Кроманьонский человек - Придо Том. Страница 8

Хотя кое-каким ортодоксальным христианам кроманьонский человек, без сомнения, показался довольно жалкой заменой библейского Адама, большинство мыслящих людей той эпохи встретили его появление полным одобрением. Он доказывал принцип прогресса точно так же, как, по мнению некоторых, книга Дарвина подтверждала существование Великого Плана Вселенной, подразумевающего, что жизнь развивается не беспорядочно и бессмысленно, а устремляясь к какой-то великой цели.

Оптимизм был заразителен. Во многом его порождали все новые и новые достижения науки и техники вступившего в свои права промышленного века.

В Америке он породил эмерсоновскую веру в способность человека к непрерывному совершенствованию. В Англии поэт Теннисон с очаровательной безыскусственностью выразил эту уверенность в своем "In Memoriam":

Есть высший смысл в сплетеньях бед,

И зло благую цель таит,

И в хаосе порядок скрыт,

И жертв напрасных в мире нет.

Любая жизнь, как минет срок,

Свет оправданья обретет,

Во мрак забвенья не уйдет,

Когда творенье кончит Бог.

Тот же оптимизм воодушевлял и археологов. Доисторический отдел Выставки 1867 года был организован под руководством Эдуарда Ларте, но значительную часть работы выполнил Габриель де Мортилье, специалист по доисторической эпохе, ставший затем ведущей фигурой в археологии XIX века. И он с большим воодушевлением выразил оптимистическую философию тех лет, завершив путеводитель по выставке следующей проникновенной фразой: "Закон человеческого прогресса... и чрезвычайная древность человека... - вот факты, которые ясно, точно и неопровержимо доказываются тем, что мы увидели на выставке".

Памятуя об атмосфере тех лет, не приходится удивляться, что все больше молодых ученых посвящали себя поискам наследия доисторического человека в глубоком убеждении, что труд их служит важной и высокой цели. Постепенно археология становилась не только философски приемлемой, но и почтенной наукой - некий оксфордский профессор не без гордости сообщил, что его лекции усердно посещают знатные молодые дамы, в том числе герцогини и графини.

Появление кроманьонца в большой степени способствовало принятию доисторического прошлого человека, но оно же поставило ряд нелегких вопросов. Где место кроманьонца в общей схеме развития человека? Жил ли он где-нибудь еще, кроме благодатных долин Дордони? И - самый трудный вопрос - откуда он пришел туда? Из райского сада? От африканских обезьян? Из дальних пределов таинственного Востока?

С тех пор удалось узнать очень многое, но даже сейчас далеко не все эти вопросы разъяснены окончательно. Например, проблема того, откуда взялись кроманьонцы, все еще остается одной из самых увлекательных загадок в истории возникновения человека, и по всему миру археологи упорно трудятся над ее разрешением.

Лица для окаменелостей

Можно ли создать точное изображение доисторического человека по окаменевшему черепу? Неоднократные попытки не дали определенного ответа на этот вопрос - у разных специалистов получались разные результаты, даже когда они работали с одним и тем же черепом. Однако М. М. Герасимов, советский археолог, антрополог и скульптор, считал, что воссозданный им кроманьонец выглядел при жизни именно так.

Уверенность Герасимова отчасти опиралась на успех в работе с современными черепами, когда с помощью его реконструкций следователям удавалось установить личность погибшего неопознанного человека. Размеры и форма лицевых костей подсказывали ему, какими могли быть контуры живого лица. Поскольку у черепа, по которому он восстанавливал облик кроманьонца, были широкие скулы и крупные челюсти, в которых зубы, выдаваясь вперед, могли разместиться по пологой дуге, Герасимов решил, что щеки у него были мускулистые, а губы мясистые.

Лица для окаменелостей

Предварительный этап реконструкции - общий контур профиля, опирающийся на точный контур черепа (штриховкой обозначены недостающие его части). Рядом - рисунок воссозданного профиля

Кроманьонец, отлитый по восковой модели Герасимова. У него широкое суровое лицо. Ожерелье - кости и зубы животных, нанизанные на тонкий ремешок, - воспроизводит украшения, которые были в ходу 30-20 тысяч лет назад

Этапы образования пещер пещерных людей

Пещеры, которые могли служить жилищами для доисторических людей, возникали таким образом. Вода просачивалась по трещинам в известняке с поросшего хвойными деревьями плато. Минеральные соли почвы подкисляли воду, и она мало-помалу растворяла известняк, образуя все увеличивающуюся полость, и в конце концов вымывала выход в реку - устье пещеры

Во времена кроманьонцев, после того как вследствие геологических изменений уровень реки понизился и пещера стала сухой, она превратилась в удобный приют для человека. Но дальнейшее разрушение известняка ослабляло свод, что приводило к обвалам и образованию провалов на поверхности плато. Кроме того, вода вымывала пещеры поменьше под полом большой пещеры

В современную эпоху подмытый известняк рухнул, закрыв устье пещеры, а провалы на плато затолпились перегноем, сухими листьями и ветками лиственных деревьев, сменивших хвойные. Таким образом, пещера оказалась замурованной, что обеспечило сохранность костям и всему, созданному человеком

Уютное жилище среди скал

Всякий, кому доведется проехать вдоль прихотливых извивов реки Везер во французском департаменте Дордонь (карта справа), без труда поймет, почему эта долина стала своего рода популяционным центром ледникового периода. Основные породы здесь - известняки, и вода и морозы образовали в окаймляющих долины крутых обрывах сотни убежищ, пригодных для человеческого обитания.

Пещеры и скальные навесы не только служили приютом кроманьонским охотникам. В некоторых местах размытый известняк обрушивался и надежно замуровывал кроманьонские сокровища - наскальные рисунки, скульптуру, предметы обихода, благодаря чему они и сохранились.

Вид на долину Везера с уступа на обрыве севернее Лез-Эзи довольно мало изменился с той поры, как на этот мирный пейзаж смотрели кроманьонцы. Слева виден неглубокий скальный навес - одно из сотен доисторических жилищ человека, которые пока еще остаются неисследованными

У гребня сорокапятиметрового обрыва, встающего из воды почти вертикально, виднеются два темных пятна - это два скальных навеса. Их согревало даже зимнее солнце, так как здесь, ниже города Лимей, где реки Везер и Дордонь сливаются на своем пути к морю, зубчатая стена обрывов обращена на юг

Везер, по которому располагаются места важнейших кроманьонских стоянок, около двухсот километров петляет по известняковому плато на юго-западе Франции (врезка), а затем сливается с Дордонью - название этой реки служит для обозначения всей области. По берегам Везера гораздо больше обширных пещер и скальных навесов, чем на берегах Дордони, и он стал центром кроманьонских поселений

Защищенная выступами и тридцатиметровым козырьком широкая площадка перед входом в известняковую пещеру Горж-Д'Анфер служила прекрасным жильем для доисторических семей. Вход, достигающий в высоту трех с половиной метров, ведет в небольшую пещеру. Многие вымытые водой глубокие пещеры, где сохранились наскальные рисунки, использовались для погребения, а возможно, и для обрядовых церемоний