Каприз дочери босса - Джеймсон Бронуин. Страница 12

Она запнулась, ожидая ироничного замечания относительно того, что они два сапога пара. Джек помолчал.

— Ты не знала, что он на грани разорения?

— Я много чего о нем не знала. Он не стремился к излишней рекламе. — Волосы упали ей на лицо, но она не потрудилась убрать их. Ей не хотелось видеть его недоверие, презрение, жалость.

— Беда с этими наследными привилегиями. Просто, чтобы их получить, ничего не надо делать.

Его слова задевали ее статус принцессы не меньше, чем титул Эдварда, но ей было все равно. Джек наклонился, чтобы убрать волосы с ее лица. Его пальцы были совсем рядом, она ощущала легкое покалывание кожи, над которой они проходили, непроизвольно тянулась к нему за этой лаской в ожидании продолжения.

Что-то вспыхнуло внутри, заполняя щемящую пустоту. Что-то забытое в отдаленном уголке души и теперь пробуждающееся.

Но раньше, чем она успела мысленно согласиться, его рука упала, он отшатнулся, словно вырвал себя из обволакивающей паутины происходящего. Указал на ближайшую виллу.

— Заглянем внутрь?

Она выдавила улыбку.

— Ты босс.

У краешков его глаз появились морщинки ответной усмешки. Парис остановилась, глядя на него. И усмешка постепенно померкла, губы сжались. Следуя за ним по тропинке, она заметила, что плечи его снова сковало напряжение.

Непробиваемая защита.

Электронным ключом он открыл входную дверь.

— Тут все специально отделано для экскурсий. Не совсем, конечно, как в вашем загородном домике, но все-таки есть что показать серьезным покупателям, пояснил он.

Парис кивнула, медленно вошла внутрь. Сделала круг, знакомясь с обстановкой, и наконец выдохнула благоговейно:

— Ох!

— Не ожидала?

— Даже не могла предположить! — Совершая второй виток по дому, она ощутила царившие тут спокойствие и безмятежность, лишь потом оценив тщательную работу архитектора, умело использовавшего освещение, подобравшего нужные объемы помещения. Комната была выполнена в голубых оттенках, с вкраплениями желтизны. Желтые пятна отражали солнечный свет, струящийся через французские двери и окна фронтона. Она ожидала увидеть тенденциозную ультрасовременную мебель и была приятно удивлена, когда ничто даже отдаленно не напомнило о принадлежности дома к колоссальному проекту будущего.

Раскинув руки, она радостно рассмеялась.

— Это чудо — изумительное и невероятное. Мне нравится. И они все такие?

— Нет. Предполагается, что внеплановые покупатели отделают интерьер по своему вкусу. А этот — мой.

Парис повернулась и уставилась на него, открыв было рот для удивленного восклицания и сразу же закрыв его. Лендинг — его задумка, его исполнение. Что же удивительного в такой покупке?

— Решил вложить средства в недвижимость. — Джек облокотился о стену поблизости от двери; руки — в карманах. Вид небрежного равнодушия слегка портило позвякивание мелочи. Помимо воли взгляд ее устремился к источнику звука. Бряцание внезапно прекратилось. — Я не буду тут жить.

— Почему нет? — спросила Парис. — Ты так верно схватил настроение. Я бы с радостью здесь поселилась. — Она повернулась, исследовала широкие, поднимающиеся вверх ступени. Через плечо поинтересовалась:

— Что там?

— Спальня, — промямлил Джек и решил: сомнительно, что до нее дошли его слова. Она уже превратилась в вихрь мелькающих длинных ног и развевающейся юбки. Он поднял руку, потер шею и медленно последовал за нею. Оказаться в спальне одновременно с Парне не казалось ему слишком уж удачной идеей. У тела его были свои соображения, превратившиеся в костер, когда он вошел в комнату и увидел глядевшую на него с постели девушку. Парис сразу же отвела глаза.

Два шага, всего пара секунд — и она будет принадлежать ему именно там, где жаждет его тело. Опрокинутая на спину в его постели. Заполняющая комнату от самых потаенных уголков до высокого потолка звуками, подтверждающими крайнюю степень удовольствия.

К счастью, мозг еще контролировал вожделеющее тело, поэтому он остался стоять в дверях.

— Хочешь посмотреть кухню? — Заданный хриплым голосом вопрос снял напряжение, повисшее между ними. Но не до конца.

— Почему нет? — безразлично пожала плечами Парис, и он снова поплелся за нею, теперь вниз.

На холоде, в окружении безупречно блестящей стали и мрамора, без постели на заднем плане, Джеку сразу полегчало. Слава тебе господи! Он оперся на тумбочку, ожидая, пока она исследует все шкафы.

— Одобряешь планировку?

— Более-менее. — Закрывая дверцу буфетной стойки, она сверкнула виноватой улыбкой. — Меня трудно назвать завсегдатаем кухни.

— Удивительно было бы обратное, — пробормотал он. Парис сморщила в ответ носик. — Что ж. Кто знает, может, сегодняшнее утро еще можно спасти?

Она подошла, гладя рукой мраморную облицовку.

— Мне известны женщины, которые душу бы продали за такую обстановочку.

— Но ты не из их числа.

Она улыбнулась и подняла руку, чтобы убрать волосы с лица, — точно так, как до того делал он. Его пальцы загорелись от воспоминания о ее коже, мягкой, нежной, манящей. Напряжение накатило на Джека с новой силой.

Парис разглядела это в его глубоко посаженных глазах, в морщинке, появившейся между бровями, в знакомом движении руки, разминающей шею.

— Тебе необходимо последить за собой, — сказала она с беспокойством. — Ты пробовал массаж, к примеру?

— Мне не до того. Особенно в последнее время.

Парис улыбнулась, покачала головой.

— Неверный ответ.

Она намеревалась изобразить легкую небрежность, но даже отдаленно не достигла своей цели. Непринужденная атмосфера исчезла без следа, моментально сменившись настороженностью. Его темные глаза опасно загорелись, в сознании возникли картины, распаляющие воображение: руки на теплой обнаженной коже.

Она потянулась к нему, готовая откликнуться на любое предложение, заранее соглашаясь на все. Сделать что угодно, лишь бы разгладить горькую морщинку на лбу.

Отдать себя целиком и полностью.

— Ну, насмотрелась? — резко спросил он.

Она вздохнула, отбрасывая в сторону несбывшееся.

— Думаю, хватит на сегодня.

Под ее пристальным взглядом он опустил засученные рукава рубашки, застегнул манжеты, поправил узел галстука. Почти…

— Позволь мне. — Она шагнула ближе, разглядывая испорченный узел.

— Не стоит, — строго одернул Джек.

Парис недоуменно подняла брови.

— Извини, но тут я не соглашусь.

И не успел он ничего предпринять, как она быстрыми пальцами развязала галстук.

— Ты соображаешь, что делаешь?

— Это одна из тех немногих вещей, которые я умею делать, — печально поведала она.

— Ты слишком сурова к себе.

Неожиданная мягкость его слов моментально растворила хрупкую оболочку ее самообладания. Ей потребовалось глубоко вдохнуть и выдохнуть. Ноздри щекотал запах его тела.

Соль и ветер. Мужчина. Джек. Хм.

Легкая дрожь, сотрясающая Парис, сказалась на обычно точных движениях: она промахнулась. Во внезапно наступившей тишине она могла поклясться, что слышала шорох, с которым косточки ее руки прошлись по его подбородку.

— Скользкий материал, — пояснила она. Голос прозвучал глухо и отдаленно, как будто съедаемый горячим туманом, окутавшим их. Она знала, что следует отступить, но ноги отказывались подчиняться. Она не могла оторвать глаз от его лица, такого близкого сейчас, что можно было пересчитать все темные точки на подбородке.

— Не смей, — прорычал он.

— Что?

В его глазах была бездна. Темная и непроницаемая.

— Не смей так на меня смотреть. Что бы между нами ни было.

— . — Что?

.Притяжение.

Парис ожесточенно выдохнула и смогла наконец отвернуться. Голова кружилась. Джека тянет к ней.

Он признал факт. Но ясно, что он не желает об этом слышать. Она и сама не уверена, что хочет знать об этом. Притяжение — точка отсчета. Приложив усилие, она достаточно спокойно произнесла:

— Речь только обо мне?

Он резко выдохнул.