Приматы - Фридман Эман Петрович. Страница 2

Давние свидетельства об обезьянах в районах Азии и Африки, где эти животные обитают и в наше время, конечно, более обширны и достоверны. По-видимому, самыми древними памятниками, говорящими о знании приматов в историческое время, являются фигурки павианов из слоновой кости, камня и глины, относящиеся к периоду додинастического Египта (начало первой династии датируется примерно 3100 г. до н. э.). Выходит, что еще в неолите, во времена зарождения классового общества в долине Нила, человек не только был знаком с обезьянами, но и посвящал им свое художественное творчество. Несколько тысяч лет назад павиан здесь был священным: олицетворял то бога солнца Ра, то бога мудрости, письма и таинственной Луны Тота. В древних Фивах существовало специальное кладбище, где хоронили мумии павианов. Изображения обезьян обнаружены в усыпальницах фараонов, в настенной храмовой живописи. Черты приматов легко уловить в мистических фигурах сфинксов. По росписям гробницы фараона Рехмира (1500 лет до н. э.) и храма Дерэль-Бахри можно себе представить, что древние египтяне знали два-три вида низших узконосых обезьян, включая священного павиана гамадрила.

Глиняные фигурки обезьян, сходные с египетскими, дошли до нас из очень древней индийской цивилизации Мохеньджо-Даро. Одна из них, датируемая IV тысячелетием до н. э., изображает ныне знаменитого благодаря лабораторной славе макака резуса. (В крови этих обезьян был обнаружен в 1937 г. австрийским иммунологом Карлом Ландштейнером и американским медиком Александром Винером специфический компонент, имеющий важное значение при размножении людей и обезьян и названный резус-фактором.)

На основе анализа китайской литературы и искусства голландский исследователь Р. ван Гулик недавно установил, что чернорукий гиббон в ранние времена династии Чоу (с 1200 г. до н. э.) был распространен на 3/4 территории Китайской империи. (Увы, теперь это прекрасное, очень близкое по крови к человеку животное сохранилось здесь главным образом в преданиях: ареал обитания гиббонов катастрофически сокращается, а некоторые виды значатся в списках исчезающих приматов.)

Обезьянам поклонялись не только в Египте и Индии (в этой стране они почитаются и ныне), священными они были также в Марокко, Тунисе, Алжире, Камеруне, Индонезии, Малайе, Японии, Китае. Одним из главных героев древнеиндийского эпоса «Рамаяна» был славный предводитель обезьян лангур Хануман — ближайший друг и соратник Рамы, спаситель его возлюбленной. Памятником IX в. до н. э. является обелиск ассирийского царя Салманассара II — здесь можно увидеть по крайней мере два вида обезьян, включая павиана гамадрила.

Самое раннее упоминание об обезьянах в эллинской культуре относится к VII в. до н. э. Это стихи Архилоха и Симонида, а позже басни Эзопа. Обезьяны выступают в них вполне самобытно, их не спутаешь с другими персонажами. По одной из басен Эзопа, Зевс объявил конкурс на самого очаровательного младенца — пришла обезьяна со своим уродцем-детенышем и потребовала премию: матери он казался самым красивым.

Обезьяны были широко известны древним римлянам. Многочисленные изображения приматов дошли до нас со времен Республики и из более близкого к нам периода Римской империи.

Знали ли древние греки и римляне человекообразных, иначе говоря, высших обезьян? Есть финикийская ваза (VII в. до н. э.), где, по-видимому, изображен антропоид. На стене амфитеатра в Помпеях обнаружен рисунок крупной обезьяны, похожей на гориллу. Агатарцид (II в. до н. э.) упоминал «хилофагойя»; предполагают, что это шимпанзе. Греки, а затем римлянин Плиний Старший не раз упоминают «сатиров», «пигмеев», «дикие расы» — все эти существа наводят на мысль именно о человекообразных обезьянах. Однако ранние научные описания высших обезьян и даже низших и полуобезьян до нас не дошли.

Первый научный текст о приматах принадлежит великому Аристотелю (384–322 гг. до н. э.), который сам изучил анатомию обезьян и обобщил известные в то время сведения о них. Впервые в истории науки мы находим у древнего энциклопедиста какое-то подобие классификации обезьян. Он вполне определенно говорит о трех формах приматов: «пификос» (или «питекос») — обезьяна без хвоста (по-видимому, магот), «кинокефалос» — «собакоголовый» (павиан) и «кебос» — обезьяна с хвостом (вероятно, мангобей или мартышка).

Очень знаменательно, что Аристотель — первый классификатор приматов — заговорил о сходстве человека с обезьянами, считая их промежуточным звеном между человеком и остальными обитателями Земли: «Некоторые животные обладают свойствами человека и четвероногих, как, например, пификос, кебос и кинокефалос [4]…» После этой декларации приводится детальное сопоставление сходства у человека и обезьян лица, ушей, ноздрей, зубов (передних и коренных), нижних ресниц, сосков, рук («но только волосатых»), кистей, пальцев, ногтей и даже волос на животе. В итоге Аристотель справедливо заключает, что хотя обезьяна «менее красива, чем лошадь, она более похожа на человека».

Конечно, речь не идет о том сходстве, которое много веков спустя стало именоваться эволюционным. Ученик идеалиста Платона, Аристотель был далек даже от древних предтеч эволюционизма — Анаксимандра, Демокрита и других. Во внешнем сходстве организмов Аристотель видел лишь вариации одной первоначальной формы, в которой реализовалась мысль бога о живом. Идеально эта мысль воплотилась в человеке, все остальное — отклонения. И все-таки, учтя дальнейшую судьбу приматологии, нельзя не воздать должное Аристотелю, который в первом же научном описании обезьян подчеркивает их сходство с человеком. Это сходство даже не требовало специальных исследований, его видели и простые люди, а выдающиеся деятели древности, такие, как Гераклит, Квинтилиан, упомянули в своих произведениях. Больше никаких трудов об обезьянах из древности, оставшейся за рубежом нашей эры, до нас не дошло.

Первой важной сводкой по приматам в нашу эру стал раздел монументальной «Естественной истории» в 37 книгах Плиния Старшего — знаменитого древнеримского ученого и писателя. Плиний собрал об обезьянах, вероятно, все, что слышал. Попали сюда самые разнообразные, в том числе и фантастические, сведения. Впоследствии они кочевали от одного автора к другому, поддерживая небылицы о нравах и жизни обезьян со ссылкой на «разные» источники. Плиний, в частности, писал: «Все породы обезьян среди других животных наиболее близки по сходству с человеком, но они отличаются друг от друга своими хвостами. Удивительно ловкие и хитрые, они развлекают сами себя: по описаниям, завидев охотника, они во всем подражают ему, даже пачкаются клеем, попадая в западню. Мутиан говорил, что видел обезьян, которые играли в шахматы, и что обезьяны с первого взгляда могли отличить орехи, сделанные из воска, от настоящих [5]».

Остается лишь подивиться устойчивости сомнительных подробностей из жизни обезьян. Еще в XIX в. можно было прочитать о том, что обезьян ловят с помощью клея: охотник садится, примеряет башмаки на глазах у сидящих на дереве животных, затем, незаметно смазав их клеем, оставляет и уходит. Любопытные обезьяны спускаются с дерева, примеряют башмаки, которые приклеиваются к ногам, вследствие чего эти природные акробаты оказываются в ловушке. Также едва ли не до наших дней дошло вдохновение древнего фантазера, рассказавшего о шахматных турнирах обезьян.

Что же касается быстрого распознавания обезьянами поддельных орехов, это вполне правдоподобно. Действительно, приматы каким-то необъяснимым образом мгновенно определяют несъедобные предметы. Можно видеть, как они сразу же проворно отбрасывают из общей массы орехи, которые, как потом убеждается человек, оказываются пустыми. Ленинградский физиолог Л. А. Фирсов, вывозивший обезьян на озерные острова Псковской области, сообщил автору этой книги, что шимпанзе, фактически выросший в неволе, не прикасался ни к одному из 15 произраставших там ядовитых растений.