Безумная погоня - Джеймс Элоиза. Страница 24
Теперь он больше не был похож на приличного англичанина: от него веяло неприкрытой мужской силой, которую она раньше не замечала.
— Разве вы до сих пор не поняли? Соблазняю вас.
— А если я не хочу быть соблазненной?
— Не хотите? — Точно рассчитанным движением он притянул ее к себе и провел губами по ее губам. — А может, все-таки хотите? Мне кажется, вы легко поддаетесь соблазну, или я не прав?
— Возможно, но я не приглашаю женатых мужчин в свою постель. — Беата мягко отодвинулась, в ее голосе послышалась печаль.
— Так я не женат… Она пожала плечами:
— Правда? А Хелен? Я не отбиваю мужчин у других женщин.
Стивен приподнял ее и усадил на обитый сукном стол. Ее губы померкли, краска с них стерлась. Как только она позволит ему, он непременно освежит ее рот своим языком.
— Верность в вопросах брака — весьма похвальное качество, но мы с Хелен не давали друг другу обещаний. Мы просто друзья.
Глаза Беаты недоверчиво прищурились.
— Друзья? Но разве не вы хотели взять в любовницы женщину неискушенную, не обладающую большим опытом?
Стивен растерянно смотрел на нее, проклиная собственную глупость.
— Это было ошибкой, — наконец признался он. — Могу только сказать в свое оправдание, что безумно хочу вас, хочу прямо сейчас…
— Я приму это к сведению, — чопорно произнесла Беата, осторожно сползая со стола.
По телу Стивена прошла волна желания, заставив его дрожать с головы до ног. Пытаясь мыслить трезво, он безуспешно гадал: что с ним такое приключилось и почему эта маленькая неблагоразумная особа с более чем сомнительной репутацией ввергает его в лихорадку похоти?
— Мы еще не закончили партию, — хрипло бросил он. При этих словах Беата насмешливо улыбнулась, и от вида ее изогнувшихся розовых губ у Стивена затрепетало сердце. Ему казалось, что все ее тело охвачено радостью.
— Нам нет необходимости заканчивать. — Она кивнула в сторону стола. — После моего последнего удара вы уже не сможете выиграть.
Он грубо притянул ее к себе и проглотил ее грудной смех, снова и снова впиваясь в ее рот и работая языком в том ритме, по которому изнывало его тело.
— Я хочу, — пробормотал он, — я безумно хочу тебя, Беата.
Ее глаза медленно открылись; теперь в них светился тот же интерес, который он уже наблюдал однажды. Она растаяла в его объятиях и заставила его замолчать своим ртом, своей трепещущей сладостью, говорящим молчанием.
— Может, мне соблазнить тебя поэзией? Помнится, ты рекомендовала этот метод.
Его голос звучал приглушенно и лениво, пока руки ласкали ее спину. Беата посмотрела на него, и теперь ее глаза казались скорее зелеными, чем карими. Экзотическая красавица с ямочкой на щеке. К тому же что-то было в ее лице… Она ждала от него такой реакции, точно ждала. То, что он увидел теперь, было не томительным сладострастием, а слабым отсветом удовлетворения. Определенно Беата не желала поддаваться ему. Она получила удовольствие, но не впала в неистовство. Стивен же хотел довести ее до исступления.
— После некоторых раздумий я решил подождать, пока вы сами начнете за мной бегать.
— Напрасно. Учтите, я никогда ни за кем не бегаю. — Беата независимо вздернула носик.
Стивен нагнулся и поцеловал ее руку.
— Желаю вам доброй ночи, леди. — Небрежно произнеся эти слова, он взял сюртук и перекинул его через плечо, а затем направился к двери независимой походкой, столь нехарактерной для него. При этом он чуть ли не смеялся.
— Стивен? — Ее голос прозвучал, как шорох в ночном воздухе.
Стивен остановился. Все-таки она была сиреной, следовать за которой он был готов хоть на край света.
— По-вашему, вы действительно стоите того, чтобы две женщины соперничали между собой за ваше внимание?
У него на губах заиграла горделивая улыбка.
— Ничуть не сомневаюсь в этом. Единственный вопрос, который для меня пока неясен, — кто из вас двоих завоюет меня первой.
Беата пожала плечами:
— Вряд ли это буду я.
— А жаль. — Стивен повернулся и покинул бильярдную.
Беата уставилась на закрывшуюся дверь в полном удивлении. Ни один мужчина со времен Неда ни разу не ушел от нее. На самом деле роль в мужском обществе представлялась ей довольно простой: она благосклонно соглашалась — они приходили. И если этот Фэрфакс-Лейси ждет от нее проявления вульгарного вожделения, он определенно обречен на разочарование.
Глава 18
В КОТОРОЙ ЛЮБОПЫТСТВО БЕРЕТ ВЕРХ
Рис Холланд, граф Годуин, пребывал в гнуснейшем из настроений, как выразился дворецкий в помещении для слуг.
— Он получил какую-то записку от жены. — Как только Лик произнес это, его племянница Роузи, горничная с первого этажа, ахнула.
— В свой последний выходной я видела пантомиму, в которой муж пропитал ядом любовное письмо, и когда жена поцеловала его, то сразу умерла. Что, если графиня тоже видела эту пантомиму и отравила его!
— Ну, значит, так ему и надо, — буркнул Лик, которому не нравилась постоянная смена персонала в доме графа Годуина. С одной стороны, его хозяин был графом, что Лика вполне устраивало, но с другой — он обладал мерзким характером, не говоря уже о том, что поселил на половине графини свою очередную пассию. — А тебе лучше пойти и заняться делом.
— Только не говори, что он снова разлил кофе на свои листки. — Роузи вздохнула. — Я поищу себе другое место, если он не соберет наконец эти бумаги. И потом, как можно наводить порядок, стоя по колено в грязи?
— Не смей прикасаться к его бумагам, — предупредил Лик, — они дороже всей твоей жизни. На этот раз кофе ни при чем; все дело в вазе с цветами, которую потаскуха сдуру поставила на его пианино.
— Какой все же у него паскудный характер, — заметила Роузи не без желчи. — Не знаю уж, как она с ним мирится.
«Потаскухой» они называли Алину Маккенну, бывшую оперную диву и возлюбленную сварливого графа, которую, можно сказать, почти любили, если, конечно, можно любить женщину такого сорта. А все потому, что служить ей было не так трудно, как другим дамам, прежде занимавшим это место.
— Ладно, пойду приведу в порядок гостиную, раз хозяин уехал, — вздохнув, сказала Роузи и вышла; однако уже мгновение спустя она сбежала вниз по лестнице и разыскала дядюшку, прилежно полировавшего серебро.
— Я нашла записку, — победно объявила она. — Ту самую, от его жены; он скомкал ее и бросил на пианино. — Она протянула руку с листком.
Лик колебался.
— Ну же, дядя Джон! Ты непременно должен прочитать ее!
— Ничего я не должен.
— Мама убьет тебя, если ты не прочитаешь, — пригрозила Роузи.
Это было правдой: матушка Роузи, единственная сестра Лика, сидя дома и воспитывая младших сестер Роузи, жить не могла без рассказов о том, что происходит в графском доме.
Недовольно поморщившись, Лик расправил листок.
— Да, это и в самом деле писала графиня, — подтвердил он. — Похоже, что она гостит сейчас у кого-то в Уилтшире. — Он вгляделся в адрес. — Не могу разобрать, Шембли-Хаус, кажется? Но такого не может быть.
— Не важно, где она! — Роузи пританцовывала на месте от нетерпения. — Лучше скажи, что она пишет.
— «Рис, — начал читать Лик, — я подхватила плеврит. Если хочешь застать меня живой, пожалуйста, приезжай так скоро, как только сможешь».
— Не может быть! — ахнула Роузи. Лик снова перечитал записку.
— Так здесь написано, хотя все это несколько странно. И потом, что такое плеврит?
— Это какая-то ужасная, ужасная болезнь. — Роузи всплеснула руками. — Бедная графиня! Надеюсь, болезнь ее не покалечила…
— Брось, ты с ней даже не знакома. Так чего тебе плакать?
Роузи вытерла слезы.
— Все равно, это так печально! Бедняжка, наверное, тосковала по мужу и теперь хочет, чтобы он приехал к ней, но уже слишком поздно!
— Подумай головой, девочка. Если бы ты была женой графа, стала бы ты тосковать по нему и мечтать о его возвращении?
Роузи задумалась.