Заповедное дело Россиию Теория, практика, история - Штильмарк Феликс. Страница 11

Из всех конкретных предложений нам представляется наиболее серьезным мнение А.А. Никольского о создании специального государственного органа для управления заповедниками и национальными парками при Правительстве РФ. По сути, то же самое недавно предлагал А.В. Яблоков в проекте концепций экологической политики России. Им рассматриваются варианты организации самостоятельного комитета («Гос(Рос)Комитет по национальным паркам, заповедникам и редким видам») при Федеральном Правительстве (Яблоков, 1998). Правда, комментируя такого рода предложения, начальник

Управления заповедного дела Госкомэкологии В.Б. Степаницкий проявил немалый скептицизм, хотя и поддержал их в принципе. Надо надеяться, что рано или поздно высшие эшелоны власти осознают исключительную значимость национальных парков и заповедников как подлинных хранителей природных богатств нашей страны и уделят им должное внимание. Но для этого требуется приложить большие усилия, причем в первую очередь – именно тем, кто сегодня возглавляет наше заповедное дело.

Самое же трудное и важное – вернуть исходный смысл понятию «заповедность» – полному прекращению всех форм хозяйственной деятельности, под какими бы благовидными предлогами она ни велась. Именно эйфория в развитии территориальной охраны природы привела к тому, что различные системы ООПТ фактически слились с хозяйственными формами, а подлинная заповедность оказалась почти утраченной. Этому способствуют иные сверхусердные международные контакты, при которых в силу тех или иных вынужденных обстоятельств наши специалисты предпочитают использовать зарубежный опыт, забывая о собственном и подчас пренебрегая отечественными принципами заповедного дела. Важнейший из них – принцип невмешательства, хотя он отнюдь не означает процветания природы. При длительных процессах динамики биоценозов и их сукцессии он может приводить к внешне неприглядным этапам, но пусть об этом судят потомки! Абсолютные заповедники и резерваты есть единственная «внехозяйственная» форма ООПТ, и грозящая ныне ее утрата совершенно недопустима.

Только осознав принципиальную разницу заповедников и национальных парков, будущее управление этими учреждениями («Роскомзаповедник») сможет найти верное соотношение между их задачами, структурами и всей деятельностью. Научное подразделение сосредоточится на заповедниках, ибо именно научная функция должна оставаться для них ведущей, тогда как вся эколого-просветительская, «музейная» и экотуристическая (рекреационная) деятельность переместится на развивающуюся систему национальных парков. Они должны преобладать над заповедниками, превосходя их и в количестве, и в площади. Более того, национальные парки в условиях рыночной экономики и при правильной постановке дела способны материально поддерживать строго бюджетные «бездоходные» заповедники. Что касается их дифференциации, а также других форм ООПТ (биосферных резерватов, заказников, памятников природы), пока можно сказать только одно: пусть время покажет!

1.5. Проблема «заповедники и туризм» [17]

В данное время мы стали свидетелями заметного оживления и развития так называемого «экологического туризма», который многими рассматривается как один из важных факторов экономической поддержки заповедной системы в период сокращения бюджетного финансирования. С позиций классической теории заповедного дела это явление представляется безусловно опасным и нежелательным. Любой туризм, как его ни называй, есть форма хозяйственного использования, неизбежно причиняющая ущерб заповедной природе. Народная мудрость гласит: «Один человек оставляет след, сотни людей – тропу, тысячи – пустыню». Не надо быть большим специалистом или экологом, чтобы понимать ту простую истину, что именно для экологического туризма предназначена развивающаяся система национальных и природных парков, с которой наши заповедники (научные учреждения!) вступают теперь в прямую конкуренцию.

Но реалии жизни редко вписываются в научные концепции. Безусловно, мы предпочитали бы видеть заповедники России не в красочных альбомах и буклетах, а полузакрытыми «лабораториями природы», доступ в которые открыт лишь весьма немногим. Однако нельзя утешаться иллюзиями, хотя туризму распахнуты ворота нацпарков и культурно-исторических мемориалов, да и вообще страна еще не обделена пространством для маршрутов на все вкусы.

Обозначенная проблема отнюдь не нова. На первоначальном этапе развития советских заповедников под эгидой Наркомпроса (1919–1932 гг.) речь шла лишь о некоем «экскурсионном деле» в заповедниках. Комитет по заповедникам при Президиуме В ЦИК (1933–1938 гг.) и Главное управление по заповедникам при СНК (позднее – Совмине) РСФСР (1939–1951 гг.) официально признали целесообразность туризма и экскурсий в заповедниках. В основной документ «Положение о государственных заповедниках» в 1940 г. был включен особый пункт, по которому одной из задач заповедников является «ознакомление населения с природой заповедников и их работой путем организации туризма и научных экскурсий в заповедники» (Макаров, 1940). На этом поприще выделялись заповедники Кавказа, а также «Столбы», где существует особый «туристическо-экскурсионный район». Это было обусловлено рядом причин, в частности, отсутствием системы нацпарков, смешением функций парков и заповедников (многие и сейчас стремятся их сблизить и уравнять, что неверно в принципе), слабостью заповедного ведомства. Вскоре прежние главки были ликвидированы, а уцелевшие кое-где заповедники отчасти потеряли интерес для туристов, став научно-опытными станциями. Однако по мере восстановления прежней системы оживал и «заповедный туризм» (один из родов «заповедного хозяйства»). Слишком велико искушение использовать заповедники не для охраны природы, а ради элементарной пользы людской, преодолеть его невозможно. Администраторы, руководившие заповедным делом в 60-70-е годы, упорно декларировали значимость туризма в заповедниках. Вот, например, что говорил на заседании Научно-технического совета начальник Главного управления по охране природы и заповедникам МСХ СССР Б.Н. Богднов в июне 1967 г.: «…вопросам организации туризма и отдыха на природе в заповедниках уделялось недостаточное внимание… необходимо разработать систему мероприятий (капстроительство, организацию маршрутов, обслуживание и т. д.), что позволит позитивно сочетать интересы охраны уникальных памятников природы и развитие массового туризма». Мы видим в подобных высказываниях яркий пример советского двоемыслия: «употребить, но сберечь», хотя на деле надо выбирать одно из двух. Многие члены НТС тогда выступили против таких предложений, объясняя начальству разницу между заповедниками и нацпарками (Ю. Ефремов, Л. Шапошников и др.). Помогла тогда и риторика о «ленинских» принципах заповедности. К тому же обустроить заповедники для массового туризма не так-то просто.

Но сейчас обстановка иная, чем в «застойные времена». Общая площадь заповедников России теперь превышает территории большинства отделившихся республик СНГ (больше Белоруссии и Эстонии, вместе взятых), такие пространства пустовать не заставишь, особенно когда руководству хочется непременно к чему-то руки приложить, и многим видится в экотуризме решение не только экономических, но даже и своего рода «политических» проблем, в частности установления контактов с местным населением и администрацией. Угроза «конвергенции» и своего рода «срастания» заповедников и нацпарков становится все более реальной, тем более что поддерживается Минприродой РФ.

Это не только будет означать окончательный крах заповедной системы как системы научно-исследовательских учреждений, но и может привести к полному разрыву с местными властями, которые пока что «терпят» бездоходные госбюджетные заповедники, но не поддержат их коммерческую деятельность на федеральном уровне. Примеры такого рода уже возникают.

Национальные парки могут быть очень большими, богатыми достопримечательностями, могут быть и весьма доходными (пока что все не так). У заповедников же другие цели, другой принцип и другая жизнь – деньги не всегда способны помочь сбережению природы (впрочем, нацпарки могли бы с ними и поделиться). Но все дело в том, что происшедшие после 1991 г. изменения в законодательстве почти лишили само понятие заповедности прежнего толкования. Да и невозможно на самом деле заповедать такие гигантские территории. Нам представляется необходимым вернуться к ранее существовавшей практике выделения участков «абсолютной заповедности» и попытаться, пока не поздно, обезопасить ради сохранения хотя бы отдельные участки относительно первозданной природы.