Уроки гольфа и любви - Джеймсон Бронуин. Страница 13

— Ты жива, — сказал он, продолжая хмуриться.

— Были сомнения?

— Твоя сестра позвонила мне. Она беспокоилась, так как твой телефон не отвечал.

— Это потому, что я не хотела, чтобы мне мешали.

Куэйд решил не обращать внимания на интонацию и прошел в дом.

— Спасибо. Если бы ты подержала меня за дверью чуть больше, то заморозила бы мои… лимоны.

Глаза у нее ярко блестели и глядели встревоженно, но, казалось, Шанталь была готова принять его.

— Ты принес лимоны?

— И ром. — Он поднял руку с бутылкой. — И еще я не забыл про твой диск.

— Спасибо. — Она немного расслабилась. — Джулия сказала тебе, что я простудилась?

— Да. Она хотела прийти сама, но Зейна вызвали на аварию.

— И он не разрешил ей одной вести ночью машину. — Шанталь вздохнула. — Он хорошо о ней заботится.

— Да, даже очень.

Шанталь кивнула, потом вздернула подбородок:

— Теперь можешь прочитать мне лекцию на тему «я же тебя предупреждал».

— Насчет игры в гольф под дождем? — Черт, он репетировал речь всю дорогу от дома, а теперь она все так повернула, что эффект пропал. — Ну да, я говорил тебе, — мягко сказал он. — Что ты хочешь, чтобы я со всем этим сделал?

У нее на ее губах заиграла улыбка.

— Раз ты купил все это, полагаю, ты знаешь, что с этим делать.

— Моя мать, помнится, готовила какое-то лимонное варево. Это все, что я знаю.

Шанталь широко раскрыла глаза.

— Твоя мать поила тебя ромом?

— Да нет, конечно! Это моя инициатива.

— Его льют в лимонный напиток? — спросила она с сомнением в голосе.

Куэйд пожал плечами:

— Не повредит.

Неожиданно она рассмеялась, и ее смех всколыхнул его.

— А может, и повредит.

— Почему?

— Я приняла таблетки от простуды, от которых у меня кружится голова. — Она указала рукой на ром: — Вряд ли это сейчас нужно.

В ее словах был резон; но еще до того, как он согласился, Куэйд представил себе, как у Шанталь начинает сильно кружиться голова, а он подхватывает ее и несет в постель. От этого видения Куэйд сам почувствовал легкое головокружение. Хмурясь, он сунул ей пакет, но тот начал соскальзывать. Оба стали ловить фрукты, и руки у них запутались, как у неловких жонглеров.

Их тела то сталкивались, то слегка прикасались друг к другу. Шанталь задыхалась от смеха, а он вдыхал нежный цитрусовый аромат. Они стояли очень близко друг к другу, но он даже не подумал, что может заразиться, он думал о том, что под пижамой у нее нет лифчика. Он не упустил этого нюанса.

— Та-та! — Она с победоносным видом подняла пакет. — Мы не уронили ни одного лимона.

Пальцы Куэйда сжали единственный лимон у него в руках. Хорошо, что она такая ловкая, а то бы они сейчас были по колено в лимонах.

— Спасибо, что принес, — сказала она, — это на самом деле очень мило с твоей стороны.

Мило? Она и не подозревает, что творится у него в голове. Не говоря уже о том, что творилось у него в джинсах. Он пожал плечами.

— Не уверен, что именно это тебе нужно, пришлось импровизировать. Не имею ни малейшего понятия, как варить куриный бульон.

— Джулия попросила тебя приготовить бульон? — Она не имела на это никакого права!

— Но ведь она твоя сестра, она беспокоится о тебе.

— А зачем посылать тебя сюда? Он пожал плечами.

— Вчера вечером ты накормила меня.

— О боже, ведь мы договорились больше не играть в это кто-кому-что-должен. Мне хватило и прошлого раза. — Она тяжело вздохнула. — Ну, хорошо, я принимаю твое предложение, потому что мы все-таки соседи, но потом — все, никаких «я же тебе должен за тот ужин». Никто никому ничего не должен, хорошо?

— Меня устраивает.

Их глаза встретились, взгляды задержались друг на друге. И в это мгновение что-то произошло между ними, как будто их скрепили новые узы. Соседи? Куэйд еще не знал, чего хотел от Шанталь, но уж точно не по-соседски занимать сахар и болтать через ограду.

— Хорошо. — Она взяла ром и пошла на кухню.

У Куэйда появилась хорошая возможность повернуться и уйти, но вместо этого он наблюдал, как покачиваются бедра под мягкими розовыми пижамными штанами, и вспомнил, как коснулся ее груди, когда они ловили лимоны.

Он глубоко вздохнул: да он просто глупый пес, бегущий за сучкой. Он заставил себя посмотреть в сторону, вниз, и вдруг увидел на полу книгу.

Шанталь Гудвин читает любовные романы, страстные, жаркие любовные романы, если верить обложке. Он вынул из кармана пиджака ее диск. Да, Шанталь дарила один сюрприз за другим, и каждое новое открытие, каждая новая ее грань приближали его к безоговорочной капитуляции.

А хочет ли он на самом деле сопротивляться? Честно.

Черт, да если бы глаза у нее так болезненно не блестели, он не стоял бы сейчас здесь с диском в одной руке и книгой в другой, его руки были бы сейчас у нее под пижамой, ласкали бы мягкие изгибы ее тела.

Так что, она нравится ему? Еще никогда в жизни он не хотел быть с женщиной, которая бы ему не нравилась. Да, она нравится ему. Возможно, с тех самых пор, как она впервые открыла свой дерзкий ротик. И заставила его засмеяться. Но он не хотел, чтобы она ему нравилась, гораздо проще подвести ее под стереотип: амбициозный адвокат, копия Кристины, вход воспрещен. Хотя сейчас она больна, и вход действительно воспрещен. Розовая фланелевая пижама, застегнутая на все пуговицы, никакого доступа к телу. Значит, ему нужно отправляться домой, одинокому и печальному. Хотя еще ведь надо отдать ей ее вещи.

Куэйд пересек гостиную и неожиданно остановился. Вчерашняя строгая атмосфера резко изменилась: на полу лежали клюшка для гольфа и мячи, на кофейном столике журналы. Он прошел дальше, к потрескивающему огню камина, к подушкам на полу. Ему потребовалось меньше секунды, чтобы представить ее лежащей здесь без пижамы — волосы растрепаны, блики огня играют на обнаженном теле. Желание, горячее, как пламя в камине, обожгло ему тело. Он хотел запустить пальцы ей в волосы, сделать так, чтобы она тоже загорелась в пламени страсти.

— А, вот ты где.

Куэйд тряхнул головой, отгоняя фантазии, и, повернувшись, увидел Шанталь в дверном проеме.

Обведя глазами гостиную, она смутилась.

— Извини, я не думала, что кто-то придет.

— Не стоит извиняться, мне так даже больше нравится.

— О…

Очевидно, не такого ответа она ожидала. Шанталь была явно в замешательстве и смутилась еще больше, когда заметила книгу у него в руках. Мило покраснев, она переминалась с ноги на ногу. Куэйд почувствовал, что на смену желанию пришло что-то более нежное, теплое. Это еще опаснее. Он должен уйти отсюда как можно быстрее.

— Я читала, когда ты пришел.

Он бросил диск и книгу на подушки.

— Ты сегодня не работаешь?

— Сегодня воскресенье.

— В прошлое воскресенье ты отрабатывала удар в гольф.

— Но не после наступления темноты.

После наступления темноты. Эти три простых слова вызвали у него в сознании образы, большинство из которых запрещены детям до восемнадцати. Успокойся, песик, поругал он себя.

— Я поставила чайник. Хочешь чаю? Или кофе?

— Нет, сегодня интересный детектив по телевизору. — Ему лучше уйти. Пока он не сделал того, о чем впоследствии пожалеет. Он подбросил в руке лимон. — Но ты обязательно должна выжать лимон в то волшебное мамочкино варево.

— А ты сам не можешь сделать это? Что же ты за сосед?

На какое-то время Куэйд утонул в ее улыбающемся взгляде, но потом заметил, что глаза болезненно слезились.

— Боюсь, сейчас я немного нездоров.

— О, мой бог. — Глаза у нее широко распахнулись от беспокойства, и она прикрыла рукой рот, продолжая говорить сквозь пальцы. — Я заразила тебя? Той ночью…

— Когда я тебя поцеловал?

— Да.

— Нет, у меня другая болезнь. — Он тряхнул головой. — Дело в том, что, когда вижу тебя в этой пижаме, я могу думать только о том, как я с тебя ее снимаю.

Должно быть, она резко вдохнула полные легкие воздуха, так как грудь поднялась, натянув пижаму…