Разум побеждает: Рассказывают ученые - Барашенков Владилен Сергеевич. Страница 26

Картина мира представляет собой некоторый целостный образ природы (а физическая картина мира — аналогичный образ физических аспектов природы). Но создать этот образ на основе одних лишь достоверных знаний (теоретических и эмпирических) нельзя: на любом этапе развития естествознания существует ряд фундаментальных научных проблем, нерешенность которых оставляет в системе достоверного знания более или менее значительные пробелы. Механизм их решения состоит в том, что указанные пробелы заполняются системой фундаментальных гипотез, проверка, развитие и обоснование которых служат важнейшим «каналом» возникновения нового достоверного знания, новых теорий.

Одной из таких гипотез является, например, представление о формировании космических систем из диффузного вещества. Зародившееся первоначально в рамках натурфилософских космогонии, оно было затем конкретизировано в картине мира классической физики, а сейчас (на новой основе) развивается в современной квантово-релятивистской картине мира. Не исключено, впрочем, что эта идея, которая уже давно сталкивается с многочисленными трудностями и противоречиями, не обязательно найдет себе место в будущей картине мира. Аналогичными являются, по моему мнению, структура и познавательная роль общенаучной картины мира.

Какие проблемы мировоззрения были поставлены революцией в современной астрономии?

Следует прежде всего отметить, что мировоззрение — это не «общий взгляд на мир в целом» (так его определяют некоторые авторы), а совокупность представлений, норм, оценок, выражающих отношение человека к миру и мира к человеку. Всякое мировоззрение партийно, и если в структуру мировоззрения входят некоторые обобщенные представления о мире (природе, обществе), то они неизбежно преломляются сквозь призму самосознания социальных классов и групп.

Астрономия всегда была тесно связана с наиболее глубокими проблемами мировоззрения. Особенно драматические формы борьба мировоззрений вокруг астрономии приняла в эпоху великой коперниковской революции. Иногда высказывается мнение, что в современной астрономии ничего подобного не происходит, и этот аргумент выдвигается в подтверждение точки зрения, что никакой революции астрономия сейчас не переживает. На самом же деле астрономия наших дней привела к постановке ряда коренных проблем мировоззрения, пожалуй, с такой же остротой, как и во времена Коперника, Бруно, Галилея, хотя их разрешение, конечно, происходит в совершенно иных формах.

Можно напомнить, какие острые столкновения научного, материалистического и религиозного мировоззрения были вызваны разработкой релятивистской космологии. Теория «расширяющейся Вселенной» рисовала совершенно необычную картину пространственно-временных свойств Вселенной в больших масштабах. Ее важнейшей чертой оказывалась нестационарность Вселенной; отсюда вытекало существование «начального момента» в космологической шкале времени. Не удивительно, что те буржуазные естествоиспытатели и философы, которые, разделяя позиции «физического идеализма», говорили о «дематериализации» атома, предприняли многочисленные попытки истолковать это следствие релятивистской космологии, как «научное доказательство» будто бы имевшего место «акта творения» материальной Вселенной демиургом (креационизм).

С другой стороны, некоторые материалисты (стоявшие, по сути дела, на позициях старого, недиалектического материализма) утверждали, что релятивистская космология должна быть отвергнута, потому что она якобы находится в непримиримом противоречии с материалистическим мировоззрением. Само собой разумеется, что подобный нигилистический подход к выводам релятивистской космологии глубоко чужд духу материалистической диалектики. Материалистическое мировоззрение отнюдь нельзя смешивать с механической (как, впрочем, и с любой другой) картиной мира и представлениями, основанными на так называемом «здравом смысле». В. И. Ленин подчеркивал: «Это, конечно, сплошной вздор, будто материализм утверждал… обязательно «механическую», а не электромагнитную, не какую-нибудь еще неизмеримо более сложную картину мира, как движущейся материи» [17].

Открытия «диковинных» явлений при каждом новом прорыве науки в ранее недоступные исследованию области природы относятся к числу наиболее ярких подтверждений диалектического принципа бесконечного многообразия, неисчерпаемости материального мира. Нестационарность Вселенной в больших масштабах, ее расширение занимают в списке таких явлений одно из самых видных мест.

Казалось бы, этот вопрос уже давно и полностью выяснен и на нем нет необходимости останавливаться так подробно. Однако некоторые противники материализма и сегодня склонны приписывать материалистической диалектике взгляды, которые не имеют с ней ровным счетом ничего общего.

В рамках материалистической диалектики на протяжении вот уже нескольких десятилетий развиваются такие истолкования релятивистской космологии, которые позволяют дать обоснованную критику всяческого креационизма. Они различаются между собой решением вопроса: что представляет собой объект «Вселенная как целое», изучаемый средствами космологической экстраполяции? Наиболее распространенной является сейчас традиционная точка зрения, согласно которой Вселенная как целое — это весь материальный мир (то есть «все объективно существующее»), рассматриваемый со стороны его физико-астрономических свойств. Вселенная, с этой точки зрения, — единственная, других Вселенных нет; модель пространственно-временной структуры Вселенной и ее изменения охватывают все пространство — время и т. д.

Но даже если мы принимаем подобную «глобальную» постановку космологической проблемы, картина расширяющейся Вселенной вовсе не нуждается для своего истолкования в апелляции к представлению об «акте творения» материального мира. Состояние сверхвысокой плотности в «начале» расширения Вселенной — это, по сути, крайний предел, до которого возможно экстраполировать в прошлое современную систему физического знания. Но это не абсолютное «начало всего», а лишь одна из фаз бесконечного процесса саморазвития материи. Подобное состояние должно было возникнуть из пока не изученных наукой каких-то предшествовавших ему состояний и форм материи.

Возможна, однако, как мне кажется, — даже более предпочтительна — иная точка зрения относительно этого вопроса (я занимаюсь ее разработкой вот уже 10 лет). Суть ее в том, что Вселенная как объект космологии — это «все существующее» не в абсолютно всеобщем и окончательном смысле, а с точки зрения определенной ступени развития практической и научно-познавательной деятельности. Ни одна из «моделей Вселенной» не охватывает и принципиально не сможет охватить глобальные свойства бесконечно многообразного, неисчерпаемого материального мира.

С этой точки зрения любые варианты креационистских истолкований релятивистской космологии выглядят излишними еще более явно. Если расширяющаяся Метагалактика охватывает не весь материальный мир, а его конечную и притом ограниченную область, то вопрос о ее генезисе в принципе едва ли должен сильно отличаться от вопроса о происхождении таких космических систем, как, например, скопление галактик; и действительно, эти вопросы все чаще рассматриваются совместно.

Концепция множественности Вселенных вносит новый момент и в обсуждение одного из важнейших мировоззренческих вопросов — вопроса о месте человечества в мире.

Не так давно И. С. Шкловский выдвинул точку зрения о практической уникальности земной цивилизации, которая в известном смысле рассматривается самим ее автором как возрождение старой идеи антропоцентризма. Но даже если бы мы стали на подобную крайнюю точку зрения (которая, по нашему мнению, сильно уступает в доказательной силе представлению о множественности космических цивилизаций в нашей Вселенной), то и тогда не было бы никаких оснований априорно отрицать возможность существования жизни, разума, цивилизаций в других Вселенных. Более того, применив и в данном случае принцип бесконечного многообразия, неисчерпаемости материального мира, можно считать правдоподобным, что формы жизни, разума, цивилизаций не только в нашей, но и в каждой из других Вселенных могут значительно различаться между собой. Такое предположение принципиально проверяемо, но практическое его подтверждение или опровержение станет реально осуществимым лишь в ходе будущего прогресса науки — скорее всего, довольно отдаленного будущего.