Если посмотреть вокруг - Дмитриев Юрий Дмитриевич. Страница 14

Это я знаю, сам много раз видел, как дворник откручивает кран, вода врывается в шланг, и шланг, если его не держать, с силой распрямляется.

— То же происходит и с нашими ногами: в ноги-трубки с силой поступает кровь, заполняет эти трубки, и они распрямляются. Потом кровь отходит, и ноги сгибаются. Потом снова, и так далее.

— Постой! Сколько же шагов вы делаете в минуту?

— Много, — ответил паук, — и столько же раз кровь с силой поступает в наши ноги и отходит от них. У прыгунов, например, при каждом прыжке в полтора раза увеличивается кровяное давление!

— Как же это получается?

— Ишь ты, что захотел узнать! Над разгадкой нашей тайны сейчас бьются инженеры и ученые. Только пока еще безуспешно. Вообще я мог бы рассказать немало интересного о нас, пауках, о том, как мы устроены. Но настало время поговорить о паутине.

Паутину крестовика я, как и все вы, ребята, видел. Но как ее делает паук, понятия не имел. И вот в тот день я не только увидел, как паук ткет свою сеть, но и понял, какая это трудная работа.

Сначала паук делает раму, на которую натягивает паутину. Она обычно треугольная. Треугольник может быть вершиной и вниз и вверх. Мой паук решил строить треугольник, обращенный вершиной вверх. Для этого он забрался на ветку и, чуть-чуть присев, плотно прижал тело к ветке. Это значит, он крепко прилепил конец будущей паутинки к дереву. Потом паук смело прыгнул с ветки, на секунду повис на невидимой паутинке и стал медленно спускаться на землю. В лучах солнца блеснула паутинка, и я увидел ее. Приземлившись, паук прикрепил паутинку к земле и быстро, как акробат по канату, снова взобрался наверх. Через секунду он уже опять спускался на землю, вытягивая новую паутинку. Но, приземлившись во второй раз, паук не стал ее прикреплять тут же, а отбежал в сторону и только там закрепил. Основа — треугольник — была готова. Но крестовик считал, видимо, что она недостаточно прочна, и в стороны от основных нитей протянул дополнительные: они как бы растягивали и поддерживали треугольник. Но я ошибся, думая, что вот теперь-то он начнет плести свою главную паутину. Пауку еще предстояла большая работа: внутри треугольника он протянул нити, соединил ими стороны. Теперь уже получился многоугольник. Первая и самая трудная часть была закончена — основа паутины натянута.

Начался второй этап. Поднявшись на верхний край рамки, паук опустился на нижний, протянув вслед за собой паутинку и соединив ею рамку. Потом поднялся на верх рамки, отбежал по ней чуть в сторону и спустился до половины. Появилась вторая линия, идущая к центру. Опять поднялся паук и опять спустился до половины, предварительно отойдя чуть в сторону. И так, пока к центру со всех сторон не протянулись линии. Но это все-таки была не паутина. То есть не та паутина, которая нужна была крестовику. Теперь между линиями, идущими к центру, надо было проложить перекладины. Начав с центра, оттуда, куда сошлись все линии, паук начал медленно двигаться по кругу, все время удаляясь от центра и поднимаясь все выше и выше. А за ним тянулась тонкая нить, постепенно соединяя между собой линии, идущие к центру. Я обратил внимание, что нить не сползала, хотя паук ее не закреплял. Оказывается, нити, идущие от края рамки к центру, были сухие и их надо было закреплять, а поперечная — липкая. Крестовик все продвигался и продвигался вверх и в конце концов добрался до верхней стороны рамки, а за ним, не прерываясь, тянулась липкая паутинка. Когда он добрался до самого верха, паутина, как мне показалось, была уже готова. Но паук, видимо, считал иначе, потому что снова пустился по тому же направлению, опять оставляя за собой клейкую паутинку. Оказывается, сеть у него двойная. Но вот и вторые перекладины закончены. Теперь-то уж, наверное, все. Но паук провел еще одну нить. Она шла от центра паутины и скрывалась на ветке, под листом.

Там, под листом, станет ожидать добычу хозяин паутины. Паутину он видеть не будет, но о добыче, как только она попадет в сеть и запутается в клейких, идущих по кругу паутинках, узнает в ту же секунду. Ведь сеть задрожит — и задрожит сигнальная нить, идущая в убежище паука. Он почувствует это дрожание и выскочит.

Это о том, как делается паутина.

А теперь — из чего она делается.

Все мы видели, что материал для паутины — тоненькие паутинки — паук вытягивает из брюшка. Похоже, что у паука в брюшке находится какая-то катушечка, на которой намотана эта паутинка. И паук ее разматывает, когда и сколько ему надо. Но это совсем не так. Никакой катушечки в брюшке у паука нет. И никакой паутинки там нет. А есть на конце брюшка паутинные бородавочки — обычно их шесть, а в самом брюшке — паутинные желёзки. Желёзки выделяют жидкость, которая через тоненькие трубочки в паутинных бородавках выходит наружу. Значит, выходит жидкость, а не паутина. Но жидкость эта не простая — попав на воздух, она застывает и превращается в паутину. Паутинные железы работают очень хорошо, и паутины может быть много. Во всяком случае, гораздо больше, чем требуется для постройки одной ловчей сети: на нее, в среднем, идет всего метров двадцать.

— Ну, что ты скажешь о нашей работе? — спросил меня крестовик.

Я сказал, что мне очень понравилась его работа.

— Да, наша паутина не только красивая, она еще и очень полезная…

— Уж не для лечения ли? — ехидно спросил я, вспомнив легенды о пауках.

— Глупости, — серьезно ответил крестовик, — наша паутина полезна тем, что в нее попадают одни из самых вредных и опасных животных — мухи. Не знаешь разве, сколько болезней разносят эти твари? Больше 60 болезней, и среди них такие опасные, как брюшной тиф, дизентерия, бруцеллёз. И если бы не мы, пауки, мух было бы во много раз больше. Не веришь? Да, конечно, стрекозе можно верить, а нам, паукам, никто не верит. Так уж всегда. А вот ученые в Англии утверждают, что мы уничтожаем мух и прочей нечисти чуть ли не больше, чем все другие насекомые, вместе взятые. Не знаю, так это или нет, проверить не могу, но то, что нас, пауков, очень много и что мы ужасно прожорливые хищники, это факт! Даже здесь, в этом лесу, нас очень много! Тут ведь не только крестовики живут, тут и других пауков полным-полно. Да вот, зачем далеко ходить — посмотри-ка!

Я посмотрел, куда указывал крестовик, и увидел между ветками куста паутину. Но натянута она была не отвесно, как паутина крестовика, а висела вроде гамака. Я подумал было, что в такую паутину не скоро попадется добыча. В сеть крестовика мухи, не заметив ее, просто влетают с разгона. А тут… И вдруг… Что такое? Муха, летевшая над растянутой паутиной, неожиданно, будто споткнувшись обо что-то невидимое, упала прямо в сеть. Тотчас же из укрытия выскочил хозяин сети и утащил добычу в свое убежище.

— Это паук-прядильщик. Он убивает свою добычу ядом и утаскивает в укрытие.

Сначала я не обратил внимания на слова крестовика, а старался понять, почему муха сразу упала в сеть, обо что она споткнулась. Я подошел к сети прядильщика и лишь тут увидел, что над ней отвесно натянуты тончайшие нити. Не только я их не замечал — их не замечали и насекомые, пролетающие над сетью. Теперь все ясно. Насекомые не видят натянутых нитей, ударяются о них и падают в сеть. Вдруг я вспомнил слова крестовика о яде.

— Как ты сказал? — спросил я его. — Этот паук ядовит?

— Конечно. И мы, крестовики, тоже.

— Но ты же говорил, что вы не опасны.

— Не опасны для людей. А для насекомых очень даже опасны. Иначе как же мы могли бы охотиться? Ну, мы, крестовики или прядильщики, куда ни шло. А вот те, кто не плетет сетей?..

— А есть и такие?