Любовь под луной - Джеймс Саманта. Страница 28

– Надеюсь, ваша сестра не очень рассердилась на меня за то, что я тогда проводил вас до дому.

– Нет-нет, нисколько. – Эмили поежилась: она-то знала, что это неправда. Вернее, не совсем правда. А может, заколебалась девушка, она не так уж и покривила душой. Ведь Оливия и вправду не сердилась... И с чего бы ей сердиться, раз она ничего не знала! К тому же Эмили благоразумно промолчала о том, что Эстер, отправившись в пивную, оставила ее одну, а потом и вовсе забыла про нее. Да и зачем говорить – ведь бедняжка клялась и божилась, что такое никогда не повторится. Эмили с радостью простила ее, заверив, что все забыто, и, чтобы избежать дальнейших расспросов, скороговоркой объяснила, что один человек помог ей добраться до дому.

Что же тут плохого, убеждала себя Эмили. Просто она не стала объяснять, кто этот человек, вот и все!

Вдруг ей почудилось какое-то неясное движение. Девушка насторожилась. И в то же мгновение что-то слегка коснулось ее рук.

– Что вы делаете? – тихо спросила она. И опять что-то мягкое защекотало ее запястье. Эмили не понимала, что происходит. Он осторожно потянул за кончик смятого кружева, которое она плела перед его приходом.

– Неужели это вы сами?..

Эмили почувствовала, как загорелись ее щеки.

– Да. Я... я считала петли.

– Но это же просто восхитительно!

– Да? Вот и Оливия так говорит, – чуть смущенно призналась Эмили. – Знаете, я занялась этим просто потому, что надеялась: вдруг кто-нибудь купит? – Признание это сорвалось с ее губ прежде, чем она успела подумать. – Оливия нанялась в Рэвенвуд горничной и трудится, бедняжка, от зари до зари. А я просто сижу здесь и ничего не делаю. Вот я и подумала, может, если у меня получится, я тоже смогу заработать немножко денег. И тогда Оливии станет полегче... – С губ девушки сорвался невеселый смешок. – Но, конечно, это была просто глупая затея. Как я смогу продать... если я и до рыночной-то площади никогда одна не доберусь!

Андре долго молчал. Потом решился:

– Хотите, я попробую продать его для вас? У вас ведь, наверное, есть еще?

– О... да, конечно, целая корзинка! – обрадовалась Эмили. Но улыбка ее быстро увяла, и на лице появилось сомнение. – Но... как же вы его продадите? – склонив голову, спросила она.

– Попробую во время ярмарки. Мой... – начал он и тут же спохватился, – ... мне довольно часто приходится бывать в таких местах. Работа, сами понимаете.

Эмили закусила губу. Надеяться на такую удачу было или просто глупо... но все-таки...

– Я, право, боюсь вас затруднять...

– Ничего страшного! – с жаром перебил Андре, жадно вглядываясь в ее лицо. Господи, благоговейно подумал он, да он бы с радостью отправился на край света и обратно, если б только она попросила! – Давайте я попробую, Эмили. Если ничего не получится, вы ведь ничего не потеряете, верно?

– Ладно. – Эмили глубоко вздохнула. – Знаете, я... и вправду очень благодарна, что вы это предложили. Только вы должны мне пообещать, что часть денег возьмете себе... за труды.

– Ни за что!

– А иначе я не соглашусь! Ну, договорились? – вкрадчиво спросила она и протянула ему руку.

Андре осторожно сжал ее пальчики. Он не смел и надеяться на это, но куда больше мечтал о том, чтобы поднести ее руку к губам, а потом обнять девушку и поцеловать в приоткрытые нежные губы. Неимоверным усилием воли он заставил себя очнуться. Может быть, когда-нибудь потом...

– Ладно, договорились, – слегка охрипшим голосом произнес он и кивнул.

Мягкая улыбка, похожая на солнечный луч, скользнула по ее лицу, и у Андре перехватило дыхание, будто кто-то с размаху ударил его под дых.

– Знаете, просто передать не могу, как я счастлива, что мы познакомились, – тихо сказала она. – Я надеюсь, вы еще не скоро уедете из Рэвенвуда.

– Не знаю... – Улыбка сбежала с лица Андре. – До конца лета, вероятно, не уеду. – В душе он взмолился, чтобы так и вышло, но тут многое зависело от гаджо. Если кому-то из них не понравится, что цыганский табор расположился у деревни...

– Простите, если я задам вам нескромный вопрос, Андре, но... но я вдруг почувствовала, что от вас пахнет кожей. Вы, случайно, не кожевник?

– Нет, вернее, не совсем. – Андре запнулся, но быстро отыскал подходящий ответ: – Видите ли, моя работа связана с лошадьми. – Собственно говоря, это была чистая правда. Андре не понимал, в чем дело, но какое-то подсознательное чувство подсказывало ему не упоминать о том, что он цыган.

Эмили ничего не заметила. Она молча кивнула, довольная, что угадала. Значит, ему приходится работать.

– Вы покупаете и продаете?

– Д-да, вроде того. Так, торгуем помаленьку. А потом я иногда приучаю их к седлу. Говорят, что... – Он опять спохватился и вовремя прикусил язык, чтобы не сболтнуть лишнего. – Говорят, у меня к этому делу талант.

Все то время, пока он говорил, Эмили, склонив голову к плечу, внимательно прислушивалась. Андре беспокойно кружил по гостиной, не находя себе места.

– Может, хотите выйти в сад? – предложила она. – Мне кажется, день сегодня такой чудесный! И...

Эмили не успела договорить, как вдруг сильные мужские руки подхватили ее и, как пушинку оторвав от пола, подняли высоко в воздух. Она еще не кончила ахать, когда он бережно опустил ее на землю.

Руки его медленно разжались, и Андре неохотно выпустил девушку из объятий. Эмили совсем задохнулась. Все плыло у нее перед глазами. И вдруг она поймала себя на том, что с радостью бы вновь почувствовала, как эти крепкие руки обвиваются вокруг нее.

– Принцесса, – галантно прошептал он, – ваш трон!

Под собой Эмили почувствовала пышный ковер свежей зелени. Она попыталась притвориться рассерженной, но тщетно: губы ее сами собой расползались в улыбке.

– Ах, добрый сэр, – пропела она, – как вы дерзки!

– А вы так прекрасны, моя принцесса!

Томительная дрожь пробежала у нее по спине. Андре улыбался! О, конечно, она не могла это видеть, но слышала улыбку в его голосе. Казалось, будто сам воздух вокруг них напоен счастливым смехом.

Мысли кружились у нее в голове. Сколько ему лет? – гадала Эмили. Молодой он или старый? А если молодой, вдруг он женат? Или помолвлен? Нет, чуть было не вскрикнула она, Боже сохрани, нет!

Лицо Эмили потемнело. Как она сейчас ненавидела свою слепоту, ненавидела всем сердцем, потому что какой мужчина в здравом уме захочет связать свою жизнь со слепой женщиной? Да что толку мечтать, если и так ясно: жестокая судьба обрекла ее на вечное одиночество. Пройдут годы, она так и состарится, сидя в своем кресле у окна. И бедная Оливия тоже состарится рядом с ней – слишком хорошо она знала сестру, чтобы подумать, что та оставит ее одну. Нет, Оливия никогда ее не бросит. И вся ее жизнь будет разрушена. Бедная Оливия! Она никогда не узнает счастья, и все из-за нее, Эмили!

Никогда она еще не ненавидела свою слепоту так, как в эту минуту.

– Эмили, – окликнул ее низкий мужской голос, – о чем вы думаете? – И она почувствовала, что он тоже больше не улыбается.

– Знаете, я чувствую на своем лице тепло и знаю, что это солнце. Но кажется, прошли века с тех пор, как я видела его в последний раз. – Губы ее слегка дрогнули. Эмили запнулась, понимая, что не в силах рассказать ему правду.

– Вы ведь не всегда были слепой? – спросил он, взяв ладонь Эмили в свои руки и нежно сжимая ее пальцы.

Пожатие его руки было таким ласковым, таким успокаивающим, что она... Господи, прости ей эту мысль... На мгновение Эмили взмолилась в душе, чтобы он остался в Стоунбридже навсегда!

Девушка молча кивнула.

– Как же это случилось?

Эмили прерывисто вздохнула. Горло ее стиснула судорога. Воспоминания теснились в мозгу, сменяя друг друга. Она снова падала головой вниз со спины старушки Белль, снова видела отца, ничком лежащего на земле, и тоненькую струйку крови, стекающую у него по подбородку... И этого страшного цыгана над ним... с окровавленной дубинкой в руке... Эмили содрогнулась всем телом.