Кроманьонский человек - Придо Том. Страница 31

Тут они увидели на стенах множество легких, как паутина, рисунков самых разных животных. Это был словно колдовской зоопарк. Самка северного оленя с передними ногами могучего зубра! А вел эту процессию гибрид с человеческими ногами, с хвостом и рогатой головой - он приплясывал и играл на музыкальном инструменте, похожем на флейту. Эта фигура неизбежно вызывает в памяти пляшущих сатиров и Панов ранней греческой мифологии с их свирелями.

Однако самой поразительной фигурой, венчающей нишу, был "Владыка зверей", словно бы охраняющий свое причудливое стадо (см. стр. 124). Оленьи рога, гипнотические совиные глаза, лошадиный хвост, волчьи уши, передние лапы медведя, человеческие ноги и половые органы - все это вместе создает существо, источающее жизненную энергию, волшебный сплав звериных и человеческих сил. Этот шедевр кроманьонского искусства нередко называют "колдуном" или "шаманом".

В искусстве кроманьонцев нет прямых свидетельств того, что они практиковали шаманство, но многие археологи видят в химерах вроде Владыки зверей пещеры Ле-Труа-Фрер указание на такую возможность. В этом мнении их укрепляет и Птицеголовый человек, обнаруженный на дне семиметрового провала в пещере Ласко. Бесхитростно нарисованное туловище напоминает стручок с руками и ногами в виде палочек. На обеих его руках всего по четыре пальца. Голова с клювом откинута. Возле него несколько странных атрибутов: увенчанный птицей шест или палка (возможно, это изображение копьеметалки) и грозное копье с зазубренным наконечником, прислоненное к огромному смертельно раненному зубру со вздыбленной шерстью и кольцами кишок, вываливающихся из брюха. А немного в стороне стоит, задрав хвост, загадочный носорог, словно все это его ничуть не касается.

По мнению столь видного истолкователя кроманьонского искусства, как аббат Брейль, это просто драматичная охотничья сцена, изображающая человека, который поразил зубра и в свою очередь был убит носорогом. Брейль был так уверен, что рисунок изображает реальную смерть на охоте, что провел раскопки в провале, проверяя, не был ли погибший охотник погребен под рисунком, но никаких костей не нашел.

Два шестидесятисантиметровых глиняных зубра прислоняются к выступу известняка в дальней галерее французской пещеры Ле-Тюк-д'Одубер близ Арьежа. Фигуры эти, возможно, использовавшиеся для каких-то обрядов, были вылеплены около 15 тысяч лет назад, но почти не пострадали от сырости и колебаний температуры, которые разрушили не столь хорошо укрытые скульптуры

Загадочный рисунок в пещере Ласко изображает человека с птичьей головой, птицу на шесте, зубра с вспоротым брюхом и носорога (слева). Рисунок находится на дне провала, и это заставляет предположить, что для него нарочно было выбрано труднодоступное место, возможно, в какой-то связи с обрядом инициации

Позже одни специалисты истолковали рисунок как символическое изображение битвы между тремя кланами, чьими тотемными знаками были птица, носорог и зубр. Другие усматривали в нем столкновение мужского и женского начал - копье символизировало мужское начало, а зубр с овалами вываливающихся внутренностей - женское. Согласно третьей гипотезе, принятой очень широко, птицеголовый человек - это шаман в маске, совершающий какой-то ритуал и опрокинувшийся навзничь в трансе. В поддержку этой гипотезы ее сторонники указывают, что птица на шесте (или копьеметалка) у народностей Сибири часто ассоциировалась с шаманом.

Эта связь с Сибирью, возможно, не случайна. В жизни охотничьих племен, кочевавших там еще в недавнем прошлом, шаман - предсказатель, врачеватель, колдун - был важной фигурой. Впадая в экстатический транс, он с помощью магии пророчил будущее или "изгонял болезнь" из тела больного. Люди, во всем зависевшие от природы, находили опору в уверенности, что шаман способен постигать их судьбу и помогать им.

Насколько подобные наблюдения можно экстраполировать в прошлое - вопрос, разумеется, спорный. Но, во всяком случае, то, что сегодня известно о шаманстве и его символике у некоторых племен охотников-собирателей (не только в Сибири, но и в Южной Америке, Африке и других местах), может дать представление о том, что думал первобытный человек о силах, которые признавал более могучими, чем он сам.

Стать шаманом у охотников Сибири мог только человек, в семье которого всегда были шаманы. "Дух моего умершего брата Ильи приходит и говорит моим ртом", - объяснял Семен Семенов, тунгусский шаман монгольского происхождения, упоминающийся в книге Джозефа Кэмпбелла "Маски бога - первобытная мифология ".

Право быть шаманом Семенов заслужил, выдержав и физические страдания, и мучительное испытание. "Мои предки начали шаманить надо мной. Они поставили меня, как чурбак, и стреляли в меня из луков, пока я не упал замертво. Они разрезали мою плоть, вынули мои кости, пересчитали их и ели мою плоть сырой... И пока они совершали этот обряд, я ничего не ел и не пил целое лето. Но потом духи шаманов испили крови оленя и дали испить мне... И так бывает с каждым тунгусским шаманом. Только после того, как его предки шаманы разрежут его тело и вынут кости, он может начать шаманить".

Хотя этот рассказ представляет собой сплав мифов с галлюцинациями и выдумками, он показывает то исступленное самовнушение и мистическое ощущение соучастия, которые сопутствуют древней традиции шаманства.

Квалифицированным наблюдателям редко приходилось присутствовать при колдовстве шаманов. В литературе о шаманстве часто цитируется сообщение Лукаса Бриджеса, сына миссионера, который провел юность в близком общении с членами охотничьего племени она, обитающего на Огненной Земле. На этой исхлестанной бурями оконечности Южной Америки несколько индейских племен, чьи предки, вероятно, пришли в Америку из Сибири во времена кроманьонцев, влачили в XX веке существование, которое было бы скудным и по нормам каменного века. Бриджес рассказывает о том, как в ясную лунную ночь он наблюдал за действиями шамана, которого звали Хаушкен.

Хаушкен начал петь и постепенно впал в транс. "Выпрямившись во весь рост, он шагнул ко мне, - сообщает Бриджес, - и плащ, его единственная одежда, соскользнул на землю. Внушительным жестом он засунул пальцы обеих рук себе в рот, затем вынул их, сжав кулаки и сомкнув большие пальцы. Держа кулаки на уровне моих глаз, он приблизил их к моему лицу на расстояние полуметра и медленно развел. Тут я увидел между ними что-то небольшое, полупрозрачное. В середине этот предмет имел в ширину примерно 2,5 сантиметра и, сужаясь к концам, исчезал в его пальцах. Это мог быть тонкий кусок теста или резины, но он казался живым и вращался с большой скоростью, причем Хаушкен весь трясся от мышечного напряжения...

Я смотрел на этот непонятный предмет, а Хаушкен все шире разводил руки, предмет становился все прозрачнее... и вдруг я понял, что его больше нет. Он не разлетелся на части, не лопнул, как пузырь, а просто исчез - я видел его секунд пять. Хаушкен не сделал никакого неожиданного движения, а просто медленно разжал кулаки и показал мне ладони. Они казались сухими и чистыми. Он был совершенно обнажен, и рядом с ним никого не было. Я взглянул на снег, а Хаушкен, несмотря на свой стоицизм, не удержался от смешка - на снегу ничего не было видно.

Остальные внимательно следили за происходившим, и, когда предмет исчез, у них вырвался испуганный вздох... Они верили, что это чрезвычайно злой и опасный дух... Он способен принимать физическую форму, как мы только что наблюдали, или же остается невидимым. Он обладает силой вводить в тело тех, кто навлек на себя неудовольствие его хозяина, всяких насекомых, мышей, грязь, осколки кремня и даже медуз и маленьких осьминогов. Я видел, как крепкие мужчины невольно вздрагивали при мысли об этом духе и его страшной власти".