Беспозвоночные. Ископаемые животные - Акимушкин Игорь Иванович. Страница 27
«Дарвин в работе, касающейся жизни дождевых червей и их влияния на свойства почвы, впервые обратил внимание на наличие у червей своего рода умственной деятельности… Несомненно, интерпретация Дарвина является фантастической, ибо доводы, на основании которых он приписал дождевому червю способность к разумным действиям, являются совершенно недостаточными. Тем не менее Дарвин затронул очень интересный вопрос и указал путь к его решению» (Ян Дембовский).
Дарвина поразили следующие наблюдения: черви тянут в норку листья, ухватив их за вершину (не за черешок), поэтому лист оказывает наименьшее сопротивление при затаскивании в норку (ведь вершина листа ýже его основания). А вот сосновые иглы всегда тянут за черешок, то есть общее для сдвоенных игл основание. И в этом случае предмет оказывает наименьшее сопротивление. Схваченная за конец одной из двух иголок, хвоя застряла бы у входа в жилище червя, так как вторая игла легла бы поперек отверстия норки и задача затащить ее стала бы неразрешимой.
Ч. Дарвин в своих опытах предоставлял червям вырезанные из бумаги треугольники, и те втягивали их наиболее целесообразным способом: за один из острых углов. Значит, соображают черви!
Однако дальнейшие исследования показали, что не ум тут руководит червем. Когда из листа липы вырезали новый лист, но с обратным соотношением ширины листа (верхушку его сделали тупой, а основание острым), то черви стали втягивать листья опять-таки за верхушку. На этот раз втягивание было затруднено широкой верхушкой, за которую червь цеплялся губами. Далее связали ниткой острые концы сосновых игл. Получалось, что, за какой бы конец ни хватал червь, сопротивление втягиванию было одинаковым. Но черви по-прежнему тащили в норки иглы основанием вперед, а связанной верхушкой назад. Опыты эти убеждают, что не форма предмета привлекает червя, а какие-то, видимо, химические вещества, которые содержатся в верхушке листа и в основании спаренных сосновых игл.
Делали и так: у листьев вишни срезали верхушки и черешки. Давали им высохнуть, а затем растирали в порошок в разных ступах: в одной — сухие верхушки листа, в другой — их черешки. И тот и другой порошок смешивали с желатином. Полученной смесью смазывали тонкие прутики: один конец — желатином с порошком верхушки листьев, а другой — с порошком черешков. Форма палочек с обоих концов была одинаковой, а следовательно, одинаково и сопротивление при втягивании палочек в норки. Что же получилось? Почти все черви хватали губами те концы палочек, которые были смазаны желатином с веществом, содержавшимся в верхушках листьев.
Один конец соломинок такой же величины, как иглы, смазали экстрактами из оснований игл, а второй — вытяжками из вершинок. Черви отдавали явное предпочтение тем концам соломинок, которые «пахли» как основания игл.
Но есть и другая гипотеза: втягивание листа червем происходит методом «проб и ошибок». Червь не выбирает, руководствуясь тем или иным образом, за какой конец листа схватиться. Он присасывается к любому попавшемуся краю листа. Если тащить его трудно или вообще невозможно, он хватает за другой конец. Если сопротивление опять велико, то берется за другой край листа, и так до тех пор, пока не найдет удобную для втягивания сторону листа.
В большинстве случаев, решили исследователи, два фактора влияют на выбор того или иного конца листа и сосновых игл: запах и сила сопротивления перемещения листа. В разных случаях предпочтение отдается тому или иному фактору. Первоначально червь берет предмет за тот конец, который содержит привлекающие вещества. Но если в этом случае лист оказывает сильное сопротивление движению, червь действует по методу «проб и ошибок»: хватает за любые части предмета и останавливается на той, которая оказывает наименьшее сопротивление.
Теперь вернемся к вопросу, поставленному в начале рассказа о червях: зачем они затягивают в норки листья, иглы и другие предметы?
Дарвин полагал, что червь затыкает норки листьями, чтобы сохранить в них тепло. Но это не вяжется с образом жизни животного. В самом деле, из норок он выползает по ночам, когда гораздо прохладнее, чем днем. А в самое знойное время суток норки прикрыты листьями.
Может быть, от врагов он затыкает днем вход в свой дом? Тоже едва ли. Напротив: скворцы и другие птицы по кучкам листьев, прикрывающих норки, находят обиталища червей. А самый опасный враг — крот — подбирается к ним не с поверхности земли.
«Скорее следует предполагать, — говорит Ян Дембовский, — что черви собирают в норках запасы пищи. В сырых норках листья и иглы постепенно гниют и становятся подходящей пищей для червей».
Дождевые черви способны к обучению. Их помещали в Т-образный лабиринт: в наиболее длинный коридор, образующий основание буквы «Т». Когда они доползали до его конца, им предоставлялся выбор повернуть направо или налево. «Направо» их ожидало затемнение и пища, «налево» — удар электрическим током. После серии таких уроков черви приучались безошибочно направляться в нужную сторону, к пище.
Два года! Без единой капли крови, вновь наполнившей желудок. Я имею в виду медицинскую пиявку. Перед тем как употребить пиявок с этой медицинской целью, их заставляют голодать три-четыре месяца.
В глотке пиявки три, как говорят, челюсти — зазубренные пластинки. Надрезав ими кожу (отчего остается похожая на трехконечную звезду ранка), пиявка сосет кровь. Ее слюнные железы при этом выделяют гирудин — вещество, не дающее крови свертываться. Поэтому кровь беспрепятственно течет в ее желудок, наделенный объемистыми выростами: чтобы больше крови вместилось в него. И действительно, это небольшое сравнительно существо (длина его редко больше 12 сантиметров) «выпить» может за один раз до 50 граммов крови, еще почти столько же вытекает из ранки уже после того, как пиявка насосалась и «отвалилась» (если, конечно, кровь не остановить квасцами или еще какими-нибудь другими медицинскими средствами).
«Пасть» пиявки. Видны три зазубренные пластины, представляющие ее «челюсти»
В ее кишечнике особые бактерии каким-то таинственным образом так обрабатывают проглоченную кровь, что та не портится, долго остается свежей. Поэтому пиявки кормятся примерно раз в полгода, а голодать могут, как уже сказано выше, около двух лет. Из-за этой удивительной их способности некоторые ученые всерьез предсказывают пиявкам славное будущее: они могут будто бы стать экспериментальными животными на ракетах, отправляющихся в дальние космические полеты!
Когда пиявка пьет кровь из живого позвоночного существа, то для того, чтобы не упасть с него, присасывается двумя присосками — одна у нее спереди, другая сзади. У пиявки и глаза есть! У медицинской их, например, пять пар — все по краю «головы».
Пиявка — гермафродит. Значит, она не самец и не самка, а оба этих естества совмещает в себе. Яйца в волокнистых коконах «похожи на коконы тутового шелкопряда» и висят у поверхности воды. Через месяц-полтора выходят из яиц маленькие червячки длиной всего несколько миллиметров. Пока малы еще и слабы, кормятся, присасываясь к разным лягушкам и тритонам: только их нежнейшую кожу они и способны прокусить. Но приходит зима — зимуют, зарывшись в ил. Весной пробуждаются к активной своей деятельности молодых кровососов. На третьем году жизни приходит наконец им пора размножаться… А живут пиявки больше шести лет…
Рыбья пиявка, присосавшаяся к щуке
Пиявки разные бывают (их более 400 видов). Кроме кровососущих есть и хищные: эти нападают, убивают и едят червей, личинок насекомых и прочих малых созданий, которых могут одолеть. Есть и паразиты среди пиявок (но их мало). Большинство пиявок избрало своим обиталищем пресные воды застойных прудов, канав, озер и слабо струящихся рек. Не очень соленые моря, как, например, Азовское и Каспийское, тоже дали приют особым видам пиявок. В Черном море пиявок нет. Но что странно: еще более соленые моря (чем Черное) и океаны населяют приспособившиеся к повышенной солености воды виды так называемых рыбьих пиявок.