Тот первый поцелуй - Джеймс Саманта. Страница 27

Громко стуча каблуками по голому деревянному полу, она направилась к двери, и Натаниель поспешил за ней. Как истинный джентльмен, он отворил ей дверь и уже на пороге снова заговорил:

— Элизабет, я хочу, чтобы вы знали… Поверьте мне, я действительно собирался на вас жениться. Если бы мне не пришлось так спешно уехать…

— Что же было тому причиной?

Натаниель вздохнул; он явно испытывал смущение.

— Элизабет, если бы я мог вам сказать… Но я не могу.

— Нет, Натаниель, вы не хотите мне сказать, а это большая разница.

Он молчал. Только когда она двинулась дальше, он преградил ей путь.

— Послушайте, Элизабет, вы совершаете ошибку. Я уверен, вы не будете счастливы с Морганом. Он…

— Теперь он мой муж, — мягко прервала Элизабет. — Как я уже сказала, Натаниель, дело сделано. Это окончательный выбор для всех нас, и каждый пойдет своим путем. Не надо ничего усложнять, примиритесь с этим браком… Как сделала я сама, — добавила она почти со слезами.

Все было сказано, она повернулась и вышла из дома, и тут же за нею щелкнул дверной замок.

Дома в спальне Элизабет сняла шаль и бросила ее на кровать; затем, чтобы прогнать головную боль, потерла виски. Может быть, подумала она, горячая ванна снимет усталость. Она не будет спускаться вниз, а поужинает у себя в комнате.

Скоро она уже сидела в большой деревянной ванне и наслаждалась теплом; от горячей воды клубами поднимался пар. Чтобы побыть одной, Элизабет отпустила Анни, и теперь отдыхала, откинувшись назад и положив руки на края ванны. Но покой не приходил, а торопливые мысли сменяли одна другую.

«Примиритесь с этим браком, как сделала я сама».

Элизабет вздрогнула. Как могла она произнести такие слова?

«Примиритесь с этим браком, как сделала я сама».

Если бы она сама с ним примирилась… Если бы она могла.

Позади скрипнула дверь. Элизабет подумала, что вернулась Анни, и крикнула ей:

— Вы мне не нужны, я справлюсь сама. Ответа не последовало, а только звук шагов и шорох одежды.

— А я как раз жажду оказать вам помощь, — произнес совсем рядом хорошо знакомый насмешливый голос.

В один миг Элизабет изменила свое положение и села, обхватив руками колени и тесно прижав их к груди. Сердце начало бешеную скачку. Что же касалось ее мужа, то он присел на корточки у ванны, взял в руки губку и выжал воду на ее голое плечо. Как если бы делал это каждый божий день с полным на то правом!

Но он имел такое право, неохотно призналась она самой себе; в конце концов он был ее мужем.

— Что вы делаете? — запинаясь, спросила Элизабет.

— Хочу потереть вам спину в надежде, что когда-нибудь вы окажете мне ту же услугу.

И Морган с умением и прилежностью взялся за дело. Он снял сюртук, закатал рукава рубашки и отбросил в сторону губку, которая со всплеском упала в ванну. Щедро намылив обе ладони, Морган растер ей всю спину, не пропустив ни одного местечка, от шеи до самого низа, до ямочек над ягодицами. Его прикосновение было твердым, уверенным и разогревало сильнее самой горячей воды. Охваченная растерянностью, Элизабет не оказывала сопротивления.

К тому же она боялась противиться.

Его последние слова не шли у нее из ума: «Хочу потереть вам спину в надежде, что когда-нибудь вы окажете мне ту же услугу». Достаточно возмутительно, что Морган присутствует при ее купании, да еще трет спину. Но еще ужаснее вообразить, что она так же когда-нибудь коснется его тела, его мускулистой спины… Ведь она ни разу в жизни не видела обнаженного мужчины!

Наконец Морган, удовлетворенный, отступил назад, любуясь результатами своего труда.

Вода остыла, не пора ли выходить из ванны,

Элизабет?

Не подумав, она сказала первое, что пришло ей в голову:

— Не могу, я голая!

— Ну и что? Ведь я уже видел вас голой! Элизабет предпочла не вспоминать о том случае.

— У нас с вами особый брак, — не нашла она другого оправдания.

— Что и говорить, — согласился Морган, и в его голосе прозвучала нотка, вселившая в нее тревогу. — Две недели, как мы с вами муж и жена, а вы еще не ложились со мной.

Элизабет почувствовала в груди пустоту, но заставила себя взглянуть на Моргана через обнаженное плечо. Он строго и без улыбки наблюдал за ней.

— Пожалуйста, — попросила она, пытаясь спасти хотя бы частицу достоинства. — Вы обещали, что не будете вмешиваться в мою жизнь.

— Как же, как же, помню, обещал. — Он взял сюртук. — Я пришлю к вам Анни. И еще скажу Симмонсу, чтобы ужин подавали, скажем, через четверть часа.

Элизабет рассеянно кивнула. Значит, он остается дома, и ей придется распрощаться с мечтой спокойно поужинать одной в своей комнате. Она принялась поспешно одеваться, не затрудняя себя вы —

Бором наряда и положившись на вкус Анни. Горничная принесла ей бордовое платье, особо подчеркивавшее золото ее волос.

Морган уже ждал ее в столовой, часы показывали, что она запоздала. Ужин прошел почти в полном молчании. Морган держался подчеркнуто учтиво и не напоминал о предыдущей сцене.

Только за кофе, к которому Элизабет никак не могла привыкнуть, Морган наконец обратился к ней с пространным вопросом:

— Симмонс мне сказал, что после обеда вы ездили по магазинам. Если не секрет, то какие сделали покупки?

Элизабет замялась.

— Боюсь, я напрасно отправилась по магазинам, у меня не было настроения, — неуверенно начала она. — И вообще я жалею, что отпустила экипаж.

— Понимаю. — Холодные серые глаза внимательно изучали Элизабет. — В таком случае вам следовало бы взять в провожатые Натаниеля.

Она перехватила его взгляд, и сердце у нее ушло в пятки.

— Вы знаете, — сказала она обреченно. — Вы знаете, что я видела Натаниеля.

— Да, Элизабет, я все знаю. И, надо сказать, вам очень далеко до такого искусного лжеца, как Натаниель.

Элизабет не могла отвести взгляда от его лица, никогда прежде она не видела Моргана таким печальным! Ее охватил озноб, и она крепко сжала руки, чтобы унять начинающуюся дрожь.

— Надо думать, ваша встреча после долгой разлуки была очень теплой.

Его тон не предвещал ничего хорошего. Элизабет потрясла головой.

— Нет, вы… вы ошибаетесь…

— Тогда какой же она была?

— Вы, конечно, понимаете, что надо было дать ему возможность объясниться, — сказала она как можно спокойнее.

— Вы говорите, «дать возможность объясниться», это я могу понять. Но откройте мне, Элизабет, — его тон стал резким, — что еще он получил в придачу?

— Вы унижаете своего брата подобным подозрением, — сдерживаясь, сказала она.

— Моего брата нельзя унизить, у него нет чести. Элизабет собрала остатки мужества.

— Поставьте себя хотя бы раз на его место. Я была его невестой, он возвращается домой и находит меня замужем. И за кем же? За своим братом. Он должен знать, как это случилось.

Лицо Моргана выразило отвращение.

— Как вы можете, Элизабет, вы ему ничего не должны. Он вас предал, а вы перед ним винитесь! Натаниель мастер обманывать людей, жаль, что вы этого еще не поняли. Но всему свое время, вы еще поймете.

Мысль, как молния, поразила Элизабет: Морган не просто не любил Натаниеля, не просто разочаровался в нем и считал конченным человеком…

— Боже мой, — уже ничего не боясь воскликнула она, — да вы его ненавидите! Вы ненавидите Натаниеля.

В глубине души она надеялась, что Морган станет отрицать ее слова. В крайнем случае, уверять, что она ошиблась! Но он продолжал молчать тяжелым осуждающим молчанием.

Элизабет была потрясена, ужас начал закрадываться в ее душу. Как могла она выйти замуж за человека, способного отречься от собственного брата?

Она встала, гордо выпрямилась и, глядя прямо в лицо Моргану, твердо начала:

— Вы можете что хотите думать обо мне и Натаниеле. Это не имеет никакого значения, потому что я знаю правду. Да, я действительно согласилась на встречу с Натаниелем. Я не должна была вас обманывать насчет своих планов, но я знала, что вы будете против. Но не ищите здесь тайны, я только хотела объяснить Натаниелю причину нашего брака. Я не сделала ничего плохого, и это не было любовным свиданием. За мною нет вины, потому что я не сделала ничего дурного. А теперь, если позволите, я удалюсь к себе. Сейчас я определенно предпочитаю собственное общество вашему.