Пророчество любви - Джеймс Саманта. Страница 8

— Норманнские девушки шепотком рассказывают друг другу, что он богато одарен природой, силен, как бык! Все они так и падают к его ногам. Но я бы ублажил тебя не хуже, а может, и получше, только позволь!

Алана ничего не могла поделать. Ее взгляд метнулся к Меррику, сидевшему за столом на возвышении. Он смотрел на них без улыбки, угрюмо сжав губы. Обернувшись через плечо, чтобы проследить за взглядом саксонки, Рауль нахмурился. Сообразив, что их беседа не осталась незамеченной, он отпустил девушку, ущипнув за руку.

— Мы еще увидимся, а?

Со вздохом облегчения Алана поспешила удалиться. По мере того как тянулась ночь, Алана бросала все более беспокойные взгляды на Меррика, но он не обращал на нее никакого внимания. Что же касалось пирующих норманнов, то их ненасытность в еде уступала лишь неуемной страсти к выпивке. Однако мало-помалу гул голосов и раскатистый смех стали затихать. В конце кондов многие норманны ушли спать, другие лежали, облокотившись на стол или развалившись на скамьях, стоявших вдоль стен. В зале раздался пьяный храп.

Алана остановилась, медленно поставила кувшин с элем на стол, и вдруг ей пришло в голову, что…

Уже некоторое время она не видела Меррика. Следить за ней было некому. Никто не догадывается, что одной из служанок может взбрести в голову мысль о побеге…

Подошла Сибил, зевая украдкой.

— Нет нужды здесь оставаться. Внизу в помещении для слуг у меня есть тюфяк, — поморщилась она. — Ты можешь занять соседний.

— Ты права, — прошептала Алана странным голосом — Нам ни к чему здесь оставаться.

Сибил пристально взглянула на нее.

Алана схватила сестру за руку.

— Сибил, никто не заметит, если мы убежим из замка! Часовые наверняка напились, как остальные мужчины, — ее возбуждение нарастало — Мы можем сбежать… от норманнов, от Меррика. Более подходящего случая у нас не будет!

Сибил оглядела зал…

— Меррика нет, — сказала Алана, тряхнув головой — Можно не сомневаться, он отправился спать.

Сибил колебалась.

— Алана, — начала она, — я не уверена, что…

— Сибил, ты только подумай! Неужели ты хочешь навеки остаться служанкой!

На мгновение лицо Сибил исказила болезненная судорога.

— Нет, но… Ох, наверное, ты права!

— Я права, Сибил! Но медлить нам больше нельзя.

— Но… куда мы пойдем?

— Все равно куда! Может быть, в Йорк? Ну как ты не понимаешь? Мы вырвемся из этой норманнской неволи! Поторопись же! К тому времени, как они проснутся, мы должны быть уже далеко!

Надежда блеснула в темных глазах Сибил. Она кивнула.

— Они забрали почти все мои вещи, — быстро проговорила она, — но мне удалось спрятать кое-какие украшения в своем тюфяке. Если мы задержимся на минутку, я заберу их. Позже мы сможем обменять украшения на еду.

Они торопливо, спустились по узкой винтовой лестнице. Большинство служанок уже легли спать. Сибил пробралась в дальний угол мрачной сырой комнаты, где лежал ее тюфяк. Пока она вытаскивала из тюфяка свои сокровища, Алана ждала в переходе.

Вскоре Сибил появилась,

— Я готова, — прошептала она еле слышно.

Алана подтолкнула сестру вперед.

— Показывай дорогу, — шепнула она. — Ты знаешь замок лучше меня.

В полутемном зале замелькали тени. В очаге догорали янтарные угли. Все спали мертвецким сном. Все же Алана обеспокоено оглядывалась. Удача им сопутствовала, никто не шел следом. Сердце колотилось, дыхание учащалось. Большая арка и двери, ведущей во двор, была совсем близко, всего в нескольких шагах. Они почти уже добрались до входа…

Вдруг Сибил резко остановилась. Алана чуть не наткнулась на нее и недовольно проворчала:

— Сибил! Не останавливайся! Нам надо торопиться!

— Я так не думаю, саксонка! Я полагаю, обе вы никуда не пойдете этой ночью и никакой другой!

Алана похолодела. Сердце у нее едва билось. С горечью подавила она вскрик. Боже всемогущий, это он, Меррик.

Его мощная фигура заполняла весь дверной проем, ноги в сапогах были широко расставлены. Во рту у Аланы сразу пересохло. Его блестящие голубые глаза сверкали, как сталь.

— Позвольте поинтересоваться, юные леди, кому принадлежит инициатива?

Сибил с готовностью выдала сестру:

— Это она затеяла побег, милорд! Я бы ни за что не осмелилась, если бы не она!

— Сибил права, — вмешалась Алана. — Не наказывайте ее!

Губы Меррика сжались в тонкую линию. Он бросил лишь одно слово Сибил:

— Иди!

Она помчалась прочь, словно все собаки преисподней кусали ее за пятки. Алане безумно хотелось убежать вместе с ней, но она осталась стоять, скрывая дрожь страха, разумеется. Меррик не простит ей затеянный побег.

— Напрашиваешься на неприятности? Скажи-ка, ты и вправду надеялась удрать?

Мягкий тон его голоса, однако, не скрывал гнева. Подбородок Аланы вздернулся. Во имя Господа, она не покажет своего страха ни перед ним, ни перед кем-либо еще из норманнов.

— Да!

— Можешь бежать хоть на край земли, все равно я найду тебя, саксонка!

— Для чего, норманн?

Его глаза потемнели.

— Для того, — мрачно заявил он, чтобы ты пожалела, что я нашел тебя.

Дрожь пронзила все ее тело. Уж в этом-то Алана не сомневалась. И в голосе, и в выражении лица Меррика чувствовалась несгибаемая воля.

В одно мгновение она возненавидела его так, как никогда никого на свете, потому что заносчивость и высокомерие этого человека были безграничны.

— А теперь я скажу тебе, норманн, что не буду перед тобой унижаться и молить тебя о пощаде, потому что знаю: ты не способен проявить милосердие!

— Милосердие? — резко переспросил он. — Леди, вы живы! Ваша сестра жива, и многие из людей лорда Кервейна остались в живых. Погибли лишь те, кто поднял против Нас меч. Я повторяю тебе, саксонка, твоя участь, как и участь твоей сестры, мота быть куда хуже, если бы вы оказалась во власти гораздо боле жестокого господина, чем я.

Алана не ответила. Он натянуто улыбнулся.

— Твои глаза пылают огнем, саксонка. Если бы ты могла уничтожить меня взглядом, я бы уже лежал и могиле. Хорошо, что сейчас у тебя нет кинжала.

Алана снова потеряла голову от ярости.

— Так знай же, норманн! Ты забрал у меня кинжал. Но я умело обращаюсь также с луком и стрелами.

Меррик склонил темноволосую голову.

— Угроза! — холодно отметил он. Что ж, должен и я пригрозить тебе, саксонка: больше я не потерплю попыток побега! Если подобное случится вновь, обещаю… нет, клянусь ты пожалеешь.

Алана рассвирепела. Будь проклят этот норманн! Если он собирается убить ее, зачем продлевать мучения?

— Черт бы тебя побрал, — с жаром выпалила она. — И почему только ты не остался в своей Нормандии? Если бы не ты, мой отец был бы сейчас жив.

Он плотно сжал зубы.

— Я понимаю, ты скорбишь по отцу, но ведь погибли и многие мои воины. Все теперь по другому, и жизнь никогда уже не будет прежней. Именно это я сказал тебе сегодня утром. Мы, норманн, завоеватели, вы, саксы, побежденные. Мир устроен по законам поражений и побед, так живут люди. Саксы должны покориться нам, иначе неизбежно новое кровопролитие.

— Покориться? Никогда! — воскликнула она. — Если хочешь убить меня, убивай сейчас!

Он рассмеялся, словно она сказала что-то чрезвычайно смешное.

— И не подумаю, саксонка. Я могу вообразить множество гораздо более приятных для меня вещей, нежели твоя смерть, и однажды ты в этом убедишься!

Он медленно обошел вокруг нее, пока снова не оказался лицом к лицу с девушкой. Они стояли совсем близко друг от друга — слишком близко. Меррик неподвижно застыл, и сердце Аланы бешено забилось. В его глазах отражались мысли о таких непристойных вольностях, на какие не осмелился бы никто другой. Он раздевал ее донага взглядом, и…

Осознание страшной неизбежности захлестнуло ее. Теперь она хорошо понимала, очень хорошо понимала, что у него на уме… Он прикоснулся к ней… уже не взглядом, нет… то было прикосновение сильных рук…

А руки Аланы похолодели, как лед. Спрятав ладони в складках юбки, она подавила приступ головокружения. Каким-то образом удалось ей протолкнуть слова через сжавшееся горло: