Беспозвоночные. Ископаемые животные - Акимушкин Игорь Иванович. Страница 12
Лямблии порой и без вреда для человека живут в его кишечнике. Но обычно, попадая в него, вызывают всякие расстройства.
«Распространение лямблиоза повсеместное, как в Советском Союзе, так и за его пределами. Зараженность детей везде выше, чем взрослых… в дошкольных детских учреждениях — 40 процентов и больше… Основным источником заражения лямблиями является человек, больной или здоровый, выделяющий цисты» (А. В. Тумка).
Кролики, мыши и многие другие млекопитающие тоже носят в кишечнике лямблий, но те не опасны человеку.
Опалины — крупные (до миллиметра в длину), овальные, плоские тельца, поросшие, как шерстью, бесчисленными короткими жгутиками (их тысячи!). Из-за множества жгутиков опалин вначале считали инфузориями, принимая жгутики за реснички, которыми, как мы скоро узнаем, сплошь покрыта инфузория.
Поселяются опалины в кишечнике лягушек, здесь плодятся (простым делением надвое). Весной, когда лягушки пробуждаются от зимней спячки и начинают размножаться, опалины в виде цист выходят из их кишечника и падают на дно. Головастики случайно глотают эти цисты. Те лопаются, и из них выходят мелкие опалины. Тотчас же они приступают к размножению, но уже не делением, а половым путем, распадаясь на множество крохотных гамет, которые попарно сливаются, и получившаяся зигота развивается в новую опалину. Растет головастик — растет и опалина. Превращается головастик в лягушку — опалины в ее кишечнике приступают к делению. И все повторяется сначала.
Опалина — жгутиконосец, принимавшийся раньше за инфузорию
Термиты — самые удивительные создания в этом удивительном мире. Так утверждают некоторые исследователи. Живут термиты под или над землей, но в сооруженных из земли термитниках и галереях, не выносят света, а их нежные тела лишены красок, бледны, как призраки. Люди, несведущие в зоологии, называют термитов белыми муравьями. Но это не муравьи, а совсем особенные насекомые, хотя и живут они, подобно муравьям, большими семьями, которые организованностью своей и совершенным разделением труда между членами общины напоминают хорошо устроенные государства. Правильнее их было бы назвать белыми тараканами, так как среди насекомых наиболее близкие родственники термитов — тараканы.
Термиты — бич тропических стран. В ненасытных желудках «белых муравьев» исчезают тонны строительного дерева. Термиты едят древесину, продукт столь же малопитательный, как и бумага. (Едят, впрочем, и бумагу!) Как им удается все это переварить?
Ученые, которые занялись исследованием пищеварения термитов, сделали поразительные открытия. Оказалось, что в животе у них, в особых карманах — ответвлениях кишечника, — обосновался целый мирок микроорганизмов: тут и инфузории, и жгутиконосцы, и бактерии. Более двухсот различных видов одних только жгутиконосцев. Все вместе весят они иногда больше трети термита! Микроорганизмы и переваривают клетчатку. Превращают ее в сахара, которые усваивает затем организм насекомого.
При дефиците белковой пищи, который постоянно испытывают термиты, их кишечник частично переваривает своих кормильцев — бактерий, инфузорий и жгутиконосцев — «рабочий персонал» «бродильного чана».
Если термитов «поместить в чистый кислород при давлении в три атмосферы, все простейшие вскоре погибают, тогда как термиты остаются живыми. После освобождения насекомых от простейших Кливленд помещал их в нормальные условия с обильным количеством древесной пищи. В таких же условиях жили и нормальные термиты, то есть содержащие простейших в кишечнике. Термиты со жгутиконосцами жили в условиях опыта в стеклянных сосудах долгое время, до 1–1,5 года, пока не наступала их естественная смерть от старости. Напротив, насекомые, лишенные жгутиконосцев, выживали не более 10–14 дней и потом неизбежно погибали. При этом они энергично поглощали пищу, но она не могла у них перевариваться. Стоило искусственно заразить таких „стерильных“ термитов жгутиконосцами, как они приобретали способность переваривать пищу и жить продолжительное время» (Ю. И. Полянский).
Значит, жгутиконосцы, наполняющие бесчисленной своей массой кишечники термитов, — не паразиты, а, напротив, полезные симбионты. Симбиоз — межвидовая взаимопомощь. Этот термин образован из двух греческих слов: «Sym» — вместе и «bios» — жизнь. Совместная, выходит, жизнь. Совместная и взаимовыгодная. Жгутиконосцы-симбионты термитов нигде больше, кроме как в их кишечнике, не встречаются. А сами термиты, как мы узнали из приведенной выше цитаты, быстро умирают, если лишить их жгутиконосцев.
Жгутиконосцы, переносящие добровольное «заключение» в теле термитов, очень разной, порой весьма причудливой формы. У них много жгутиков (иногда сотни), но у большинства нет «ротика». Как же едят?
А на манер амёбы. Там, где пелликула тонка, выпускают псевдоподии. Ими обнимают крупные частицы растительных остатков, которых полным-полно в кишечнике термита, втягивают их в свою протоплазму, обтекают ею довольно большие куски древесины: длиннее их самих. То, что можно втянуть до отказа, втягивается, а не помещающаяся в их теле часть куска обволакивается «вытекающей» из жгутиконосца протоплазмой и покрывает ее.
Мелкие куски поглощают обычно так: на конце тела образуется небольшое углубление, в него погружается пищевая частица, сейчас же края углубления смыкаются — и кусок «проглочен»!
Как уже было сказано, термиты — близкие родичи тараканов, и мы вправе ожидать подобное же сожительство со жгутиконосцами и у этих насекомых.
И действительно, оно было найдено у поедающих растения тараканов рода криптоцеркус. Возможно, и у других тараканов осуществляется такой же симбиоз.
Долгое время человечество не знало, отчего такая болезнь происходит. «Малярия» по-латыни — плохой воздух. Дурные испарения («миазмы») болот вызывают будто бы эту мучительную лихорадку — так думали. Только в конце прошлого века английские врачи Мансон и Росс установили, что не сам «плохой воздух», а комары, которых, как известно, множество на болотах, переносят малярию от человека к человеку.
Рассмотрим под микроскопом красный кровяной шарик (эритроцит) больного малярией. Под его оболочкой увидим похожее на амёбу существо. Оно ворочается, ему тесно в эритроците, он весь его заполняет собой. Пожирая гемоглобин, растет быстро. Это споровик рода плазмодиум. Шизонтом — так называют его на этом этапе жизни. Вскоре одиночество заключенного в эритроците плазмодиума кончается — начинается шизогония (бесполое размножение паразита), и он распадается на 8–16 потомков — мерозоитов.
Приходит время, и мерозоиты готовятся к половому размножению. Они дают начало гаметоцитам. Двух типов: женским (макрогаметоциты) и мужским (микрогаметоциты). Их жизнь как бы замирает: они ждут своего часа. А час этот наступит, как только комар напьется крови больного малярией человека. Там уже, в желудке комара, макрогаметоциты превращаются в женские половые клетки, а микрогаметоциты, делясь, распадаются на пять-шесть мелких червеобразных мужских гамет. Женские клетки и мужские гаметы попарно сливаются, образуя зиготу с диплоидным набором хромосом.
Значит, в человеческом организме плазмодиум размножается лишь бесполым путем, а в комаре — половым. Так и у всех споровиков: большую часть жизни они проводят как бы гаплоидными половыми клетками (болезнетворная стадия их развития), а в промежуточных хозяевах — целостными организмами с вдвое большим (нормальным для вида) числом хромосом.
Но вернемся к зиготе. Она из желудка комара, пробив его стенку, выходит на поверхность, обращенную в полость тела насекомого. Здесь одевается оболочкой и превращается в ооцисту. Та быстро растет, затем лопается, и из-под ее «скорлупы» буквально вываливаются тысячи крошечных продолговатых телец — спорозоитов. Они продвигаются в крови комара к его слюнным железам и наполняют их во множестве.