Избранница - Джеймс Саманта. Страница 70

— Понятия не имею! — взорвался он. — Я нанял сыщиков, и они уже несколько месяцев возятся с твоим делом. И хоть ты и не доверяешь мне, но и здесь за тобой приглядывают мои люди. Я устал защищаться от твоих нападок, Кесси, и никак иначе не могу. доказать свою невиновность, кроме как найти преступника!

— А что мне остается? — со слезами на глазах вскричала она. — В следующий раз мне может и не повезти!

Он потянулся к ней, чтобы успокоить. Но у нее в груди бушевало сомнение. Как она может любить человека, который, вероятно, замыслил убить ее? Нет, она не позволит ему прикоснуться к себе, только не сейчас.

— Не надо! — отшатнулась она. — Не трогай меня! Не смей больше прикасаться ко мне!

Габриэль резко отскочил от нее. И помрачнел. Его охватило горестное чувство поражения.

— Этот брак был проклят с самого начала, — произнес он жутким голосом, который она будет помнить до самой смерти. — Возможно, ты и права. Наверное, разумнее всего покончить с ним прямо сейчас.

Кровь отхлынула от ее лица:

— Что ты имеешь в виду?

— Не волнуйся насчет денег. Я обеспечу тебя до конца жизни, как и обещал. И нам больше не придется терпеть друг друга. Зачем продлевать эту муку, которая зовется браком? Тебе лишь придется выбрать место, где ты хочешь поселиться, и я позабочусь, чтобы купить там тебе дом со всеми удобствами. Господь свидетель, мне не особо присуще благородство, но, возможно, даже к лучшему, что ты уедешь. Если хочешь, я даже могу отправить тебя в Чарлстон.

Горячий ком в горле мешал ей дышать и говорить. Она онемела. И почувствовала, что земля уплывает у нее из-под ног. Она едва выдохнула:

— А как с Джонатаном?

— Джонатан — мой наследник, так же как я — наследник моего отца. Он должен получить соответствующее воспитание. И он его получит.

Пораженная, Кесси молча уставилась на него. И поняла, что перед ней совершенно чужой человек, которого она не знает и не понимает. В нем не было ни грана сочувствия и желания понять.

— И ты полагаешь, я оставлю его здесь? Чтобы его воспитывали ты и… твой отец? И чтобы он вырос таким же, как ты! — Ярость слепила ее. — Нет! Нет!

В его взгляде светилась решимость.

— Ты можешь отвергать меня, Кесси, Но лишить меня прав на сына ты не сможешь.

— Ты хочешь отобрать у меня моего ребенка? — прошептала она, отказываясь верить услышанному. — Боже, и ты еще смел обвинять в жестокости меня

— Мне казалось, ты сделала свой выбор. Ты не доверяешь мне, выдвигаешь против меня дикие обвинения. Пусть будет по-твоему. Я больше не стану ни о чем просить.

Он повернулся и вышел.

Прошли минуты, а может быть, и часы. Кесси потеряла всякое представление о времени. Стояла и чувствовала, что в ее сердце вонзили нож.

За ее спиной сухо кашлянули. Она резко повернулась и увидела герцога Уоррентона.

— Прошу извинить меня, ваша светлость, — мертвым голосом произнесла она. — Я не заметила вас.

Он молча поклонился и уставился на нее, сложив руки за спиной.

— Простите мне мою откровенность, Кассандра, но я невольно стал свидетелем вашей ссоры с Габриэлем.

Он слышал! Ей стало неловко и неприятно. Даже не знаешь, как реагировать на подобную реплику.

Реджинальд не улыбался, но был не так мрачен, как обычно.

— Тогда прошу извинить меня, — наконец пробормотала Кесси. — Переезжая сюда, я не собиралась устраивать здесь сцены.

— Нет нужды волноваться на этот счет. Мне показалось, что вам было что обсудить. Ведь ваш супруг собирается отнять у вас ваше дитя!

Кесси с болью в голосе проговорила:

— Да. Мне казалось, что такое и представить невозможно… — Она замотала головой. — Я… я просто не понимаю, как у него язык повернулся сказать подобное!

Реджинальд вздохнул:

— Я знаю его с детства. Он… всегда был упрямым и… диким мальчишкой, и это еще мягко сказано. Некоторые утверждают, что он… мстительный субъект.

Мстительный. Сердце ее болезненно сжалось. Ведь именно из мести он когда-то женился на ней. Реджинальд прав, тысячу раз прав! Ей были хорошо знакомы безжалостность и целеустремленность Синклеров. А как он был бессердечен сегодня! Ее затрясло.

— Должен предупредить вас, дорогая… Габриэль не из тех, кто бросается словами. Он имеет обыкновение выполнять свои угрозы.

— Что вы имеете в виду? — прошептала Кесси, не сводя с герцога испуганных глаз.

— Только то, что сказал. Я давний друг семьи, но помешать намерениям Габриэля не сумею. Хотя и считаю, что ребенку мать нужна, как никто другой.

Кесси без сил рухнула на скамью.

— Я не могу позволить ему отобрать у меня Джонатана! Не могу! — Она закрыла лицо руками. — Что же мне делать?

— Ну же, соберитесь, не время распускать нюни. — Он сунул ей носовой платок. — Вытрите слезы и послушайте, что я вам скажу.

Кесси вытерла глаза и подняла голову.

— Вот что я думаю, Кассандра. Если вы останетесь здесь, то дождетесь, что Габриэль отберет у вас сына. Он может быть очень безжалостным, как вы знаете. Не следует забывать и о герцоге, который столько времени ждал наследника.

— Я не могу допустить этого! Джонатан — все, что у меня есть и ради чего я живу!

— Как я вас понимаю, дорогая! Поэтому и предлагаю бежать отсюда, пока у вас есть шанс.

— Бежать? Куда я могу бежать? — Она застонала от отчаяния. — В Лондоне Габриэль тут же меня отыщет. Да и вообще перевернет всю Англию, чтобы найти нас!

Реджинальд задумчиво почесал подбородок:

— Сами вы вряд ли сумеете сбить Габриэля со следа. Но у меня есть сестра в Ирландии — добрейшая и благороднейшая женщина. Я могу помочь вам сесть на корабль, идущий туда. С моим письмом вы сможете поселиться у нее до тех пор, пока как-то устроите свою жизнь.

Кесси содрогнулась:

— На корабль? — Она, не задумываясь, проговорила: — Мне страшно даже вспоминать плавание через океан. Я смертельно боюсь воды и… не умею плавать.

— Выбор за вами, конечно. Вам решать, что для вас важнее.

Кесси закусила губу. Еще один вояж по морю. Но это все же мизерная плата за свободу и безопасность. Ее и сына. Габриэль — очень опасный противник. У него и деньги, и власть. Единственная надежда — бежать прямо сейчас, пока никто ничего не подозревает…

— Кажется, вы правы, — запинаясь, произнесла она. — И я с благодарностью принимаю вашу помощь.

— Отлично, дорогая! Вы не пожалеете об этом. Вот что мы сделаем в первую очередь. Упакуйте лишь маленький чемодан с самыми необходимыми вещами для вас и ребенка. Я постараюсь подослать остальное к отплытию корабля. Встречаемся через час у конюшни. Кесси нахмурилась:

— А как быть с Эвелин? Что мне сказать ей?

— Не волнуйтесь насчет Эвелин. Я скажу ей, что решил прокатить вас на фаэтоне. Он двухместный, так что она не сможет составить нам компанию, даже если захочет. А позже я откроюсь ей. Сейчас этого делать не стоит: слишком рискованно…

Через час Кесси уже покинула поместье Уоррентонов. Джонатан вел себя по-ангельски — тут же уснул у нее на руках. Пока она лихорадочно занималась сборами, сердце ее словно окаменело. Но не успели они отъехать и на полмили, как все ее существо воспротивилось тому, что она собиралась сделать. Нельзя вот так покидать Габриэля! Она не воровка и не преступница, чтобы пускаться в бега! И они уже столько пережили вместе с Габриэлем, проделали такой длинный путь. Это безумие — так легко отступиться друг от друга!..

За какие-то доли секунды перед ней пронеслось все — вспомнилось каждое слово, каждое прикосновение, каждая ласка, которыми они обменялись с Габриэлем. Любящий палец нежно провел по крохотным бровкам Джонатана, поразительно напоминавшим насмешливые контуры отцовских бровей. Да и весь он был маленькой копией Габриэля, за что она любила его еще больше… Габриэль прав: Джонатан и его сын… и он любил его не меньше, чем она сама, — каждым ударом своего сердца, каждым вздохом… Но и Габриэля она любила так, что мысль прожить оставшуюся жизнь без него, ужасала…