Наследство с условием - Джеймсон Бронуин. Страница 11

— Нет, мы говорили о другом. — Томас переступил с ноги на ногу. — Я позвонил в аэропорт. Мой пилот готов к вылету, и мне пора идти.

— Тогда я приму душ, позавтракаю и отправлюсь на работу. — Энджи беззаботно пожала плечами. Все же она умеет владеть собой, хотя стоять спокойно в лучах света, будучи обнаженной, — задача не простая. Вчера ночью он просил не ждать звезд с неба, а потом подарил ей неземное блаженство. Этого пока хватит.

Ночью она сделала первый шаг, заложила первый кирпич в фундамент их будущих отношений.

Томас медлил с уходом, из чего она сделала вывод, что он хочет сказать что-то еще, и ободряюще улыбнулась.

— Позвони мне, — попросил он, — как только все прояснится.

— Ты будешь первым, кто узнает.

Он скованно кивнул.

— Полагаешь, ночь прошла успешно?

Энджи пожала плечами. Даже в нужное время, когда все звезды сходятся, а планеты благоволят, определенный процент женщин не беременеет.

Томасу стало неловко, и он уставился в окно.

— Ты хочешь продолжать работать у Рэйфа? — Его взгляд вернулся к лицу Энджи.

— Я уже говорила, моя работа временная.

— Ты же знаешь, Рэйф даст тебе другую. Алекс тоже.

— А ты? Ты дашь мне работу в Камеруке?

Его глаза сузились.

— Шутишь?

— Нет.

— В Камеруке нет работы для тебя.

Энджи почувствовала щемящую боль и разочарование.

— Я сообщу тебе результаты, как только узнаю, — едва вымолвила она, устыдившись своей наготы.

Томас пошел к двери, но вдруг остановился.

— Энджи… Спасибо.

Она вздохнула. За что он благодарил ее? За то, что она не стала молить о новом свидании и не испортила утро?

Он ушел. Устремился в аэропорт так, что едва не выбивал искры из-под каблуков, и самолет взмыл в небо и взял курс на север.

В Камеруку, куда ее больше не приглашают.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Две недели прошли в оживленном ожидании. Когда Энджи закрыла дверь номера люкс — после продолжительного душа и обильного завтрака, — она закрыла дверь для сомнений и уныния. Жизнь продолжается.

Та незабываемая ночь оставила след в ее душе, но не теле.

Она снова и снова мысленно возвращалась к его словам о недолговечности их отношений. Не может же он, в самом деле, долго оставаться холостым?

Зная Томаса, можно предположить, что он чтит клятвы и остается верен своему слову. Те самые качества, которые влекут ее к этому человеку — постоянство, твердость характера, верность и принципиальность, — могут разрушить ее мечты на будущее с ним.

Он любил Брук и, скорее всего, убежден, что никого никогда больше не полюбит. Но она-то знает, что создана для него, и что только ей под силу разбить хрустальную стену одиночества, которой он окружил себя.

Две недели из Камеруки нет новостей. Скорее всего, он занят, сейчас для скотоводов самое напряженное время в году. Да и новости должны прийти от нее.

Каждый раз за эти две недели, бросая взгляд на телефон, она клала руку на живот, и сердце тешило себя надеждой: вдруг беременна? Улыбка появлялась на губах, теплели глаза, и в душе расцветали цветы.

Сегодня утром в ванной она поняла, что ребенка не будет.

Естественно, был понедельник, серый понедельник. Нужно было ехать на работу, и о том, чтобы провести этот день в постели, пришлось забыть. Время тянулось нестерпимо медленно. После обеда к ней заглянул Рэйф.

Это случилось ровно тогда, когда она бросила в корзину для мусора использованный тест на беременность.

— Это то, о чем я думаю? — красноречиво поинтересовался босс.

— Не твое дело.

Он подошел ближе.

— Кажется, одна полоска.

— Как наблюдательно. — Трудно оставаться вежливой с непрошеным гостем.

— Плохие новости?

Она щелкнула мышкой и уставилась на экран компьютера.

— Для меня — да. А кто-то наверняка испытает облегчение.

— Так ты это сделала?

— Что?

— Ты и Томас. Ночью в номере люкс. Я так и знал, что он не устоит!

— Как бы там ни было, у нас ничего не вышло. Я не беременна.

Она снова повернулась к компьютеру, не в силах выносить участие во взгляде Рэйфа, и тут осознала, что пялится в пустой экран. Компьютер пикнул, что означало: «Хозяин, ты болван». Да она настоящая королева глупости, раз надеялась за одну ночь завести ребенка. Теперь сиди и терпи сочувствующие взгляды босса…

— И что ты собираешься делать? — спросил он, и Энджи резко повернулась.

— А ты? Тебя завещание тоже касается. Почему ты меня пытаешь? А Алекс… Уже назначил дату свадьбы?

— Последнее, что я слышал, они с Сюзанной еще в стадии переговоров.

Значит, Алекс скорее всего не станет отцом к назначенному времени.

— А ты?

— Я все еще в поиске.

— Слишком много кандидатур?

Вместо своих обычных насмешек он твердо посмотрел ей в глаза.

— Я пока не нашел достойную женщину на роль матери моего ребенка.

Подходящую женщину, лучшую кандидатку в мамы. Сердце Энджи подпрыгнуло.

— Полагаешь, Томас нашел такую женщину в моем лице?

— Дорогая, вы созданы друг для друга.

— Я хотела подарить ему не просто ребенка. Я хотела вернуть его к жизни, чтобы он снова смог любить и смеяться.

Рэйф усмехнулся и подмигнул.

— Молодец, Энджи. Ты нужна ему больше, чем ребенок. Но он пока об этом не знает.

— Полагаешь, твой отец думал то же самое? — медленно спросила она. — Поэтому составил завещание таким образом, чтобы подтолкнуть Томаса?

— Вероятно. — Некоторое время они молчали, размышляя каждый о своем, затем Рэйф покачал головой. — Но именно из-за завещания все может пойти кувырком. Ты должна показать ему, что он упускает.

— Что ты предлагаешь? Ворваться в Камеруку с криком: «Милый, я дома»?

Рэйф усмехнулся.

— Читаешь мои мысли.

Она поняла, что он не шутит.

— У тебя есть план?

— До следующей попытки две недели?

Энджи кивнула.

— А если я отвезу тебя раньше?.. — Ответа Рэйф не ждал, поэтому фраза прозвучала скорее как утверждение. Он взял со стола календарь, некоторое время изучал его и вдруг просветлел. — Знаешь, что состоится в ближайшую субботу?

— Двадцатого?

— Скачки на приз мэра города.

Девушка нахмурилась.

— Думаешь, мне следует его навестить? Томас принимает участие в скачках?

— Нет, но он отпустит на праздник персонал и останется дома один.

Сердце Энджи забилось птичкой в клетке.

— Ему не понравится.

— А разве это важно?

Она улыбнулась, и надежда снова затеплилась в ее душе.

— Нет.

Томас узнал шум двигателей, не отрывая глаз от молодняка. Должно быть, Алекс с Рэйфом прилетели навестить мать. Бессмысленная затея, так как сейчас Мора находилась на другой скотоводческой ферме, где управляющий повредил ногу. Томас и сам бы поехал туда, но…

Его грудь сжималась, когда он вспоминал потухшие глаза матери. Совсем недавно она заявила ему: «Я потеряна и разбита. Мне нужно заняться делом, работать до изнеможения — это единственный способ ужиться с болью от невосполнимой потери».

Ему ли не знать, что собой представляет боль утраты. Когда ты падаешь во внезапно опустевшую супружескую постель, то лучше умирать от усталости, чем от тоски. После нескольких недель с рабочим днем по четырнадцать-пятнадцать часов его собственная тоска по Брук перестала быть всепоглощающей, поэтому сейчас он отпустил мать с благословением.

Томас почувствовал удовлетворение, наблюдая за приземлением самолета. Молодой жеребец вытанцовывал под ним.

— Хороший мальчик, — успокаивал он коня. — Это всего лишь большая, старая, шумная птица. С таким же старым и шумным пилотом.

По заходу на посадку Томас определил Рэйфа в качестве пилота; тот любил покуражиться.

Жеребец тряхнул головой.

— Нас ждет работа, Эйс, — пробормотал мужчина.

Он даже не обернулся, чтобы взглянуть на взлетно-посадочную полосу. У него еще будет время пообщаться с братьями. В Камеруке официальный праздник, и весь персонал гуляет: кто поехал на скачки, кто отправился навестить друзей и родственников, а кто сидел в местном баре. Кому-то нужно было заниматься делами фермы. Вот когда он накормит лошадей и собак, тогда будет готов к встрече с визитерами.