Идеальный герой - Джеймс Саманта. Страница 16

— Да? — Дейн позволил себе улыбнуться, указывая на пустую чашку. — С твоей помощью я восстановил силы.

Она моргнула. На самом деле она не была уж очень уверена в себе.

Не спуская с нее глаз, он взялся за одеяло с понятным ей намерением.

— Ты не посмеешь! — Это был страстный, гневный протест.

Дейн молчал, вопросительно глядя на нее.

— О, черт возьми! — выкрикнула она. Дейн вздохнул.

— Нужно ли напоминать, что я едва ли в состоянии приставать к тебе? И что подумают обо мне люди, если узнают, что я позволил женщине всю ночь провести в кресле, тогда как сам спал на кровати?

Их глаза против ее желания встретились, и он почувствовал, что Джулианна смягчилась.

— Они, без сомнения, подумают, что ты негодяй. И это соответствует действительности.

Он приподнял край одеяла.

— Никому из нас не будет лучше, если ты не отдохнешь.

— Но мне не подобает спать с тобой в одной постели. Это бесчестит меня.

Он рассердился.

— Сударыня, — рявкнул он. — Вы уже спали.

— С вашей стороны в высшей степени не по-джентльменски напоминать мне об этом.

Это правда. Но тогда у нее не было выбора, ведь она была пленницей, а теперь-то другое дело.

Она была готова сдаться. «Это безумие», — твердила она себе.

Она не знала этого мужчину, а то, что знала о нем, было достойно всяческого порицания! Он снова взял ее пальцы. Джулианна вдруг почувствовала, что он легонько притягивает ее к себе.

— Иди сюда! — позвал он. — Иди и ложись со мной, котенок.

Ее глаза расширились.

— Если бы тебе не было больно, — заявила она, — я обязательно стукнула бы тебя.

Когда она скользнула на кровать позади него, он издал какой-то звук, который напоминал наполовину смех, наполовину стон. Только мертвый смог бы остаться равнодушным к очарованию этой женщины.

— Ну, котенок! Если бы мне не было больно, я обязательно заслужил бы это.

Глава 7

Когда на следующее утро Дейн проснулся, Джулианна была уже на ногах. Она закалывала волосы перед маленьким овальным зеркалом, висевшим на стене рядом с дверью. Заметив, что он не спит, она обернулась.

— Доброе утро, — пробормотала она с испытывающей улыбкой.

— Доброе утро, — ответил он.

Он смотрел, как она идет к нему, и в нем вспыхнуло голодное желание. На этот раз она была в платье из белого муслина. Глаза Дейна пропутешествовали по изящному лифу, обшитому голубым кружевом. Высокая округлая грудь приподнимала материю. Кожа была молочно-белой и гладкой. Хотел бы он дотронуться до нее, до Джулианны, увериться, что она такая же нежная, какой кажется. А когда она присела рядом и слегка наклонилась, чтобы взглянуть на его плечо, он с большим трудом отвел взгляд от ложбинки и обнаженной груди. Даже острая боль, пронзившая его в тот момент, когда он изогнулся, не сняла несвоевременного желания. Его ноздри ощутили аромат роз. «Бог мой, как она свежа и мила!»

Внезапно он с горечью осознал свой собственный неприглядный вид.

Он не замечал, что Джулианна также изучала его, пополняя свое представление о нем. За всю свою жизнь ей не приходилось сталкиваться с таким мощным и неприкрытым мужским началом. «Очень неприятно, — решила она с раздражением, — почему, черт возьми, он так на меня действует?»

Она сидела, стараясь смотреть только на повязку, но ей это плохо удавалось. С обнаженной шеей и грудью он казался еще больше, чем обычно, был просто невероятно большим. Руки у него были длинные, с рельефно выпирающими мышцами, покрытые шелковистыми на вид темными волосками, с крупными запястьями; в длинных пальцах чувствовалась большая сила.

Когда она касалась его покрытой волосами кожи, в животе что-то ухало вниз, как кирпич. Мышцы живота сжимались, а где-то внутри появились незнакомые ощущения, которые она не смогла бы передать словами. Она отчаянно старалась успокоить скачущий пульс. Между ними должна же быть какая-то одежда: рубашка, жилет, куртка, шейный платок, а тут… Она не привыкла к такому. Ей было непривычно дотрагиваться до мужчины. И между ними не было ничего, только пугающая бронзовая мужская кожа…

Она старалась говорить так, чтобы голос звучал легко и ровно.

— Давай посмотрим, как у нас идут дела.

— А нужно?

Он потемнел и поморщился от боли, когда она начала разматывать полоски ткани.

Когда они наконец были сняты, Джулианна с облегчением вздохнула. Но при виде вспухшей, обезображенной стежками кожи ей сделалось нехорошо.

— Что, плохо, да?

Джулианна осмотрела рану внимательнее. Рана была еще свежей, с неровными краями, покрытая засохшей кровью.

— Вообще-то совсем неплохо, — осторожно сказала она. — Кожа вокруг покраснела и воспалилась, кое-где синяя, но, наверное, другого и быть не могло. Если честно, она выглядит гораздо лучше, чем я ожидала.

Джулианна уже поставила на стол тазик с горячей водой и приготовила стопку чистых бинтов. Когда она начала промывать рану, Дейн приготовился к худшему, но она действовала на редкость осторожно. Он следил за ее пальцами. Они были маленькими и тоненькими, как и она сама. Дейн смутно помнил, как она касалась его, гладила лицо, как звучал ее нежный, успокаивающий голос. «Но язычок-то у нее очень острый! Такое вот интригующее несоответствие», — размышлял он.

Он наблюдал, как ловко она соорудила квадратную прокладку.

— Вы очень способная. Вам приходилось работать в лазарете?

Джулианна заморгала.

— О Боже, конечно, нет.

— Вам смешно? — потребовал он ответа.

— Немножко.

— Почему?

— Ну, дело в том, что свой опыт я приобрела исключительно на животных.

Еще совсем ребенком она всегда выхаживала пострадавших зверьков: то осиротевшего крольчонка, то собачонку, попавшую лапой в капкан… О, как ей хотелось оставить ее у себя! Она долго умоляла отца позволить ей это, но отец отказал.

С братом Джастином ее роднило упрямое неповиновение. Она продолжала выхаживать собачку, пряча ее подальше от глаз отца. Себастьян и Джастин помогали ей, незаметно принося из дома еду для дворняжки. Когда нога у собачонки зажила, ее взяла к себе Пруденс, что жила в небольшой деревеньке поблизости от Терстон-Холла.

Если бы отец узнал, он пришел бы в ярость. Не то чтобы они этого боялись, но все же…

— Каких животных? — спросил он. Джулианна пожала плечами.

— Было несколько кроликов, птица со сломанным крылом. — Она не смогла совсем спрятать улыбку, притаившуюся в уголках ее губ. — Но я смело могу утверждать, что из всех животных, с которыми мне приходилось иметь дело, ты — самое большое.

— Благодарю. Я рад, что теперь знаю, как ты на самом деле ко мне относишься.

— Несколько дней назад ты не высказывал такого недовольства, — напомнила она.

— Так и есть. — Он смотрел, как она держит квадрат из ткани, и подставил руку, чтобы ей было удобнее прибинтовать его. — Но мне представляется все же, что кто-то обучал тебя.

Джулианна была погружена в выполнение своей задачи и отвечала рассеянно.

— Просто, когда я была маленькой, Себастьян лечил все мои ушибы и синяки.

— Ты называешь отца по имени?

— Нет, конечно же, нет. Себастьян — мой брат. Дейн бросил на нее недоуменный взгляд.

— Твой брат занимался твоими царапинами?

— Для этого надо было знать моего брата. Это один из тех мужчин, которые защищают и покровительствуют.

— А где была твоя мать?

Ее улыбка медленно исчезла. «Этого вопроса следовало ожидать», — решила она.

— Я не помню своей матери.

— Прости. — Он помолчал. — Она умерла, когда ты была маленькой?

— Да. Она… она сбежала с другим мужчиной. — Ее признание вылетело как-то внезапно, само собой. — Через Ла-Манш. Они погибли.

Он уставился на нее.

— О Боже!

— Да, это был такой позор!

— А что твой отец?

— Он тоже умер довольно давно. — Ее пальцы теребили платье. Она подняла голову и с некоторым усилием засмеялась. — Не знаю, почему я все это рассказала тебе. Я редко даже думаю об этом.