Тот первый поцелуй - Джеймс Саманта. Страница 9

Элизабет повыше подтянула одеяло: трудно сохранять достоинство, когда ты в ночной рубашке и пеньюаре.

— Насколько мне известно, Натаниель прежде никому и никогда не делал предложения. — Морган задумался. — Значит, вы графская дочь, ни больше ни меньше? Что ж, Натаниелю импонируют подобные вещи. Да, это ему определенно по вкусу. Теперь все встало на свои места. Несомненно, у вас большое состояние.

У Элизабет поплыло перед глазами. Оскорбление в первую очередь относилось к Натаниелю, но и она тоже почувствовала себя обиженной.

Но это чудовище еще не кончило! Не повышая голоса, Морган О'Коннор спокойно продолжал.

— Хорошо воспитанная леди, — неторопливо размышлял он, будто не замечая ее. — Благородная особа. Английская аристократка… На этот раз Нат переплюнул себя.

Темно-серые глаза прошлись по ней, с откровенным одобрением задержавшись на округлостях груди, проникая сквозь рубашку и одеяло. Его дерзость до глубины души потрясла Элизабет, никогда прежде никакой мужчина не обращался с ней столь унизительно и неучтиво.

Их взгляды скрестились.

— Согласен, — продолжал он негромко, — у моего брата отличный вкус. И конечно, он не из тех, кто упустит такую дичь. — Морган приостановился с циничной усмешкой на губах. — Признайтесь, Элизабет, когда нам ждать появления младенца?

Сначала Элизабет не поняла. Но когда его взгляд намеренно остановился на ее животе, ее лицо вспыхнуло от возмущения и гнева.

Она затряслась от ярости, сжав руки в слабые кулачки

— Будь у меня силы, я бы дала вам пощечину! И тогда он рассмеялся, этот негодяй громко захохотал!

— Сначала наберитесь сил, Элизабет, а потом уж действуйте.

— Для вас я леди Элизабет! — не стерпев, вы крикнула она.

Словно не слыша ее, он неторопливо покинул комнату. Элизабет пришла в ужас, вспомнив свое неподобающее поведение. Никогда в жизни она не повышала голоса, даже на мачеху, хотя, случалось, ей было трудно сдержаться.

Тем не менее она гневно смотрела на дверь, за которой он только что скрылся. Неудивительно, что Натаниель никогда не упоминал о брате. Морган, несомненно, был отвратительнейшим из людей.

Лишь по прошествии времени Элизабет сообразила, что так и не выяснила, где же находится Натаниель.

Глава 4

Когда Морган вышел из комнаты, Стивен уже его в коридоре, скрестив руки на груди и недовольно поджав губы. Не раздумывая, он тут же сделал ему выговор:

— Я не мог не слышать вашего разговора. — Стивен не скрывал своего раздражения. — Вряд ли Элизабет способна дать тебе должный отпор, Морган.

Какой еще отпор? Морган невольно развеселился. Он вспомнил яростный взгляд Элизабет и подумал, что Стивен сильно ошибается: если понадобится, Элизабет Стентон не побоится бросить вызов самой королеве Виктории. И даже бровью не поведет.

Нет, эта девушка умеет за себя постоять.

Морган попробовал обратить все в шутку:

— Не преувеличивай, Стивен. О какой борьбе с этой плутовкой и отпоре может идти речь?

Но Стивен не сдавался:

— Позволь напомнить тебе, что Элизабет моя пациентка.

— А я хочу напомнить тебе, что она живет в моем доме.

Хотя Морган свел все к шутке, в его голосе прозвучали стальные нотки. Стивен поморщился.

— Не надо, Морган. Ты знаешь, я не люблю спорить, но ей еще далеко до полного выздоровления. Мой долг — заботиться о здоровье пациента. Ей нельзя беспокоиться и нервничать — это для нее самое главное.

Снова темная бровь Моргана взметнулась вверх.

— Возможно, Стивен, нам следует продолжить разговор у меня в кабинете, чтобы не взволновать леди. Здесь она нас может услышать.

— Да, ты прав.

Они направились к кабинету.

Кабинет Моргана занимал большую часть западного крыла дома. Широкие окна выходили в сад, где весной и летом царило буйство красок. И хотя Моргану нравилось, как Амелия обставила и украсила весь дом, эта комната целиком отражала вкусы своего хозяина. Мебель была из красного дерева, диван и кресла обтянуты мягкой темной кожей, подчеркнутая простота и комфорт говорили о том, что хозяин кабинета — мужчина.

Морган налил бренди в бокал, протянул его Стивену и, как бы между прочим, заметил:

— Возможно, я ошибаюсь, Стивен, но, похоже, Элизабет тебя покорила.

Стивен рассмеялся: к нему вернулось его обычное хорошее расположение духа.

— Не надо торопиться. Согласен, это весьма приятная перспектива, но еще рановато делать подобные выводы.

— Ты совершенно прав, — заметил Морган. — Она уже занята.

Стивен с сожалением вздохнул.

— Что ж, другого вряд ли можно было ожидать. — Он удобно расположился в кресле, но неожиданно выпрямился. — Боже правый! Я уже хотел спросить у тебя, кто этот счастливчик, как вдруг вспомнил, что она ищет Натаниеля. Неужели это он?

Стивен нетерпеливо ждал ответа. Морган молча кивнул.

— Натаниелю везет на хорошеньких женщин. — Стивен никак не мог прийти в себя. — Она и впрямь верит, что он на ней женится?

Морган едко рассмеялся.

— Она явно не знает, как изменчива натура моего брата. Представь себе, она считала, что этот дом принадлежит Натаниелю! И самое главное, именно он убедил ее в этом!

— Похоже, Натаниель принялся за свои старые штучки. Ты ведь все еще не простил его, Морган?

Казалось, Морган окаменел. Его молчание было многозначительней и красноречивей любых слов. Стивен покачал головой.

— Иногда я спрашиваю себя, что с тобой случилось, Морган, — тихо заметил он.

Морган знал ответ, и его мысли были подстать его мрачному настроению. Он думал о том, что время состарило его, а опыт ожесточил.

— Я часто спрашиваю себя, почему ты по-прежнему остаешься моим другом, Стивен.

— Действительно, почему? — подхватил Стивен. — Ведь я из бостонских аристократов, которые тебе так ненавистны.

Стивен знал свою родословную на двести лет назад. Его семья была из старейших, богатейших и самых уважаемых в городе.

Но Морган не всегда ненавидел тех, кого Стивен называл «бостонскими аристократами». И хотя он считал их напыщенными и ограниченными, в глубине души испытывал к ним зависть. Нередко, особенно в юности, он мечтал быть одним из них.

Однажды, когда мать была еще жива, она решила показать им «богатые дома на холме». Среди других там стоял огромный дом, строительство которого подходило к концу. Когда рабочие ушли, они с матерью прогулялись по пустым комнатам, воображая себя владельцами великолепного особняка. С того дня Морган мечтал о том, как он когда-нибудь поселится в таком же богатом доме. Теперь его мечта осуществилась. Но жизнь не давала ему забыть о его происхождении, постоянно напоминая об этой неприятной истине. — Честно говоря, Стивен, меня удивляет твоя верность, но она мне дорога, так же как и твоя дружба. И, конечно, ты прав. Нам в первую очередь следует заботиться о выздоровлении Элизабет Стентон. Это твоя обязанность, дорогой друг. А я даю тебе слово, что больше не стану огорчать эту леди.

Быстро пролетела следующая неделя. Элизабет все еще была слаба и почти не вставала с постели, хотя с каждым днем к ней возвращались силы. Большую часть времени она спала или дремала, что, по мнению Стивена, который навещал ее каждый день, было наилучшим лекарством. Стивен оказался приятным, остроумным собеседником, дружелюбным и покладистым человеком, и Элизабет все больше привязывалась к нему.

Стивен подтвердил, что Морган говорит правду и этот прекрасный дом принадлежит ему одному. Как и «Корабельные верфи О'Коннора».

Что же касалось самой Элизабет, то она не находила покоя. Зерно сомнения запало ей в душу, и все попытки избавиться от этого чувства были напрасны. Натаниель, ее галантный и преданный обожатель, ввел ее в заблуждение относительно дома и верфей. Ее преследовала еще одна беспокойная мысль: он так искренне и нежно клялся ей в любви.

Неужели и это тоже была ложь?

Элизабет собрала все свое мужество. Нет, убеждала она себя. Она бы догадалась. Не такая уж она доверчивая.