрод и электрическими разрядами этот центр раздражали. Крысе процесс, естественно, нравился. Затем позволяли крысе, нажимая на педаль, самой посылать импульсы в «центр удовольствия». Эффект превосходил все ожидания. Как только крыса понимала, что нажатие на педаль доставляет удовольствие, она начинала давить на неё раз за разом. При этом крыса отказывалась отвлекаться на удовлетворение витальных потребностей и погибала от истощения. Понятно, что речь тут идёт о, так сказать, «удовольствии в чистом виде», удовольствии максимально сильном из всех возможных. Однако, даже с поправкой на необычайную силу удовольствия, можно сделать два вывода. Первый о том, что стремление к удовольствию — исключительно сильная мотивация. (В этом причина неизлечимости наркомании.) Второй: потребность в удовольствии удовлетворить нельзя. Для нас это важный вывод. Собаку можно перекормить, но нельзя переласкать и перехвалить. Ласка и похвала — наши безотказные орудия. За ласку и похвалу собака готова практически на всё. Разумеется, если похвала исходит от достаточно авторитетного, с её точки зрения, существа. Впрочем, мы немного отвлеклись.

Интуитивно понятно, что собакам нравится играть, следовательно, у них существует потребность в игре или игровая потребность.

Игры у собак бывают разные. По мнению этологов все они представляют собой ритуализированные, т. е. превратившиеся в ритуал, элементы повседневного жизненно важного поведения (охотничьего, оборонительного, полового).