Шмели и термиты - Халифман Иосиф Аронович. Страница 40
Но хоть Бергену скоро исполнится 900 лет, университет здесь основан сравнительно недавно, так что, боюсь, не все о нем слышали, а уж о его биологической станции и подавно мало кто знает, точно так же, как мало кто может сейчас помнить, чем был знаменателен день 30 июня 1954 года.
Сам Берген, второй по величине город Норвегии, расположен на берегу глубокого фиорда Северного моря и обычно обозначен на географических картах. А вот университетская биологическая станция, разумеется, ни на самых больших глобусах, ни в общих атласах, ни (повторяя, чуть переиначив, слова поэта) даже «на карте генеральной кружком отмечена не всегда». Поэтому необходимо дать справку: станция расположена в точке с такими координатами — 60 градусов 10,2 минуты северной широты и 5 градусов 13,8 минуты восточной долготы. Эти подробности не зря приводятся. В день, о котором мы рассказываем, здесь проходила средняя линия полосы полного солнечного затмения.
Эти небесные явления вообще не слишком часты, а уж для отдельных географических точек полное солнечное затмение — событие и вовсе редкое: 30 июня 1954 года такое затмение наблюдалось в Норвегии всего третий раз после начала двадцатого столетия.
Не удивительно, что к этому дню на станцию отовсюду съехались астрономы и геофизики. Готовились провести программу наблюдений и метеорологи и натуралисты.
Собственно, главные детали предстоящего события были заранее известны. С точностью до десятых долей секунды предвычислили астрономы, что около 13 часов 10 минут еще не видимый с Земли диск Луны словно прикоснется к краю небесного светила и, наплывая на него округлой черной массой, постепенно заслонит Солнце. Яркий летний день сменится быстро сгущающимися сумерками, а еще через 22 минуты на темном небе проступят, мерцая, звезды. Их можно будет видеть, впрочем, недолго: уже через несколько десятков секунд вновь блеснет край Солнца, тот, который первым заслонила собой Луна. Теперь он выглянет из-за перемещающегося в пространстве темного диска. И так же быстро, как только что спустились сумерки и Землю окутал мрак, вновь, второй раз в эти сутки, засияет рассвет и быстро вернется день.
Каждый специалист на станции давно продумал свой план: в каком порядке что сфотографировать, замерить, сравнить…
И все пошло насмарку! Еще с вечера накануне стало известно, что погода будет плохой. Прогноз оказался, к сожалению, точным: трудно вообразить утро, менее подходящее для наблюдений, чем то, каким оно было 30 июня. Небо сплошь покрыто плотным слоем облаков. Солнце сквозь них даже не угадывалось. Все окутано промозглым туманом; а время от времена: лениво сыплет мелкий дождик.
Само собой в планах ученых предусматривался и такой — худший из вариантов.
Астрономы и геофизики на разных языках, поминая всех чертей, проклинали непогоду, невезение, незадачу. Лишь немногие счастливцы имели возможность подняться на самолете, чтоб, выйдя под чистое небо, все же сделать запланированные съемки и замеры. Счастливцев провожали завистливыми взглядами.
Но зоологам с ботаниками самолет был ни к чему. Им полагалось проследить, как ведут себя при полном солнечном затмении растения и животные. Но чем могло повлиять затмение на флору и фауну, если с утра стояла беспросветная слякоть, а термометры показывали в полдень всего 12 градусов по Цельсию? Ветер был, правда, южный и не сильнее одного-двух метров в секунду, но это ничего не могло изменить. Пчелы с утра не высовывались из ульев: насекомых пугали низкая температура и высокая влажность — до 90 процентов! В такую слякоть не то что пчелы, а даже и муравьи редко покидают гнезда, тли не выделяют падь, осы прячутся, мухи дремлют под навесами.
Энтомологам станции доктору Астрид Лекен и Гансу Тамбо-Лише только и оставалось ограничиться учетом летной деятельности шмелей. Это были единственные насекомые, которые, несмотря на мерзкую погоду, продолжали посещать цветы дикой малины.
Заняв посты у двух небольших куртин, разделенных расстоянием в 110 метров, наблюдатели в 11 часов 45 минут начали подсчитывать шмелей, прилетающих на малину. В теплый солнечный день такой учет почти невозможен: на цветы собиралось бы слишком много насекомых, чтобы успеть за всеми уследить. В тот холодный пасмурный и дождливый день даже шмели не особенно усердствовали на малине. Видимо, ее цветы если и выделяли нектар, то скупо.
Наблюдения закончились в 15.00. Оба наблюдателя повернули к станции, выключая по дороге приборы, снимая ленты с самописцев, регистрировавших интенсивность солнечного света, температуру и влажность воздуха, силу и направление ветра.
Разложив на столах собранные записи, они стали сводить их воедино. Составленный график отчетливо показал, что именно затмение прервало полеты шмелей. Температура воздуха, влажность и сила ветра к этому времени по сравнению с утренними почти не изменились, но в момент, когда наступил полный мрак, на малине оставался лишь один шмель: он не успел вернуться в гнездо, врасплох застигнутый необычно рано наступившей ночью. Едва начало вновь светать, этот шмель улетел, а другие один за другим стали появляться на цветках. Прежняя частота прилетов установилась примерно минут через десять после того, как затмение кончилось.
«Многие не сомневаются в том, что сила света весьма важна для летной деятельности насекомых, собирающих корм на цветах, но, кажется, нам первым посчастливилось убедительно подтвердить справедливость этого мнения», — закончили энтомологи отчет о наблюдениях за шмелями во время солнечного затмения 30 июня 1954 года.
Вывод, основанный на данных, зарегистрированных в течение нескольких минут солнечного затмения, принесшего с собой настоящую ночь, совпадает с тем, что можно видеть летом в Заполярье, где световой день длится непрерывно несколько недель подряд.
До сих пор мы говорили главных образом о шмелях средних широт. Но эти насекомые обитают и на севере, между прочим и за Полярным кругом.
Даже в средних широтах шмелихи некоторых видов впадают в зимний сон и покой уже в июле. Не удивительно поэтому, что они способны перенести бесконечно длящуюся зиму арктической зоны. А между тем зима здесь не только долгая: морозы так сильны, что шмелихи должны промерзать, словно бахметьевские гусеницы.
В Южном полушарии разнообразие и численность шмелей гораздо меньше, чем в Северном. Сколько теорий выдвинуто для объяснения этого факта, но пока ни одна не стала общепринятой. Возможно, различия в характере и силе радиации в Северном и Южном полушариях действительно не лишены значения. Наверно, в конечном счете все связано с отсутствием цветковых растений южнее 62-й параллели на юге. А где нет цветков, там не могут жить и шмели. В нашем же полушарии даже за 66-м градусом — значит, к северу от Полярного круга — все еще встречаются и ива, и желтый мак, и камнеломка, и гвоздики, и арктические орхидеи. Поэтому в Северном Заполярье шмели обеспечены взятком.
В 1967 году в связи со столетием открытия острова Врангеля до этого кусочка каменистой суши, затерявшегося в Ледовитом океане, добрался корреспондент «Комсомольской правды». Рассказывая о своей поездке, он особо отметил встречу со шмелем! Да, с обычным шмелем, который — и это было самое неожиданное — залетел в кабину вездехода, пересекавшего бурую пустыню, окруженную рваными льдинами и увенчанную фиолетовыми и пронзительно синими сопками.
«Скалы и мертвая вода полувысохших рек. Ни рыбы, ни каких-нибудь жуков и козявок нет в этих речках, питаемых снегом…» Но это на холмах, а в предгорье и на равнине другое: «Жизнь тут для шмелей вполне подходящая. Сплошные ковры цветов. Мелкие цветы, но какие разнообразные: красные, оранжевые, фиолетовые…»