Блудная дочь - Джексон Лайза. Страница 36

– Девочка моя, – вздохнула Лидия, – жизнь не всегда к нам справедлива.

– Но она должна быть справедливой, черт побери, должна! Даже в Бэд-Лаке!

С этими словами Шелби вылетела на крыльцо.

Нейв припарковал грузовик у гаража и заглушил мотор. Напрасно Шелби твердила себе, что не хочет, не должна задерживаться, что у нее куча дел, – стоило ему распахнуть дверцу и легко спрыгнуть с подножки, как глупое сердце ее забилось, словно безумное. Что толку обманывать себя? Да, сама фигура этого ковбоя излучает какую-то неведомую силу, властно влекущую Шелби к нему. Да, ей не хватает сил противостоять его грубому, терпкому обаянию.

«Ну и что?» – возразила себе Шелби. Пусть ее влечет к нему – это ровно ничего не значит. Обыкновенная физиология, буйство гормонов. При чем тут вообще какие-то чувства?

Он – отец ее ребенка. И не более того. Все, что когда-то их связывало, давно в прошлом. Положим, она имела глупость ответить на его поцелуй, но ведь и это ничего не значит! Нормальная, естественная реакция одинокой женщины на близость привлекательного мужчины. И все же...

Взгляды их встретились: ее – смятенный, его – суровый и жесткий, словно каменистая земля Техаса. Неторопливо, плавной бесшумной походкой хищника он двинулся к ней. Суровое, безжалостное лицо, плотно сжатые губы. Потертые джинсы. Запыленные сапоги. Широкий пояс. Рубашка, знававшая лучшие времена. Настоящий ковбой двадцать первого столетия – неукротимее мустанга, опаснее степного пожара.

Шелби твердила себе, что его не хочет, но сама понимала, что лжет. Глупо и бессмысленно обманывать самое себя. Как бы она ни убеждала себя в обратном, правда, огромная, словно далекие горы, и пугающая, словно грозовые тучи, стояла у нее перед глазами.

Десять лет вдали от родины ее не излечили – единственным мужчиной на белом свете для Шелби остался Невада Смит.

Глава 10

– Куда-то собралась? – поинтересовался Нейв, кивнув на ее сумку. Шелби подобралась, чувствуя, что близка очередная ссора.

– В Сан-Антонио. Надоело сидеть и ждать новостей от твоего друга Левинсона. Хочу взять за грудки адвоката отца – возможно, он что-то знает.

– Я с тобой.

– Э-э... не думаю, что это так необходимо, – осторожно отозвалась Шелби.

– А может мне просто хочется с тобой прокатиться.

– А что здесь тебе нечем заняться?

Нейв поколебался; в глазах его Шелби заметила сомнение.

– Тут... кое-что произошло, – проговорил он наконец. Сердце Шелби пропустило такт. Что такое? Может быть, он нашел Элизабет? Да нет, тогда сказал бы сразу.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, она обернулась и обнаружила, что садовник замер, уставившись на них. Заметив это Нейв молча подхватил Шелби под локоть и повел к скамье возле бассейна, в тени акаций, рядом с огненно-алой клумбой буйно цветущих петуний.

– Что такое? – спросила она, когда они сели рядом, плечо к плечу. Бедром Шелби касалась его бедра, обтянутого линялыми джинсами; кожей ощущала сухой жар его тела.

– Может быть, и ничего особенного. Сегодня мне кто-то позвонил. И молчал в трубку. На заднем плане играла музыка но звонивший не сказал ни слова. Скорее всего, это ничего не значит, но...

– Нам сегодня тоже звонили, – перебила его Шелби. – Дважды. Лидия брала трубку, а на том конце – молчание.

Нейв вскинул голову:

– Когда?

– Второй звонок был минут пять назад. Первый – не знаю.

– Черт возьми! – На шее его туго натянулись жилы. – Не нравится мне это. Совсем не нравится.

– Мне тоже, – призналась она. – Как ты думаешь, кто это?

– Маккаллум, – проговорил он, словно выплюнул.

– Но почему он молчит?

– Понятия не имею. Да и в том, что это он, я не так уж уверен, – признался Нейв. – Просто первое, что пришло в голову. Черт возьми, – протянул он, сощуренными глазами уставившись на сверкающую гладь бассейна, – похоже, я ничем не лучше прочих добрых горожан Бэд-Лака.

– То есть? – не поняла она.

– Маккаллум десять лет провел в тюрьме, и теперь от него ждут любой пакости. По городу ходят слухи, что он что-то затевает.

– Неудивительно, – усмехнулась Шелби.

– Но если он вздумал изводить тебя звонками...

– Погоди-ка минутку. Откуда ты знаешь, что звонили мне – а не судье, не Лидии, не кому-нибудь еще? И это может быть вовсе не Маккаллум.

– Это еще не все, – угрюмо заметил Нейв.

– А что еще?

– По городу бродит журналистка по имени Катрина Неделески и пристает к людям с расспросами. Пишет для далласского «Лон стар». В городе говорят, она готовит серию статей об убийстве Эстевана.

– Значит, теперь всплывет вся старая грязь, – заметила Шелби.

– Но и это еще не все. – В углу рта его дернулся мускул. – У меня остались друзья в департаменте – так вот, один из них мне шепнул, что шериф начинает новое расследование.

– Чтобы найти настоящего убийцу?

В углах губ Нейва прорезались глубокие складки, правая рука сжалась в кулак.

– Настоящего убийцу, Шелби, мы нашли десять лет назад. Беда в том, что теперь он на свободе.

– Это ты так думаешь. Но если Калеб солгал, быть может, вовсе не Росс убил Рамона Эстевана?

Лицо Нейва затвердело, словно высеченное из гранита.

– Шелби, это сделал Маккаллум. Жизнью готов поручиться, что это так.

Он поднялся и подошел к краю бассейна. Тесная рубашка туго обтянула мощные плечи; вытертые до белизны джинсы не скрывали очертаний мускулистых бедер; а мускулистая спина... Шелби вдруг вспомнилось, как она впивалась в эту спину ногтями – тогда, десять лет назад, в предгрозовую ночь.

Она поспешно отвела взгляд от Нейва. Что за глупость – предаваться фантазиям о Неваде Смите! Особенно сейчас, когда все мысли ее должны быть заняты дочерью.

– От Левинсона что-нибудь слышно? – спросила она.

– Ничего нового. Этого Шелби и боялась.

Она поднялась и, подойдя к Нейву, встала с ним рядом в тени старого пекана. Легкий ветерок шелестел листвой; рыжая белка метнулась с одной ветки на другую и пропала в раскидистых ветвях.

– Твоя беременность не могла остаться в полной тайне, – размышлял вслух Нейв. – Прежде всего – адвокат... как его зовут?

– Финдли. Оррин Финдли.

– Хорошо, начнем с него. Но он – не единственная ниточка. Кто еще мог знать о ребенке?

Этот вопрос Шелби уже не раз задавала себе.

– Большую часть тех девяти месяцев я провела в Остине, у тетки отца. В городе все считали, что я уехала в колледж. Мы с отцом все время спорили: он требовал, чтобы я отдала ребенка на усыновление, но я настаивала на том, чтобы оставить его у себя и растить самой. Моя двоюродная бабушка, разумеется, обо всем знала, но она умерла три года назад.

– Кто еще? – настаивал Нейв.

– Любой, кто работал в доме, мог подслушать мои ссоры с отцом. Лидия, разумеется, знала все – она вообще всегда все знает.

«Даже то, чего не знаешь ты», – напомнил ей внутренний голос.

– А твои друзья?

Она встряхнула головой, отбросив волосы с лица.

– Насколько я знаю, нет. Я никому не поверяла свою тайну. И из города уехала прежде, чем беременность стала заметна, – так что они не могли ничего заподозрить. Все считали, что я досрочно сдала экзамены и уехала в колледж. Возможно, позже кто-то что-то узнал из других источников, но мне об этом ничего не известно.

Нейв молча слушал ее, и на лице его угрюмость сменялась гневом, гнев – печалью. Теперь Шелби стыдилась того, что не доверилась ему, лишила возможности узнать, что он стал отцом. Все из-за ее страхов, гордости и ревности к Вианке! И, конечно, из-за изнасилования. Об этом она никогда ему не расскажет. Просто не сможет.

– Нейв... прости, что я ничего тебе не сказала.

– Теперь-то что об этом вспоминать, – пробормотал он, не поднимая глаз.

– Я была не права...

– Верно, Шелби. – Взгляды их скрестились, и в который раз она прокляла его удивительные гранитно-серые глаза. – Чертовски верно. Но со своими извинениями ты запоздала на десять лет. Так что хватит об этом. Что скажешь о других свидетелях? Медсестре доктора Причарта? Врачах в больнице?