Супруг для леди - Джеймс Элоиза. Страница 7

– Ваше сиятельство, принесли карточку.

– В такой час? Положи ее туда. – Эван кивнул в сторону каминной полки. Та была завалена ворохом визитных карточек и приглашений от людей, о которых он слыхом не слыхивал.

Гловер отвесил поклон, но не двинулся к камину.

– Ваше сиятельство, это карточка от герцога Холбрука. И, – Гловер понизил голос до благоговейного шепота, – его светлость ждет вас в гостиной.

Эван вздохнул. Герцог. Возможно, он отчаянно жаждет отослать одну из своих дочерей в пресловутые дебри Шотландии. Эван довольно скоро понял, что англичане считают Шотландию дикой местностью, населенной воинственными безумцами и фанатиками сектантами.

Ардмор взглянул на себя в зеркало и усмехнулся. Он знал, что Гловер недоволен его отказом сменить свой привычный черный костюм на яркие сюртуки, которые англичане надевали на балы. Но он чувствовал себя в своей одежде удобно и, что более важно, по-шотландски. Хотя шотландцы обычно надевали килты, если ощущали потребность выглядеть более ярко, даже несмотря на то что носить эти юбки в оранжево-зеленую клетку считалось непозволительным в этой стране.

– Его светлость ожидает вас, – повторил Гловер.

– Угу.

– Простите мне мою дерзость, милорд… – в нерешительности начал Гловер.

Эван выгнул бровь.

– Да?

– Английский герцог… – подчеркнул Гловер, дрожа от возбуждения. – Постарайтесь избегать шотландских словечек вроде «угу». Это произведет неприятное впечатление на его светлость.

– Я не собираюсь на нем жениться, – грозным шепотом произнес Эван, сделав страшные глаза. Но потом улыбнулся. – Не беспокойтесь, Гловер. Я сделаю все возможное, чтобы более или менее походить на цивилизованного человека.

Этот герцог не был похож на холеных представителей английской знати, он носил одежду, которая выглядела скорее удобной, чем элегантной.

– Ваша милость, – молвил Эван, входя в комнату. – Какая честь!

Герцог, казалось, был в ярости. Теперь Эван отчетливо вспомнил, что встречался с ним раньше. Именно этот мужчина выхватил черноволосую леди из его объятий и сам стал с ней танцевать.

– Вам известно, кто я такой? – спросил он. Голос его, низкий и зычный, был под стать его тучной фигуре.

– Согласно вашей карточке, вы – герцог Холбрук, – заметил Эван, подойдя к буфету. – Вы позволите предложить вам что-нибудь выпить?

– Я опекун леди Мейтленд! – провозгласил мужчина.

– Очень хорошо, – пробормотал Эван, плеснув себе в стакан неразбавленного виски. – Ну а я граф Ардмор, уроженец графства Абердиншир, если вы еще не осведомлены об этом.

– Леди Мейтленд, – настаивал Холбрук. – Имоджин Мейтленд.

Имоджин, должно быть, была той черноволосой чаровницей из бального зала.

– Если я чем-то обидел вас или вашу леди, то приношу свои искренние извинения, – сказал Эван дипломатичным тоном.

–Да, должен сказать, обидели, – недовольно молвил герцог.

– Каким образом? – поинтересовался Эван, стараясь, чтобы его голос звучал ровно и непринужденно.

– Весь Лондон сплетничает о вас двоих, – выпалил Холбрук. – О том безвкусном представлении, которое вы устроили во время вальса.

Эван на минуту призадумался. У него было два пути: либо рассказать правду, либо взять всю ответственность на себя. Честь требовала, чтобы он не открывал Холбруку того факта, что его подопечная льнула к нему со всей страстью опытной соблазнительницы. Эван отнюдь не отличался наивностью. Он прекрасно понимал, что Имоджин не чувствовала страсть, а имитировала ее. Более того, он уловил в ее взгляде еще и некое постороннее чувство помимо того, какое она стремилась представить на всеобщее обозрение.

– Приношу вам всяческие извинения, – наконец сказал он. – Я был сражен ее красотой, и, подозреваю, это привело к тому, что мои действия были истолкованы в неприглядном свете.

Холбрук прищурил глаза. Эван спокойно встретил его взгляд, гадая, все ли герцоги в Англии столь несобранны в своих эмоциях.

– Теперь бы я чего-нибудь выпил, – сказал герцог. Эван взял свой личный графин и налил ему полный стакан.

Холбрук производил впечатление человека, любящего хорошие напитки, а Эван привез с собой несколько бутылок самого лучшего выдержанного виски, какое только можно было найти в Шотландии.

Холбрук сделал большой глоток и удивленно посмотрел на Эвана. Опустившись на диван, он сделал еще один глоток.

Эван сел в кресло напротив него. Он видел, что Холбрук оценил, что именно он пьет.

– Что это? – приглушенным голосом спросил Холбрук.

– Выдержанное односолодовое виски, – ответил Эван. – Я думаю, этот новый способ производства в будущем перевернет всю индустрию виски.

Холбрук сделал еще один глоток и откинулся назад.

– «Глен Гариош», – мечтательно произнес он. – «Глен Гариош» или, быть может, «Тоубермэри».

Эван улыбнулся:

– Да, это «Глен Гариош».

– Блаженство, – молвил Холбрук. – Я почти мог бы позволить мужчине, который знает толк в виски, жениться на Имоджин. Почти! – повторил он, снова открыв глаза.

– У меня нет особой охоты жениться на ней, – сказал Эван. Он увидел, как брови Холбрука сошлись на переносице в свирепую мину.

– Хотя, – прибавил Эван, – она прелестная юная леди.

– Ходят слухи, что вы приехали в Англию именно затем, чтобы найти жену, – прорычал герцог и снова отхлебнул виски.

– Слухи верны, – сказал Эван. – Но не обязательно на вашей подопечной.

Некоторое время они сидели молча, наслаждаясь виски.

– Полагаю, правда в том, что Имоджин набросилась на вас, а вы слишком вежливы, чтобы сказать это мне в лицо, – молвил герцог столь угрюмо, насколько это было возможно, когда человек держит в руке стакан с драгоценным виски «Глен Гариош».

– Хотя леди Мейтленд – изящная молодая особа. Возможно, я и мог бы жениться на ней, – задумчиво проговорил Эван.

Герцог поймал его взгляд и сказал:

– Надо быть идиотом, чтобы не хотеть этого. Вам ведь все равно, на ком жениться?

– Не думаю, что мой интерес в данном вопросе выходит за пределы разумного, – ответил Эван. – Но признаюсь, мне отчасти не терпится вернуться в свои угодья. Пшеница начинает давать всходы.

Вид у герцога был такой, будто он никогда не слышал выражения «давать всходы».

– Хотите сказать, что вы фермер? – вопросил он. – Один из тех джентльменов, которые от нечего делать выдумывают всякие экспериментальные методы? Таунзенд Репа [2], так, что ли, его кличут?

– Я не такой энтузиаст, как мистер Таунзенд. – Эван почувствовал, как еще один глоток спиртного обжигающим потоком прокладывает свой сложный и сладостный путь по его горлу.

– Восхитительно, – изрек герцог, сделав очередной глоток. – Это виски чрезвычайно… – Он вдруг осекся. – Пшеница? Так, значит, вы имеете какое-то отношение к производству виски?

– Мои арендаторы поставляют зерно винокурам Спейсайда, – ответил Эван.

– Немудрено, что вы так хорошо разбираетесь в спиртном. – Казалось, герцог был потрясен этим. – Я подумываю бросить пить, – неожиданно прибавил он.

– В самом деле? – Эван был вынужден с удивлением признать, что герцог поглощал самое крепкое виски, какое только можно было достать в Шотландии, с фантастической скоростью, не обнаруживая при этом никаких признаков опьянения. Быть может, он уже привык слишком много пить.

– Но не сегодня.

Эван решил, что в ответ на сие откровение уместно будет налить герцогу еще одну солидную порцию, что он и сделал.

– Ваше поместье находится в Абердиншире? Эван кивнул.

– Там есть отличная лошадка, – подумав, сказал герцог. – Я не видел его год или около того, но…

– Колдун, – перебил его Эван. – Он растянул щетку в июле прошлого года.

– Точно! Колдун. Он принадлежит вашему другу, так?

– Колдун принадлежит мне, – сказал Ардмор. Теперь взгляд герцога определенно потеплел.

– Хороший жеребец. От Фазана, не так ли?