Блудная дочь - Джексон Лайза. Страница 66

– Ты внутрь не входил? – поинтересовался судья вместо ответа. Недоуменное молчание.

– Дверь была заперта, судья. Вы сами меня впустили. Снова пауза.

– И не видел, чтобы кто-то входил или выходил отсюда?

– Я только что приехал.

Шелби показалось, что сейчас она потеряет сознание. Она сильно, до крови прикусила губу – и боль придала ей сил.

– Должно быть, Этта, моя секретарша, – проворчал судья. – Вот старая дура – и дверь забыла запереть, и сигнализацию не включила. И такое уже не в первый раз. Что толку от всей этой электроники, если ее не включать?

– Так о чем вы хотели со мной поговорить? – повторил Нейв. – Вы сказали что-то о Шелби и Маккаллуме.

«О господи!» Шелби до боли стиснула зубы.

– Пойдем ко мне в кабинет, присядем.

Не надо! Ведь тогда она ничего не услышит! Но звук шагов подсказал ей, что поздние визитеры именно туда и направляются. Быть может, ей удастся сбежать? Шелби чуть-чуть приотворила дверцу и выглянула наружу. Приемная была ярко освещена: Шелби видела письменный стол Этты, украшенный букетом маргариток и фотографиями внуков. Приоткрыв дверцу еще на миллиметр, она разглядела за стеклянной дверью широкие плечи и спину Нейва. Он стоял: судья сидел за столом напротив, и взгляд его был устремлен прямо в освещенную приемную.

Шелби оказалась в ловушке. Если, конечно, у нее не достанет духу выйти из шкафа и со всем разом покончить.

– Я думаю, ты давил на свидетелей, чтобы добиться осуждения Маккаллума. – Голос судьи доносился из соседней комнаты на удивление ясно. Шелби затаила дыхание.

– Все указывало на него.

– Вот как? Ладно, не так уж это важно. Оба мы знаем, что этому парню в тюрьме самое место.

– Он убил Эстевана.

– Ты так уверен?

Наступило долгое молчание. Нейв не двигался, но Шелби видела, как он напряжен.

– Кто убил Эстевана, мы не знаем. Зато знаем, что Маккаллум изнасиловал Шелби, а значит, заслужил все, что ему причиталось за убийство, и даже более того.

«К чему он клонит?» – в смятении спрашивала себя Шелби, прижимая к груди заветную папку.

– Вот почему ты отправил его за решетку. Узнав, что он сделал с Шелби, ты затеял с ним драку. По силе вы были равны, но у него был нож. Оба вы оказались в больнице: ему это приключение стоило нескольких сломанных ребер, тебе – левого глаза. Но этого, понятно, тебе показалось мало. Ты хотел отомстить по-настоящему. И вот в ту ночь, когда убили Эстевана, ты каким-то образом подсунул Россу свою машину, а потом заявил, что машина угнана. Твой табельный пистолет пропал. А Эстевана застрелили из пистолета той же марки и того же калибра.

– Вы хотите сказать, я это сделал?

– Все может быть.

– Но зачем?

– Чтобы свалить вину на Росса, разумеется. Да и Рамон Эстеван сам по себе вполне заслуживал, чтобы ему преподали урок. Выскочка, грубиян, зверски избивал жену и дочь. А у тебя ведь когда-то был роман с Вианкой.

Шелби не верила своим ушам. Возможно ли? Возможно ли, чтобы Нейв Смит был хладнокровным преступником – таким же, как ее отец?

– Чушь собачья! – гневно ответил Нейв.

– Возможно.

– Эстевана убил Росс Маккаллум, – тихо и размеренно, явно сдерживая себя, произнес Нейв. – Я его не убивал, судья. Не знаю, что за игру вы ведете, но это ваша игра, а не моя!

– Что ж, посмотрим. Знаешь, у меня есть свой человек в департаменте шерифа, и он на днях рассказал, что найдено орудие убийства.

– Револьвер тридцать восьмого калибра? – спокойно спросил Нейв.

– Твой револьвер. Зарегистрированный на твое имя. Найден в старой шахте на земле Адамсов, которая теперь принадлежит тебе.

– Подождите минутку. – Теперь в голосе Нейва явственно звучало удивление. – Мой револьвер лежал в пещере?

– Да, в пещере или в шахте – называй как хочешь. Это твой револьвер, Нейв, он найден на твоей земле, на нем отпечатки твоих пальцев, и уже установлено, что именно из него застрелен Рамон Эстеван.

– Вот как?

– Прокурор настаивает на аресте. А алиби у тебя нет.

– Но нет и мотива. – Нейв держался хладнокровно. – Говорю вам, судья, я Эстевана не убивал. Это сделал Маккаллум. А потом вышел на свободу, потому что кто-то подкупил Калеба Сваггерта, и это всплыло наружу.

«Неужели отец? Отец подкупил свидетеля?» – в смятении спрашивала себя Шелби.

– Старине Калебу отвалили пять тысяч баксов. Кто это сделал? Предполагаю, что вы, судья.

– Предполагать можешь хоть до второго пришествия! – отрезал Коул.

– Тот судья, что отправил Маккаллума вверх по реке, был ваш старинный приятель и партнер по гольфу, верно? – Нейв оперся обеими руками о стол и склонился к Рыжему Коулу. – Вы дергаете за ниточки, судья, и воображаете, что можете управлять всем городом, словно кукольным театром: но смотрите, как бы ваши марионетки не взбунтовались! Я не убивал Рамона Эстевана, и вы, – он ткнул пальцем в грудь старика, – вы это знаете не хуже меня самого!

– Кто-то же его убил.

– А может быть, вы? – парировал Нейв. – Ладно, перейдем к делу. Вы назначили мне встречу, чтобы сказать что-то очень важное. Я слушаю.

– Я хочу, чтобы ты оставил в покое мою дочь. Вся кровь Шелби вскипела от гнева.

– Почему? – с видимым усилием сохраняя спокойствие, спросил Нейв.

– У нее и так жизнь нелегкая. Ни к чему усложнять ее еще больше.

Несколько секунд длилось молчание, нарушаемое лишь мерным тиканьем часов.

—Знаете, судья, – проговорил наконец Нейв, садясь в кресло, – думаю, нам пора поговорить начистоту. Вы всегда меня недолюбливали. По вашим словам, это из-за того, что в юности у меня были неприятности с полицией. Но у меня такое чувство, что здесь кроется что-то еще. Может быть, что-то такое, в чем вы не признаетесь даже самому себе.

– Я просто забочусь о дочери, – угрюмо возразил судья.

– Это вы так говорите. – Нейв закинул ногу на ногу. – Но, мне кажется, дело не только в этом.

Судья молчал, глядя в сторону.

– В чем дело? За что вы так меня ненавидите, судья? Шелби стало трудно дышать. Нервы ее были натянуты до предела, словно гитарные струны, готовые лопнуть.

– И откуда у меня странное ощущение, что эта ненависть как-то связана с моими родителями?

Кровь отхлынула от лица судьи.

Может быть, у вас был роман с моей матерью?

Нет!

Судья с размаху ударил кулаком по столу. Шелби вздрогнула от неожиданности, а вот Нейв не шелохнулся.

– Тогда в чем же, черт побери, дело?

Долгую, бесконечно долгую минуту судья тупо смотрел на разбитые в кровь костяшки своего кулака. Потом поднял взгляд на Нейва:

– Если я расскажу, ты дашь слово оставить Шелби в покое?

– Не могу.

– Сможешь, полукровка проклятый! Что бы ты о себе не воображал, но я знаю, что нужно моей дочери. Кто ты такой? Метис чертов, сын индейской шлюхи и пьянчуги, который собственную жену удержать не сумел, а распускал руки на чужих жен – даже на таких, чьего и мизинца не стоил!

– О чем... о ком вы говорите?

– О своей жене, ублюдок! – прорычал судья. – Почему, ты думаешь, она покончила с собой? Потому что я завел интрижку с Нелл Харт? Потому что у меня родился внебрачный ребенок? Нет, узнав об этом, она решила отплатить мне тем же самым. И, чтобы унизить меня, выбрала самого нищего и никчемного мужика в городе. Твоего отца!

Мир вокруг Шелби завертелся колесом, ноги подогнулись. Она пыталась и не могла понять, что все это значит. «Внебрачный ребенок»... «отплатить тем же»...

Боже, какая грязь! Какая мерзость! К горлу подступила тошнота, и Шелби закусила губы, страшась, что ее вырвет.

– Но потом, когда Жасмин опомнилась и поняла, что натворила, она... она не смогла больше жить.

– Покончила с собой, – заключил Нейв. Судья молчал.

– Какой же вы... какой же ты... слизняк!

Во мгновение ока Нейв навис над стариком, протянул руки к его горлу, но, опомнившись, сжал кулаки и потряс ими в воздухе:

– Ты лжешь! Лжешь, проклятый...