Заповедное дело Россиию Теория, практика, история - Штильмарк Феликс. Страница 26

В крайисполкоме нас внимательно выслушал заместитель председателя Виктор Михайлович Буйновский, возглавляющий на общественных началах краевой совет Всероссийского общества охраны природы. Экспедиция была непосредственно связана с этим обществом, и центральный совет, по рекомендации Ю.К. Ефремова, принял решение всемерно поддерживать наши работы. В.М. Буйновский сказал, что крайисполком считает весьма важным создание в крае нового заповедника и окажет этому делу всемерное содействие. Ввиду множества срочных дел он назначил совещание только через неделю. В список участников совещания мы включили представителей хозяйственных и научных краевых организаций, связанных с проблемами освоения природных ресурсов.

В последующие дни мы побывали в различных учреждениях Красноярска – у геологов, рыбохозяйственников, лесников. Не миновали, конечно, ученых. Выслушивали мнения специалистов о перспективах хозяйственного освоения Таймыра, выписывали различные статистические и справочные сведения. В общем, работы хватало и жаловаться на задержку не приходилось.

Геологи сообщили о больших перспективах разработки полезных ископаемых на Таймыре, где ведется поиск нефти, газа и ценных цветных металлов. Уже сейчас Норильск получает газ из енисейской тундры, а со временем найдены будут новые месторождения, возникнут города и поселки на местах нынешнего безлюдья… «Однако мы считаем, что и заповеднику хватит места, – сказали нам в геологическом управлении, – надо будет только конкретно согласовать намечаемые площади с нашими товарищами из Норильска и Дудинки».

Живой интерес к организации заповедника в районе озера Таймыр проявили работники рыбного хозяйства («Енисейрыбвода»), озабоченные необходимостью усиления охраны ценных рыб в полярных водоемах. Предлагалось даже заповедать полностью все огромное озеро Таймыр, площадь которого больше 450 тысяч гектаров. Интенсивная рыбная ловля, которую с помощью авиации ведет на Таймырском озере Норильский рыбозавод, стала всерьез угрожать поголовью гольца, муксуна, чира и других «деликатесных» рыбных пород. Однако представители рыбной промышленности – «Красноярскрыбпрома», – напротив, просили вообще не включать в заповедник ни Таймырское озеро, ни другие крупные водоемы Таймыра.

…Приближался день, на который было назначено совещание в крайисполкоме. Накануне резко изменилась погода, над городом разразилась гроза, ветер был такой, что дома в Академгородке у Енисея дрожали под его порывами. Температура упала с двадцати восьми до двух градусов тепла, а ночью выпал сильный снег.

Совещание открылось выступлением В.М. Буйновского, который напомнил, что вчера впервые отмечался Всемирный день охраны окружающей среды (5 июня). Основной доклад делал А.И. Матюшин. Потом посыпались вопросы. Где конкретно будет располагаться Таймырский заповедник? Чьи хозяйственные интересы он может затронуть? Как он впишется в программу освоения Крайнего Севера? Наконец, не является ли на сегодняшний день заповедником почти весь Таймыр, в силу его малой освоенности?

Последний вопрос, заданный председателем краевой плановой комиссии, не был для нас неожиданностью. Даже зоолог В.М. Сдобников в одной из своих статей писал, что Таймыр пока еще гигантский заповедник, только без научного штата. Но ведь это было почти тридцать лет назад! С тех пор многое изменилось. Волнение, кажется, придало убедительности моему выступлению. Говорил я о новой фазе освоения Севера в условиях применения мощной современной техники, об отсутствии заповедников в тундре, об изменении отношения людей к природе в последние десятилетия. Заповедники, их создание – передний край фронта охраны природы, проверка выполнения соответствующих решений партии и правительства на конкретных примерах [39].

Активно поддержал нас председатель научно-технического совета общества охраны природы д. б. н. В.Н. Смагин. Начальник «Енисейрыбвода» И.Г. Костров вновь предложил включить в заповедник все озеро Таймыр, чтобы прекратить в нем ловлю рыбы. Говорил он и о беспорядочных рубках, которые ведутся в особо ценных северных лесах, об отсутствии в них лесного и охотничьего надзора.

Большое впечатление произвело выступление геолога Л.В. Махлаева из Научно-исследовательского института минерального сырья. Он поделился личными впечатлениями, накопленными в длительных таймырских экспедициях, рассказал о массовом браконьерстве, ставшем системой, о пренебрежении к элементарным нормам охоты и рыбной ловли в тех местах, где люди предоставлены сами себе. Его выступление прозвучало убедительным ответом на вопрос, не является ли сегодня весь Таймыр заповедником…

Обрадовало нас высказывание начальника Красноярского территориального геологического управления В.Д. Челышева, который подтвердил, что на богатой и обширной земле Таймыра, несомненно, найдется место заповеднику. В некоторых выступлениях прозвучали опасения, что создание заповедника может отрицательно сказаться на освоении природных ресурсов. Мы обещали учесть все конкретные пожелания в процессе проектирования.

Решено было уточнить выбор территории и границ будущего заповедника на следующем этапе работ – в Дудинке и Норильске. Председатель с удовлетворением отметил единодушие собравшихся и огласил проект решения, который был одобрен.

Вечером в гостинице А.И. Матюшин, довольный результатами обсуждения, принялся подсчитывать, сколько он помнит совещаний, посвященных Таймырскому заповеднику. Он досчитал до двадцати двух и сбился со счета. Если бы он знал, как много их еще впереди!

Как обычно после больших совещаний, чуть не целый день ушел на перепечатку и оформление протокола. Но билеты в Норильск были взяты заранее, и утро восьмого июня мы встречали в аэропорту. Зная о непогоде (холода, конечно же, шли с Севера), мы ожидали задержек, но улетели точно по расписанию.

Когда самолет приземлился в Алыкеле (так называется аэропорт у Норильска), мы едва различили очертания зданий за снежной пеленой. Стояла сущая зима, рейсы задерживались, в помещениях было тесновато. С трудом мы уговорили хозяйку камеры хранения принять наши грузы.

В ожидании вечерней электрички мы с Валей пошли бродить по тундре, а точнее говоря, по тем самым «тундроподобным пустотам», о которых толковал В.В. Крючков, – в окрестностях аэропорта. Мне живо вспомнилось, как три года назад в ожидании вылета московского рейса довелось экскурсировать здесь же с зоологом из Лапландского заповедника, доктором биологических наук О.И. Семеновым-Тян-Шанским. Пожилой натуралист с юношеским азартом выслеживал пролетных куликов, фотографировал, рассказывал об их повадках. Это происходило в конце июня, но погода стояла ненастная, мокрый снег у земли прихватывало ледяной корочкой. Я боялся опоздать на самолет, удерживал Олега Измаиловича от дальних маршрутов, но мы все же посмотрели на турухтаньи тока, и я взял на память о Севере несколько веточек тундровой ивы с очень крупными желтыми сережками.

…На этот раз мы с Валей не встретили ничего живого. Вся тундра лежала под свежевыпавшим снегом; наверное, здесь гуляла та самая метель, что дала знать о себе в Красноярске. Но днем выглянуло солнце, стало теплее и вновь начали появляться проталины.

Странно видеть среди ровной заснеженной тундры привычную для горожан зеленую электричку. Слегка покачиваясь, она не спеша побежала вдоль огромных деревянных щитов, ограждавших железную дорогу от снежных заносов. Нам надо было пересесть на встречный поезд, идущий из Норильска в Дудинку, и мы сошли на станции Кайеркан. Оставался еще час утомительного ожидания, но такова уж доля всех странствующих.

Хорошо, когда попутчики умеют скоротать время интересной беседой. Александр Иванович начал вспоминать о своих поездках по Таймыру, об экспедиции на Пясину, о том, как они чуть ли не час летели на самолете Ан-2 над огромным оленьим стадом в несколько десятков тысяч животных. Вспомнили мы и «оленье совещание» в Дудинке, на котором были вместе с Матюшиным.