Туннель Эго - Метцингер Томас. Страница 12

Если вы поговорите с нейробиологом, как с философом, вас познакомят с новыми концепциями и вы найдёте некоторые из них чрезвычайно полезными. Одна из них, которую я считаю наиболее полезной, это понятие метаболической цены. Если биологический мозг желает развить новую когнитивную способность, он должен заплатить цену. Валюта, в которой оплачивается цена — сахар. Должна быть доступна дополнительная энергия и должно быть сожжено больше глюкозы для того, чтобы развить и стабилизировать эту новую способность. Как и в природе вообще, не существует бесплатных ланчей. если животное развило, скажем, цветное зрение, эта новая черта должна быть оплачена созданием новых доступных источников пищи и сахара. Если биологический организм хочет развить сознательную самость или концептуальное мышление или владение языком, тогда этот шаг на новый уровень умственной сложности должен получить поддержку. Для него необходимо дополнительное нейронное аппаратное обеспечение, которое, в свою очередь, требует топлива. Это топливо — сахар; новая черта должна позволить нашему животному находить это дополнительное количество энергии в своей среде.

Таким же образом, любая хорошая теория сознания должна раскрывать, как она за себя заплатила. (В принципе, сознание может быть побочным продуктом других черт, которые заплатили за себя, но тот факт, что оно оставалось стабильным в течение времени, заставляет нас предположить, что оно было адаптивным.) Убедительная теория должна объяснять, как то, что вам явлен мир, позволило вам извлекать больше энергии из вашей среды, чем мог бы это делать зомби. Эта эволюционная перспектива также помогает разрешить загадку наивного реализма.

Нашим предкам не нужно было знать, что репрезентация медведя в данный момент активна в их мозгу, или что они находятся во внутреннем состоянии, репрезентирующем постепенно настигающего их волка. Поэтому, образ так же не был необходим им для сжигания драгоценного сахара. Всё, что им нужно было знать, так это «Здесь медведь!» или «Волк слева прыгает!». Знание о том, что всё это всего-лишь модель мира и момента Сейчас, не было необходимым для выживания. Это дополнительное знание требовало бы образование того, что философы называют метарепрезентациями, или образами других образов, мыслями о мыслях. Оно требовало бы дополнительного аппаратного обеспечения в мозгу и больше топлива. Иногда, эволюция производит избыточные новые черты случайно, но эти роскошные свойства редко поддерживаются длительные промежутки времени. Итак, ответ на вопрос о том, почему наши сознательные репрезентации мира прозрачны, то есть, почему мы конститутивно не способны распознать их в качестве репрезентаций, а также то, почему зарекомендовавшая себя как жизнеспособная, стабильная стратегия выживания и воспроизводства, считает, что формирование метарепрезентаций не было бы экономически целесообразным: Это было бы очень дорого в мере дополнительного сахара, который нам пришлось бы добывать в нашей среде.

Меньшие временные масштабы дают другой путь понимания того, почему мы все родились наивными реалистами. Почему мы неосведомлены о туннельной природе сознания? Как указывалось, сильная иллюзия прямого соприкосновения с внешним миром имеет отношение к скорости нейронной обработки информации в нашем мозгу. Затем, субъективное переживание производится не в результате какого-то одного процесса, но множеством взаимодействующих функций: мультисенсорной интеграцией, кратковременной памятью, вниманием и так далее. Согласно моей теории, сознание это пространство агентства внимания: Сознательная информация это именно тот набор информации, который в данный момент активен в нашем мозгу, на который мы умышленно направляем наше высокоуровневое внимание. Низкоуровневое внимание автоматично и может включаться целиком бессознательными событиями. Сознательное восприятие не подразумевает преднамеренного доступа при помощи ваших механизмов внимания. Напротив: Большинство вещей, о которых мы осведомлены, находятся на кромке нашего сознания, а не в его фокусе. Но что бы ни было доступно для произвольно направленного внимания, оно переживается сознательно. Тем не менее, если мы тщательно направим наше зрительное внимание на объект, мы конститутивно не будем способны задержать ранние стадии обработки. «Взглянуть поближе» не сработает: Мы неспособны вникнуть в процесс конструирования, который производит модель книги в нашем мозгу. На самом деле, внимание, как иногда кажется, делает как раз противоположное: стабилизируя объект ощущений, мы делаем его реальнее. Вот почему стены туннеля для нас непроницаемы: Даже если мы верим, в то, что нечто является всего лишь внутренним конструктом, мы можем переживать это лишь как данное, но никогда в качестве сконструированного. Этот факт можно постичь умственно (у нас может быть правильная теория или концепция), но он недоступен ни для внимания, ни для интроспекции, ведь на уровне субъективного переживания, у нас нет ни указателя, ни ссылки на то, что находится «вне» туннеля. Что бы нам ни являлось, не важно, каким образом нам это передано, является, как действительность.

Пожалуйста, попробуйте на мгновение изучить ближе холистическое переживание видения и одновременного прикосновения к книге в ваших руках, а также ощущение её веса. Постарайтесь осознанно отследить этот процесс конструирования в вашем мозгу. Вы обнаружите две вещи: Во-первых, это будет невозможно сделать. Во-вторых, поверхность туннеля не является двумерной: ему свойственна значительная глубина, также он составлен из совершенно различных чувственных качеств, таких, как прикосновение, звук, даже вкус. Короче говоря, туннель имеет мультимодальную поверхность высокого разрешения. Всё это приводит к тому, что вы не способны распознать стены туннеля в качестве его внутренней поверхности; это просто не похоже ни на одно из туннельных переживаний, которые когда либо встречались вам.

Почему стены нейрофеноменологической пещеры настолько непроницаемы? Потому, что, для того, чтобы быть полезной (как рабочий стол графического пользовательского интерфейса вашего компьютера), внутренняя поверхность пещеры должна быть закрытой и полностью реалистичной. Она действует, как динамический фильтр. Представьте, что вы смогли бы интроспективно проникнуть в гораздо более глубокие и ранние фазы вашей информационной обработки, в то время, пока вы смотрите на книгу в ваших руках. Что бы тогда произошло? Репрезентация тогда более не была бы прозрачной, но она всё равно оставалась бы в пределах туннеля. Поток взаимодействующих паттернов неожиданно обрушился бы на вас; альтернативные интерпретации и интенсивно соперничающие ассоциации вторглись бы в вашу жизнь. Вы потеряли бы себя в мириадах микрособытий собственного мозга, происходящих каждую секунду, просто затерялись бы в себе. Ваш ум разошёлся бы по бесчисленным циклам самоисследования. Возможно, это то, что Олдос Хаксли имел ввиду, когда, в своём классическом произведении 1954 года (Двери Восприятия) он цитировал Уильяма Блэйка: «если вышибить дверь восприятия, тогда всё окажется таким, каким оно есть, бесконечным. Но человек запер себя сам, поэтому видит все вещи сквозь маленькую щель своей пещеры.»

Динамический фильтр феноменальной прозрачности является одним из наиболее интригующих изобретений природы, которое возымело далеко идущие последствия. Наши внутренние образы окружающего нас мира вполне надёжны. Для того, чтобы быть хорошими реперзентациями, наши сознательные модели медведей, волков, книг в наших руках, улыбок на лицах друзей, они должны служить в качестве в качестве окна в мир. Это окно должно быть кристально чистым. Вот, что такое феноменальная прозрачность: Она служит лёгкости и гладкости, которые суть отличительные признаки надёжных сознательных восприятий, которые изображают мир вокруг нас достаточно точным образом. Нам не нужно знать или заботиться о том, как эти серии маленьких чудес продолжают разворачиваться в наших мозгах; До тех пор, пока всё в порядке, наивный реализм представляется достаточно беззаботным образом жизни.